дующего смысла нету. Но запомнились два эпизода недавних событий, рассказанных Казанцевым.
– …вы на себя посмотрите, какие вы отожравшиеся за спиной армии и подчинённые у вас задницы поотращивали. Кроме как дубинками беззащитных пенсионеров и студентов лупить на улицах и площадях ничего больше и не можете. Тут, товарищи офицеры, – Казанцев теперь повернулся к нам, – случай произошёл, когда боевики Шали захватили 7 января. Боевики, если по честному говорить, Шали и не захватывали, а просто вошли в населённый пункт. Гарнизон из 120 милиционеров, вместо того чтобы дать отпор, запёрся в водонапорной башне на окраине Шали и давай вопить в эфир – На помощь… Придите к нам на помощь…. Армия нас бросила… Спасите….!!!
120 ментов, здоровенных мужиков. Как они там 120 человек в башне поместились, я до сих пор не пойму. Их крики о помощи были услышаны и мотострелковый взвод – 30 солдат срочников, молодых пацанов приехали и разблокировали этих трусов. Позорники и вы после этого хотите чтобы к вам нормально относились? А Аргун? Там армейцы на вокзале закрепились, вышли в эфир и попросили не помощи, а воды и боеприпасов. За несколько часов обшили стальными листами дрезину, загрузили воду, боеприпасы и двое армейских, я подчёркиваю – армейских солдат, сели и прорвались к осаждённым и те сумели продержаться до разблокирования….
В течение последующих пяти часов увязывались все вопросы взаимодействия всех кто будет участвовать в штурме Грозного. Интересный момент, командир штурмового отряда по огневому воздействию будет иметь такие же возможности что и командующий общевойсковой армии. По первому же требованию командира штурмового отряда прилетит армейская, фронтовая авиация, нанесут огневое поражение все виды артиллерии.
* * *
....Первая очередь из автоматического гранатомёта, легла практически рядом с нашим КНП, заставив всех мгновенно присесть на дно наблюдательного пункта. Как только затихло эхо разрывов, все вскочили и приникли к окулярам оптических приборов, пытаясь обнаружить позицию станкового гранатомёта. Вторая очередь легла среди зелёнки левее нас, а третья вздыбила землю ещё дальше, заставив залечь ВВэшников на открытом пространстве. Вроде бы от обстрела никто не пострадал, но через двадцать минут на КНП пришёл командир третьей миномётной батарее и доложил об обратном. Второй очередью накрыло командира противотанковой батарее майора Плеханова – ранен в ногу и спину. Получил осколок в щёку и солдат с третьей миномётной батарее. Третьей очередью смертельно ранен солдат ВВ – осколком перебило артерию.
Я удивлённо покрутил головой. Только вчера, вечером, мы обмыли у Плеханова очередное воинское звание майор. Приказ пришёл давно, но Плеханов тянул с обмытием и ходил в капитанских погонах, пока три дня тому назад я не сделал ему по этому поводу очередное замечание.
– Марат, чёрт побери, у меня на душе хреново. Да ходи ты, Плеханов, капитаном. Такое впечатление, что если бы я не настоял на обмытие – так бы он сейчас невредимый ходил.
Переживать долго не пришлось. Прилетел Грошев и снова началась отработка вопросов взаимодействия. Вообще, подготовка штурма проводилась тщательно. Даже чересчур тщательно. Грошев, Малофеев чуть ли не за руку водили командиров штурмовых отрядов по КНП и показывали маршруты выдвижения, объекты атаки, обнаруженные позиции боевиков и другие объекты. Привезли командиров взводов и им тоже также тщательно всё показали. Осталось только ещё сержантов привезти. Если ВВэшников всё-таки инструктировали и они сами ползали пальцами по карте, то мои артиллеристы, которые должны были идти со штурмовыми отрядами корректировщиками, беспечно разговаривали и хохотали около машин. Я несколько раз собирал их около себя и втолковывал им: – Ребята, не балдейте. Изучайте местность с высоты, маршруты движения. Представляйте, как это всё будет выглядеть снизу. На улицах…
Но как только я отворачивался или решал вопросы с другими офицерами, мои потихоньку рассасывались и опять чесали языками. Я их гнал обратно в окоп к приборам, но через десять-пятнадцать минут офицеры вновь собирались в кружок.
Отработав все вопросы взаимодействия, Грошев улетел, а Малофееву захотелось сходить на ту сторону горы и посмотреть на духов. Расселись по машинам и через пять минут слезли около огромных железных баков, которые мы пытались взять две с половиной недели назад. Не спеша оглядели бывшие позиции боевиков, а потом двинулись вглубь зелёнки. Впереди настороженно шли разведчики, в середине Малофеев, я, Тимохин, капитан – стажёр из академии и ещё пару офицеров из 245 полка. Замыкали процессию опять разведчики. Мы шли по тропе среди зарослей: слева сквозь деревья внизу проглядывал микрорайон пятиэтажек, занятый боевиками, справа зелёнка тянулась на пару километров, но тоже контролировалась чеченцами. Где-то впереди, куда мы шли, слышалась интенсивная стрельба, которая постепенно смещалась в сторону Кирово. Пощёлкивали одиночные выстрелы и в пятиэтажках, иногда пули с низким жужжанием пролетали высоко над нами, а иной раз слышались резкие щелчки шальных пуль попавших в стволы деревьев. Но мы двигались, не обращая на них внимания. Через сорок минут сосредоточились на краю зелёнки и затаились, вглядываясь в окрестности. Разведчики рассыпались в цепь справа и слева от нас, а мы одним рывком преодолели сто метров открытого пространства и спрыгнули в глубокую и просторную яму. Единственный среди нас солдат, пулемётчик живо установил пулемёт на краю ямы и замер у него, а мы – офицеры стали рассматривать открывшийся панораму окрестностей. Дорога перед нами, невысокий бетонный забор вдоль дороги, промышленный район за забором, полуразрушенные здания, перепутанный клубок ржавых труб разных размеров тянувшийся в разных направлениях над землёй, огромные ржаво-рыжие цистерны, в глубине и на путях недалёкого вокзала горели цистерны с нефтью, выкидывая в небо жирные клубы дыма и Ни-Ко-Го. Только, то тут, то там щёлкали одиночные выстрелы, звучали очереди, но самих людей видно не было. Но через десять минут пулемётчик тихо вскрикнул, привлекая наше внимание. Из глубины микрорайона вынырнул УАЗик и неторопливо покатил в нашу сторону.
– Ни фига себе, душара, даже не подозревает, что русские могут тут находиться, – возбуждённые мы защёлкали затворами, удобно располагаясь по краю ямы. Автомобиль должен был проехать по дороге мимо нас в двухстах метрах и уничтожить его не составляло трудности. А УАЗик спокойно катил в сторону Кирово, весело поблёскивая лобовыми стёклами, даже не подозревая об опасности. Все затаили дыхание – ещё двести метров и можно будет стрелять, но тут легковой автомобиль неожиданно свернул в полуоборванные заводские ворота и скрылся за кирпичным зданием проходной. Все огорчённо заматерились и откинулись от оружия, лишь я продолжал целиться в заводской сквер за проходной и не ошибся. УАЗик легко выкатился из-за здания и остановился на несколько секунд, слегка скрытый голыми деревьями. И тут же двинулся дальше, но я уже открыл огонь – рой трассеров стремительно понёсся к машине боевиков. Первые же пули скрылись под брезентом кабины, а остальные защёлкали по земле вокруг машины и по деревьям, сшибая с них ветки. Я жал, жал на курок и всё новые и новые трассера уходили в машину, которая катилась вперёд и одновременно с последним выстрелом из опустевшего магазина, скрылась среди деревьев заводского сквера. Запоздало загрохотали пулемёт и автомат Тимохина, которые огнём тоже прочесали сквер.
Я достал карту и нанёс на неё точку: раз боевики туда приехали – значит, у них там что-то есть.
– Товарищ подполковник, дайте сейчас туда залп артиллерией, – приказал мне Малофеев, но я попытался переубедить генерала.
– Товарищ генерал, я наоборот сейчас не хочу туда стрелять. Пусть они подумают, что это были случайные русские солдаты. Пусть успокоятся, а вечером, когда стемнеет, туда двумя дивизионами, да в накладку и нанесу огневой налёт снарядов на 150…, – я выжидательно посмотрел на командующего и тот махнул рукой.
– Поступай, как знаешь.
Обратно мы вернулись быстрей и у машин застали полковника Ткач с его начальником артиллерии. Сергей Сергеевич был как всегда на высоте. Недалеко стоял накрытый столик и мы спокойно отметили Старый новый год, после чего разъехались по своим частям.
После совещания подготовил данные по заводской территории, где скрылся УАЗик и двумя дивизионами открыл огонь. 144 снаряда одним огневым налётом, а потом методический огонь. Но уже через пять минут оперативный дежурный, выслушав сообщение по телефону, резко подскочил ко мне: – Стойте, стойте. Товарищ подполковник, прекратите огонь…
– «Полтава, Самара», Стой! – Немедленно прореагировал я и обеспокоено спросил, – В чём дело?
– Только что позвонили из 245 полка – вы ведёте огонь по командиру полка.
Сердце ёкнуло, но в то же время я был уверен в правильности подготовки данных: – Что они там опупели что ли? Мы ведь стреляем совершенно в другую сторону.
Я взял со стола микрофон и запросил данные, на которых дивизионы вели огонь. Несколько минут прошли в тягостном молчание, а когда дивизионы доложили прицелы и довороты от основного направления, с облегчением перевёл дух. Тут что-то было не так.
– Дай-ка, папку с документацией, – оперативный положил передо мной папку с бумагами и через две минуты я щёлкал тумблерами на своей радиостанции, устанавливая рабочую частоту командира 245 полка.
Связист командира полка отозвался практически сразу же, правда, слышимость была не ахти какой, а ещё через минуту я разговаривал с самим Ткачом. Две минуты спустя облегчённо отключил радиостанцию и откинулся на сзади стоящий столик.
– Всё нормально. Просто полковник Ткач с разведчиками сейчас находится недалеко от цели, по которой мы ведём огонь. И наши снаряды очень низко пролетают над ними. Через тридцать минут они оттуда уйдут и мы возобновим огонь.
* * *
– Боря, только мы вчера вечером тихонечко пробрались на то место, откуда вы обстреляли машину с боевиками, как над нами почти впритирку пролетают твои снаряды и начинают рваться на заводе. Стреляли точно, но очень уж опасно для нас. Всё время казалось, что вот-вот снаряды нас зацепят. Потому и пришлось выходить на ваш полк, чтобы прекратили огонь…, – мы ещё немного пообщались с Ткачом, а потом разошлись по своим КНП.