«На солнечной стороне улицы», по-моему, типичный образчик прозы «приятной во всех отношениях» (пригодной для пляжного и дорожного чтения). Однако совсем не мало опытных читателей со мной не согласны (роман Рубиной входил в прошлогодний букеровский шорт-лист и чьих-либо резких возражений это решение не вызвало). А кроме того, если из трех победителей два кажутся тебе достойными наград, не стоит роптать по поводу третьего.
В роскошном зале отреставрированного Дома Пашкова прозвучали имена еще трех – ранее не предусмотренных – лауреатов «Большой книги». «За честь и достоинство» почтили недавно ушедшего поэта, переводчика и издателя Илью Кормильцева, премиями за общий вклад в русскую литературу – Андрея Битова и не сумевшего, к сожалению, прибыть на церемонию Валентина Распутина. Решения об этих награждениях принимались не Литературной академией, а Попечительским советом. Почему выбор пал именно на этих прославленных, не раз (и не два) награжденных и глубоко мною почитаемых писателей, а не на, скажем, Василия Белова и Фазиля Искандера (или Василия Аксенова и Леонида Бородина, или Бориса Васильева и Владимира Войновича), я не знаю. Допускаю, что знать об этом членам Литературной академии (в которую вхожу) и не следует. Но, как любой «дурак с мороза», я могу задать два напрашивающихся вопроса. Подразумевается ли вручение таких премий в дальнейшем, или это разовая акция? В чем смысл «суммарных» наград от «Большой книги» при существовании Государственной премии, премии Солженицына, «Триумфа» и «Ясной поляны», ежегодно вручаемых как раз «за общий вклад»? Да и публично объяснить, за какие премии отвечает академия, а за какие – попечители, было бы нелишне.
Были в ходе «большекнижного» сюжета и другие (не только технические) накладки. Увы, обросшие шепотами и шорохами, множить которые я и не имею права (заседания академии проходят при закрытых дверях) и не хочу. Ибо в целом вторая «Большая книга» марку выдержала. Что особенно впечатляет на фоне премии Бунина, где за скандально-конфузным то ли роспуском, то ли самороспуском оказавшегося декоративным экспертного совета последовало награждение Андрея Дементьева, комментировать которое предоставляю тем, кто умнее меня. Или «кружковых» стратегий «Ясной поляны» и «Триумфа» (вообще-то не исключающих приятных решений: я высоко ценю прозу последних лауреатов «Ясной поляны» – Леонида Бородина и Захара Прилепина). Или афишированного волюнтаризма Новой Пушкинской премии, которой единолично распоряжается Битов. (Премии Солженицына, чья роль в истории русской культуры, мягко говоря, значительнее битовской, присуждает не сам великий писатель, а жюри.) Или последнего букеровского кульбита, когда судьи включили в список основных претендентов бульварное изделье Алекса Тарна «Бог не играет в кости». Не сомневаясь во вкусе и компетентности пяти арбитров (порукой тому остальные пять позиций шорт-листа; каждая из них может кому-то не нравиться, но все они безусловно принадлежат литературе), могу объяснить этот казус только наваждением. А поскольку любая магия не по моей части, считаю себя свободным от взятого прежде (см. отчет о букеровском шорт-листе «Шестерка на четверку») обязательства доложить о «темной лошадке». Зря я боялся дежавю. Им и не пахнет. После Тарна раздраконенный мною год назад «Иерусалим» Дениса Соболева видится без пяти минут шедевром.
Такие вот премиальные сладости вкушали мы в недавнюю пору. А ведь сезон еще не кончился: совсем скоро поспеют «Триумф» и Букер. Мужаться надо. И благодарно вспоминать «Большую книгу».
26 ноября
Место встречи Остера и Шнура
Открылась Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction
Ярмарка non/fiction захватила почти все пространство Центрального дома художника. Все начинается с вешалки – экспонаты ярмарочного топ-листа демонстрируются прямо напротив гардероба. Всевозможные выставки (тематические, фотографий, иллюстраций – в частности, «Русская книжная графика ХХ века из частных собраний») и спецпроекты рассредоточены по трем этажам – антресольному, второму и третьему. На третьем – ярмарка антикварная, ставшая спутником non/fiction в позапрошлом году; 1 декабря в ее рамках пройдет аукцион «Редкие и ценные издания XVIII–XX веков». Объяснил бы мне кто-нибудь, чем издания «редкие» отличаются от «ценных». Впрочем, стилистическое мастерство пиарщиков non/fiction сказывается не только здесь. К примеру, среди «специальных мероприятий» (остальные, выходит, «так себе») детской программы значится «Творческая встреча Григория Остера и Сергея Шнурова». Грамматика подсказывает – друг с другом (а не с читателями); жаль мужиков – другого места для беседы найти не смогли.
Меж тем детская программа – главная фишка non/fiction № 9. Пышное развертывание этой программы (выставки! Спецпроекты! – зачастую оказывающиеся теми же выставками) и привело к пространственной экспансии ярмарки. Кроме того, можно, надув щеки, рассуждать о «специфике» нынешнего салона, козыряя визитами мэтров (словно презентаций детских книг на прежних ярмарках не было). Вольно, конечно, варьировать названия мероприятий, нарекая «мастер-классами» встречи с авторами славных книг (например, с Леонидом Тишковым, уже объяснившим печатно, «как стать гениальным художником, не имея ни капли таланта», – теперь он о том же расскажет устно), но стоит понимать: семинар специалистов («Как продавать книги для детей») останется семинаром, а неумная завлекаловка – неумной завлекаловкой. Обещают, к примеру, мастер-класс для подростков «Стань литературным критиком». Захотелось тут же объявить свой: «Не ходите, дети, в Африку гулять».
Чадолюбие – дело хорошее (и в плане имиджа выигрышное). На деле же никакой специфики у девятой non/fiction нет. Как не было у восьми предыдущих, какую бы страну не нарекали почетным гостем. В этом году без оного решили обойтись, хотя примерно те же, что и прежде, издательства из двух десятков государств в Москву приехали. Если вдуматься, хороша non/fiction как раз предсказуемостью. Знают не вовсе отвыкшие читать москвичи, что на границе осени и зимы они могут вояжем в ЦДХ компенсировать годичное небрежение книжными магазинами – и слава богу.
Действительно, большую часть пристойной литературы последних лет на non/fiction купить можно. За тем и ярмарка. Не захламленная (в отличие от официозной ММКВЯ и неведомо зачем функционирующих «Книг России») агитками политических структур и ширпотребом от главных игроков книжного рынка и фирм, специализирующихся на буклетах с открытками. Но и оставшаяся без качественных книг, которые все же выпускают иные из брезгающих non/fiction «монстров». (Впрочем их-то товар всегда доступен.) А о том, что в ЦДХ уютнее, чем в ангарах ВВЦ, писать надоело – право, похвала не большая.
Поскольку на ярмарку люди ходят не ради семинаров, круглых столов, презентаций и прочих (порой приятных и осмысленных) посиделок, а ради книг, то стоит назвать несколько новинок. Или «почти новинок», уже, но недавно появившихся в трех-четырех больших магазинах и «Фаланстере», последнем реальном оплоте качественной литературы. Список заведомо не полный и, как водится, субъективный.
«Новое издательство» открыло серию «Свободный человек» двумя замечательными (и на редкость своевременными) мемуарными книгами советских диссидентов – «И возвращается ветер» Владимира Буковского (повторю то, что говорил – шепотом – когда само имя Буковского было под запретом, а потом и в пору свободы: эту книгу должен прочесть всякий сколько-нибудь думающий о судьбе нашей страны человек ) и «Полдень. Дело о демонстрации на Красной площади 25 августа 1968 года» Натальи Горбаневской.
Из свежей мемуаристики достойна внимания «Точка возврата» известного артиста Игоря Кваши («НЛО» не поскупилось на фотоиллюстрации). «Русский язык на грани нервного срыва», то есть в его сегодняшнем состоянии, остроумно анализирует, адресуясь отнюдь не к своим коллегам-лингвистам, а к обычному просвещенному читателю, Максим Кронгауз («Языки славянской культуры»).
Раздел «наследие» в ваших библиотеках имеет смысл пополнить первым представительным изданием стихов и прозы Леонида Семенова, удивительного человека, которого дарил дружбой Лев Толстой (М.: Наука, серия «Литературные памятники»; об этой превосходно подготовленной В. С. Баевским книге надеюсь рассказать подробно), очередным – 23-м – томом сочинений Василия Розанова («Республика»), «Стихотворениями и поэмами» Павла Васильева в большой серии «Новой библиотеки поэта». (Книга выпущена не привычным «Академическим проектом», а издательством с загадочным именем «ДНК»; это единственное за год приращение большой серии; в серии малой вышел томик и без того достаточно растиражированного Даниила Хармса, – грустно, господа.)
По части заграничной примечательны новый роман Милана Кундеры «Жизнь не здесь» («Азбука»), сочинение многославного фотографа Анри Картье-Брессона «Воображаемая реальность» («Лимбус Пресс»), сборник американского эссеиста Элиота Уайнбергера «Бумажные тигры» (Издательство Ивана Лимбаха).
Что же до современной российской словесности, то… Отрадно, что в Иркутске вышел четырехтомник Валентина Распутина в подарочном оформлении («Сапронов»), но, появись параллельно тот же свод в более скромном виде (думаю, в две книги бы вместился), я бы его точно купил и тем, у кого Распутин в домашней библиотеке представлен выборочно (или не представлен вовсе), настоятельно посоветовал. А платить ли за отменную бумагу и роскошные переплеты тысячу рублей, еще подумаю. «Вагриус» издал пятитомник Александра Кабакова, прежде выпустив все его сочинения по отдельности. Кажется, ныне издательство это озабочено одной проблемой – загрузить работой художников, изобретающих все новые и новые обложки для считаного числа переиздаваемых авторов. Наряду с Кабаковым это Ольга Славникова, Дмитрий Быков и Михаил Шишкин. Растут ли от перманентной смены одежек их тиражи, – не знаю. И меланхолично вспоминаю времена, когда «Вагриус» серьезно делал ставку на сегодняшнюю прозу, являя публике ее реальное многоцветье. Сейчас такую позицию занимает «Время», прозаическую коллекцию которого в преддверье non/fiction пополнили сборники очень интересного, хотя обидно мало примечаемого сейчас Владимира Курносенко («Жена монаха») и первого букеро