Голый, открытый склон нашей высотки на протяжении 150 метров полого спускался вниз и заканчивался неглубокой лощиной, откуда к вершине с позициями боевиков подымался такой же голый, без единого кустика склон, покрытый сухой, жёлтой травой и ни единого укрытия. На самой вершине жидко дымила ИМР, лишь иногда робко выкидывая открытое пламя. Сзади вершины в небо вздымались дым и земля от разрывов снарядов второго дивизиона: успел отметить – бьют точно. В сорока метрах от ИМР суетилось до полутора десятка боевиков, которые постоянно приседая, непрерывно били из автоматов по сапёрам, перебегавшим и огрызающимися огнём у дымящийся машины. Решение пришло мгновенно. Решительно атаковать, как минимум отвлечь хотя бы часть боевиков на себя и дать нашим выйти из зоны огня чеченцев.
– В цепь, рассыпаться в цепь и вперёд в атаку на вершину, – я резким взмахом руки показал направление атаки и первым ринулся вперёд. Справа и слева от меня солдаты развернулись в цепь и затопали сапогами следом за мной. Бежать было легко, но мешал бинокль, мотаясь по груди и отвлекая часть моего внимания. В раздражение сдёрнул его с шеи и отбросил в сторону.
– Останусь живой – потом подберу, а убьют: так уже и не понадобиться. – Ожгла быстрая мысль. Вскинул автомат и на ходу дал несколько коротких очередей по вершине.
– Огонь, всем огонь. Отвлекать на себя внимание, – солдаты послушно застрочили из автоматов по мелькавшим боевикам. Ответ не заставил себя ждать: через мгновение пули засвистели вокруг нас, всё ближе, всё точнее и гуще. Через сто метров мы вынуждены были залечь в лощине. До вершины оставалось метров триста.
– Всем! Внимание! По одному магазину, только по одному – огонь по вершине, – и я первым открыл огонь. Но это было только половинчатое решение. Я прекратил стрелять и стал мучительно размышлять – Что делать дальше?
Атаковать дальше по голому склону – значит положить пацанов при минимальном результате. Оставаться здесь, стрелять отсюда по боевикам – это тот же минимальный результат. Надо что-то другое придумать. А что? Мысли метались в голове, а решения всё не было и не было. Я приподнялся над краем лощины и увидел, как несколько человек, пригнувшись, метнулись в сторону Кирово, вполне возможно с целью обойти нас.
Ровная строчка автоматной очереди прочертила землю около меня и заставила скатиться вниз. Но у меня уже было готовое решение.
– Сержант, – ткнул пальцем в рядом со мной занявшим позицию военнослужащего, а потом в ещё двух солдат, – ты и ты. Сержант, ты старший: по лощине идёте влево и оттуда заходите в тыл высоты и со своей стороны атакуете боевиков.
Я повернулся в другую сторону и теперь пальцем указал ещё на троих солдат: – А вы остаётесь здесь и огнём обозначаете всех нас. Все остальные за мной. Приготовиться к рукопашной схватке.
Сорвался с места и побежал по лощине вправо и уже через сто метров выскочил на довольно крутой и высокий склон, который проходил в ста метрах от окраины Кирово и возвышался на тридцать метров над ней. За мной выскочило ещё десять солдат и Евдокимов с Поповым. Я решил по склону пройти вперёд метров триста и атаковать боевиков справа, тем самым зажать их в тиски.
Мы мчались по крутому склону, рискуя каждую секунду сорваться вниз и скатиться к самым домам. Помимо всего, мы сейчас являлись отличной мишенью для боевиков, скрывающихся среди домов. Быстро продвигаясь по склону, тем не менее мы поглядывали на окраину и были готовы немедленно открыть ответный огонь. По моим ощущениям, мы вот-вот должны были столкнуться с неизвестными, которые тоже откатились на склон холмов и двигались нам навстречу. Обострённое чувство опасности не подвело: из-за очередного изгиба склона на меня, бежавшего впереди солдат, выскочило несколько вооружённых людей. Я немедленно присел на колено и вскинул автомат, чтобы полоснуть очередью, но успел заметить, что это были сапёры с Яблоковым.
– Не стрелять, – заорал своим солдатам и вскинул руку, обернувшись назад. С удовлетворением отметив, что Попов упал на бок на склон и целился из автомата по группе Яблокова, а Евдокимов, поняв мой манёвр с приседанием на одно колено, держал автомат надо мной, готовый также открыть огонь, а сапёры бестолково толпились за нашими спинами, мешая друг другу.
С шумом выдохнув воздух, облегчённо перевёл дух и подошёл к Яблокову: – Андрей, все у тебя?
Начальник инженерной службы обернулся назад и оглядел свою группу: – Да все: ещё двое сейчас подойдут – прикрывают. Ну, мы и влипли, Боря. Как выжили не пойму? У меня только двое раненых и то легко, – Андрей повернулся и показал на двоих солдат: один был с голым торсом, но всё своё имущество и оружие держал в руках. В этот момент он повернулся и я увидел у него на спине неглубокую, но длинную рану: кровь уже перестала сочиться и подсыхала. А на стоящем рядом сапёре двое товарищей разрезали штанину и быстро мотали бинт на ногу. В это время из-за поворота вынырнули последние двое солдат и мы, поглядывая на таившую угрозу окраину, двинулись обратно к КНП. Навстречу бежали офицеры-артиллеристы и сопровождающие их солдаты.
– Товарищ подполковник, а куда огонь то открывать? – Переведя дух, задал вопрос высокий майор.
Только сейчас обратил внимание, что второй дивизион прекратил огонь
– Я же вам показал на карте. Чего огонь не открывали? – Офицеры быстро переглянулись, но молчали, – ладно, полезли, покажу куда.
Цепляясь за траву, полез вверх, следом за мной начали карабкаться артиллеристы. Добравшись до обрывистого края, выглянул и стал рассматривать вершину в двухстах метрах от нас. ИМРка продолжала лениво дымиться, а чуть в стороне мелькали головы боевиков. Мне сунули в руку бинокль и, машинально глянув на него, прежде чем поднести его к глазам – удивился. В руках держал свой бинокль, который выкинул перед атакой.
– Откуда он у вас? – Спросил артиллериста, а тот смутился.
– Что твой, что ли? Бежали к тебе и увидел в траве, обрадовался, думал что теперь мой будет…
Я больше не слушал оправдания, вскинул бинокль и первое что увидел, облившись холодным потом – сержанта с двумя солдатами, которые молча мчались к вершине по голому склону сзади позиций духов, а боевики их ещё не видели.
Чёрт побери, я же совершенно забыл про них и достаточно сейчас боевикам только обернуться, как они будут тут же уничтожены.
– Огонь, огонь! – Проревел команду, вскинулся над краем обрыва и, не скрываясь от боевиков, первым открыл огонь по вершине. Рядом со мной открыли огонь артиллеристы, мои солдаты, а через полминуты и остальные сапёры, мигом взлетевшие к нам.
Чеченцы заметались, но уже через пятнадцать секунд открыли дружный ответный огонь. Я поднялся во весь рост и, не обращая внимание на рой пуль, заорал изо всех сил, даже и не надеясь, что сержант с солдатами меня услышат или увидят.
– Уходите…., уходите обратно, – я прыгал и махал рукой. Мелькнула шалая мысль: поднять сейчас всех в атаку, отвлечь всё внимание духов на себя, а в это время трое сапёров незаметно прорвутся туда и в спину перестреляют чеченцев. Но тут же откинул эту идею. Это не кино,
где герой врывается в расположение противника и одной очередью валит в полдесятка врагов. Ну, даже если парни и ворвутся внезапно в тыл к духам и каждый убьёт по одному боевику, ну восьмерых-девятерых, но остальные их за это время срежут. И пока мы добежим за три-четыре минуты до вершины, трое бойцов будут уничтожены и уцелевшие духи огнём в упор встретят нас. Эта вершина не стоит таких потерь. Мы их огнём артиллерии уничтожим или заставим убраться оттуда. Я ещё сильнее запрыгал и энергичней замахал руками и к моему большому удивлению, меня не только заметили, но и поняли мой приказ. Сержант что-то прокричал бойцам и, одновременно развернувшись, они помчались вниз к лощине.
Я присел к артиллеристам, которые колдовали над радиостанцией: – У вас чего?
– Мы с реактивного дивизиона. Сейчас, товарищ подполковник, сейчас мы войдёт в связь и мокрого места не оставим от этих бандюг. – Майор схватил микрофон и стал вызывать огневые позиции дивизиона, а я опять выглянул из-за края. Сержант с солдатами уже скрылись в лощине и наши автоматы один за другим стали замолкать. Как-то быстро прекратили огонь и боевики.
– Андрей, давай веди своих сапёров к моему КНП, а я на несколько минут задержусь здесь. – Яблоков послушно мотнул головой и, отдав команду, на заднице съехал по сухой траве к еле заметной тропинке. За ним спустились остальные и цепочкой потянулись в нашу сторону.
– Ну что? – Нетерпеливо обратился к офицерам, которые меняя друг-друга безуспешно пытались вызвать на связь дивизион.
Майор с досадой опустил микрофон: – Да, блин чего-то на связь не выходят.
– Эх вы, пионеры. Ну-ка, отодвинься, – я бесцеремонно отодвинул артиллеристов от их радиостанции и стал щёлкать тумблерами, выставляя частоту со вторым дивизионом.
– «Самара. Я, Лесник 53! Приём»!
– «Лесник 53! Я, Самара! У вас всё нормально?» – Мгновенно ответил второй дивизион тревожным голосом Чикина.
– «Самара, всё нормально, прими координаты. Монреаль 2, точно 5. Огневой налёт, 72 снаряда. Огонь! Я, Лесник 53». – Продиктовал кодированные координаты и поднял взгляд на офицеров арт. полка, – вот так, товарищи офицеры. Мы сюда воевать приехали, а не щи лаптем хлебать. Запомните мои слова: офицер без связи – это преступник.
Сказал вроде бы доброжелательно, но офицеры обиделись и теперь молча настраивали радиостанцию на свою частоту, а в это время разорвались первые снаряды залпа и замолотило. Несколько снарядов разорвалось на самой вершине, остальные разорвались сзади вершины. Я так и хотел, чтобы отрезать или накрыть отходящих боевиков от зелёнки. То, что они сейчас уйдут с высоты – даже не сомневался.
– Всё, мужики, пошли, – презрительно глянув на окраину Кирово, так и не посмевшую открыть по нам огонь, я спокойно пошёл в сторону КНП. За мной пошли Попов с Евдокимовым, а за ними потянулись артиллеристы со своими солдатами.