вые, с моей точки зрения, сочинения.) Впрочем, довольно часто я и от обсуждения «кумиров» ускользал. За что укорялся вострыми коллегами: презрительно, дескать, молчит об истинном титане духа. (Все-то ведь знают! А может, у меня от восторга глаза на лоб полезли и уста немотствуют? Да нет, шучу. Чистую правду писали обо мне знатоки литературного быта.) Да, молчал в надежде – когда тщетной, а когда и нет – что «само рассосется».
Но ведь наши самоварные «звезды» напоминают о себе не каждый день. Обычно работать приходится с нормальными книгами и журнальными публикациями. Ознакомился я недавно (кроме прочего) с двумя увесистыми творениями. Одно – молодого дебютанта, из которого, похоже, пытаются сделать «звезду». Другое – писателя со стажем, привечаемого именитыми собратьями (один мэтр соорудил мармеладное предисловие, второй – еще более шоколадный текст на обложку). Есть веские основания предполагать, что два несхожих романиста – симпатичные и порядочные люди с благими намерениями. Дальше – не могу! Не могу писать ни про сюжетную тягомотину как бы «увлекательного», как «фантасмагорического», как бы «приключенческого» романа, ни про его надуманный манерный язык, ни про его грошовую философичность. И про наивный мелодраматизм, столь же наивную путаницу в исторических и культурных реалиях и бесцветный слог романа воспоминательного – тоже не могу. Правда, второй автор демонстрирует незаурядную осведомленность в… скажем, к примеру, музейном деле (или автоспорте, или охоте – истинный предмет его могучей и достойной страсти не называю). Так пусть музейщики (автогонщики, егеря) его и разбирают по косточкам. С восхищением (надеюсь) или негодованием. Литературного события я здесь – при живейшем, признаюсь, желании – не вижу. Как и в антиутопической сказке дебютанта, который наверняка найдет адептов в инфантильно-фантастической округе.
Я не дедушка русского постмодернизма (умеючи применявший метод этот, когда о нем и слуху не было), который, глубоко презирая всю (за редчайшими исключениями) литературу, с издевательским драйвом возводит в «перл создания» буквально любой текст. (По-моему, нет горше для писателя участи, чем стать экспонатом коллекции нашего «первого критика». Впрочем, исключения есть и в его практике. Но их очень мало.) Мне не хочется портить настроение писателям, которые мне не близки и/или просто слабы (вариант: чьи книги я не расчухал). Но и актуализировать, пиарить, вводить в литературный процесс их работы я тоже не хочу.
Как не хочу участвовать в дискуссиях об этом самом (то ли утраченном, то ли разбежавшемся в разные стороны, то ли едином-неделимом) процессе . Пусть у нас почти нет более-менее внятных и достоверных человеческих историй, Имярек все равно стенает о засилии «реализма» и равнодушии журналов к утонченно артистичной (экспериментальной, брутальной, тотальной и диагональной) словесности. (Пример свеженький.) А другой – шибко духовный – Имярек, воздев очи горе, оповещает, что очень разные (если чуток подумать) писатели, которые, дескать, гремели в отвратительных безответственных 90-х, сегодня погибли, аки обры. Славит достигнутое «торжество справедливости», хотя сам он пятнадцать лет назад долбал тех же писателей с тем же энтузиазмом, а печатаются (обсуждаются, «участвуют в процессе») объекты его порицаний (кто – резонных, кто – надуманных) нынче не меньше, а больше, чем в оны годы. (И этот пример не из холодильника.)
Перекрестное опыление (один напишет вздор, другой – на вздор разбор) , быть может, в принципе полезно литературе, только далеко не всегда. Мне же оно надоело до крайности. От сумы, тюрьмы и полемических взбрыков не зарекаюсь (иногда все же хочется тряхнуть стариной, пресечь демагогию и назвать кошку – кошкой), но вообще-то иные нужны мне картины . Меня интересует живое слово редких (всегда, а не сейчас) настоящих писателей. Мое дело – поддерживать связь (возможность которой скукоживается на глазах) между такими писателями и их потенциальными читателями.
Тем же, кого занимает вопрос, а есть ли у нас литература? отвечу кратко: никуда не делась. К примеру, все анонимные фигуранты этой заметки – литераторы с именами. Отрицать факт их существования было бы в равной мере бессовестно и глупо. Другое дело, что не все же мы такие. Этой сентенцией отреагировал на мою «уличную» историю замечательный писатель. О последних работах которого я высказывался очень жестко. Он, обходясь без доброхотов-наушников, «злобствования» мои читал сам. При встречах, улыбаясь, втягивал в спор, отстаивал и растолковывал свои решения, старался переубедить, выслушивал контраргументы – было (надеюсь, и будет) ему о чем со мной поговорить.
23 августа
Сентябрь
Обыкновенная история
Открылась 20-я Московская международная книжная выставка-ярмарка
Церемония открытия очередного смотра отечественных (и чужедальних) книгоиздательских достижений прошла в минималистском стиле. К полудню не слишком многочисленная публика (преимущественно – участники выставки и журналисты) столпилась у трибуны, традиционно разместившейся между 57 и 20 павильонами Всероссийского выставочного центра, в которых и экспонируется разнообразная книжная продукция. Как обычно, оркестр выдавал мажорные мелодии, но музыкальное введение не затянулось. Первый вице-премьер Дмитрий Медведев появился почти без опоздания и произнес лаконичный спич, из коего собравшиеся узнали, что: а) ярмарка проходит в двадцатый раз (отмечает юбилей), но с каждым годом становится все лучше и лучше; б) электронный бум и другие технические чудеса никогда не поколеблют любовь человечества к книге; в) на ярмарку приехали гости из более чем 70 стран; г) книжная отрасль в России по-прежнему на подъеме, а в год выпускается более 100 000 наименований печатных изделий (о том, из чего именно складывается этот массив, равно как и о проблемах тиражей и распространения – ни слова); д) почетным гостем юбилейной ММКВЯ является Китайская Народная Республика, а Россия год назад была почетным гостем Пекинской книжной ярмарки. После чего слово получила член Госсовета КНР Чен Жили, принимавшая г-на Медведева в прошлом году в столице Китая. Г-жа Чен Жили говорила о дружбе двух народов, пользе культурного обмена, высоком значении книги в современной жизни, годе России в Китае (прошлом) и годе Китая в России (нынешнем). После чего ярмарку объявили открытой, сверху полетели ленты серпантина, а в небо устремилась огромная гроздь разноцветных воздушных шаров. Высокие и обычные гости двинулись на свидание с книгами.
Визит первого вице-премьера на открытие ММКВЯ видится данью дипломатическому протоколу: год назад Медведев представлял Россию в Пекине, а долг платежом красен. Обычно первые лица государства на книжных форумах не светятся – только в далеком 1999 году на открытии ММКВЯ выступил Владимир Путин, тогда только что назначенный главой правительства РФ. Иное дело – вожди ЛДПР и КПРФ, эти горячие любители чтения регулярно украшали своими эмоциональными речами как осенние, так и весенние («Книги России») книжные смотры. В этот раз Владимир Жириновский и Геннадий Зюганов вновь почтили ярмарку своим присутствием, но от выступлений на открытии почему-то воздержались. Как и лидер «Яблока» Григорий Явлинский, тоже замеченный в 57 павильоне ВВЦ. Были здесь и государственные чиновники высокого ранга: Сергей Шойгу проводил презентацию книги «Тыва дектор» (том очерков о малой родине чрезвычайно популярного министра выпущен издательством «Слово»), на которую как бы случайно заглянул первый вице-премьер в сопровождении главы Федерального агентства по печати Михаила Сеславинского и генерального директора Первого канала Константина Эрнста.
Вообще, с большой политикой на ММКВЯ полный порядок. Китайский раздел (девиз «Читай китайские книги – знакомься с китайским народом») не уступает прошлогодней российской экспозиции в Пекине. Презентируется русское издание книги экс-канцлера ФРГ Герхарда Шредера «Решения. Моя жизнь в политике». «Молодая гвардия» прямо к ярмарке выпустила в серии «Жизнь замечательных людей» биографию действующего президента России, написанную, как нетрудно догадаться, Роем Медведевым. Сопутствуют ей жизнеописания Геннадия Зюганова и Евгения Примакова…
Запланировано должное количество статусных мероприятий. Все, что может презентироваться, будет отпрезентировано: «звездные» авторы, новые книжные серии, издательства, журналы, учебники, аудиокниги, альбомы, проекты, литературные премии – им же несть числа. (Сегодня, к примеру, народ сможет увидеть соискателей премии «Большая книга».) Семинары, круглые столы, деловые переговоры, фуршеты, награды, заморские гости…
Что же до изящной словесности и ученых трудов, то поводов для ликования или плача они дают. Разумеется, имеет место энное количество новых книг. Или книг уже известных, но обряженных в новые обложки. «Вагриус» печатает пятитомник Александра Кабакова (три тома вышли, два появятся), здесь же издан «Грех. Роман в рассказах» Захара Прилепина и собрание как бы стихов Василия Аксенова, а точнее персонажей его прозы (саму прозу мэтр публикует в «Эксмо»). «ОГИ» складывает прежде выходившие отдельными книжицами вещи Андрея Геласимова и Олега Зайончковского в увесистые волюмы с комическим титулом «Собрание сочинений». «Новое литературное обозрение» выпустило сборник статей Александра Лаврова об Андрее Белом и исследование Марка Альтшуллера о Беседе любителей русского слова (первое издание увидело свет много лет назад и за океаном). «Азбука» по-прежнему козыряет полным комплектом творений Алексея Иванова, изящными томиками Набокова и некоторым количеством западных бестселлеров. «Амфора» дразнит серией «Личное мнение» (сборники ершистых опусов Татьяны Москвиной, Павла Крусанова, Виктора Топорова) и демонстрирует респектабельность книжными версиями исторических телехроник Николая Сванидзе. (Здесь же обрело книжное обличье большое историческое эссе Александра Архангельского «1962», в прошлом году опубликованное «Знаменем», – о нем см. рецензию «Окликая будущее» в предыдущем выпуске «Дневника читателя»). «Время» предъявляет роман Александра Иличевского «Ай-Петри» (его второй роман – «Матисс» – планируется выпустить до конца года), роман Андрея Дмитриева «Бухта радости» (см. рецензию «Вариации на тему Шиллера»), сборник рассказов предпоследнего «букериата» Дениса Гуцко. «Наука» торгует «Литературными памятниками» – новыми (представительный том стихотворений Эмили Дикинсон), относительно новыми (в их числе множество репринтов), старыми (трижды в год – по числу книжных ярмарок – старательно инвентаризируются издательские склады). Давно полумертвая «Художественная литература» квартирует в одном отсеке с находящейся примерно в том же состоянии «Русской книгой» (некогда «Советской Россией»): на продажу – в который раз – выставлены издания (некогда – дефицитные) не только 80—90-х, но и 60-х годов. Доминирующую позицию 20-м павильоне (прямо напротив входа) занимает стенд Содружества «Новые писатели России», на котором представлены книги фаворитов «Дебюта» и Фонда социальных и экономических программ и иных молодых ав