Я еще раз взбил подушку, которая не гнулась и не деформировалась под ударами, повернулся к раненому и посмотрел на него.
Жесткое лицо. Я бы даже сказал, некрасивое лицо. Но что-то мне подсказывает, что дамам оно нравится до печеночных колик. От незнакомца исходят уверенные волны настоящей, неподдельной мужественности. Редкие волны в наше голубовато-розовое время. Нос раненого был перебит, видимо, еще в детстве. Но в этой горбоносости тоже есть определенный шарм. Если одеть незнакомца в кружевную рубашку с широкими рукавами, подпоясать атласным шарфом, обуть в ботфорты, нацепить на голову разноцветный платок, а в ухо продеть круглую тяжелую серьгу, то он будет смотреться неотразимей любого победителя конкурса красоты среди мужчин. Пират. Самый настоящий пират. Вкрадчивый, жесткий, удачливый, терпеливый к боли, презирающий сантименты… А еще мне почему-то кажется, что он отличный и умелый любовник.
«Что ж, повезет какой-то даме, — подумал я философски. — Или уже повезло… Неважно».
Я просунул руки под колени незнакомца и постарался осторожно обхватить его спину. Приподнял тело с пола, и чуть не свалился вместе со своей ношей. Тяжеленький, однако! С трудом удержался на ногах, по возможности аккуратно опустил незнакомца на матрац.
Тот не отреагировал на перемещение. Брови страдальчески сведены, между ними пролегла глубокая хмурая морщина, белая нижняя губа прикушена острыми хищными зубами.
— Прости, — сказал я. — Все, что могу…
Незнакомец не пошевелился. Что ж, возможно, так оно и нужно. В конце концов, человек потерял столько крови, перенес такую боль, что имеет право немного поваляться без памяти!
Я вышел из подвала и запер за собой дверь. Окинул пытливым взглядом свой обширный дачный участок.
Пусто.
Над ухом по-прежнему надрывались два радиоприемника. Я поморщился, пошел к старой яблоне и выключил магнитолу, стоявшую на скамейке. Стало немного тише, но окончательного душевного комфорта я достиг тогда, когда заткнул рот второму приемнику, работавшему в доме.
Пришла тишина, а вместе с ней на душу снизошло вдохновение.
Я достал мобильник и набрал номер своего старого приятеля.
С Глебом мы когда-то жили в одной квартире и учились в одном классе. Дружим еще с детских лет, хотя после школы наши пути-дороги разошлись. Я уехал в Питер, Глеб поступил в медучилище. Закончил его с красным дипломом, но в мединститут отчего-то не пошел. А вместо этого поступил на филологический факультет городского университета.
Сейчас он преподает в университете романскую литературу, и является моим самым строгим и самым справедливым критиком. Видимся мы нечасто, но Глебу я доверяю целиком и полностью. Пожалуй, он единственный человек, которого я могу назвать своим другом.
Глеб ответил мне не сразу.
— Привет, старик! Извини, никак не мог телефон найти.
— Здорово, — ответил я с облегчением. Глеб страшный неряха, его мобильник вечно заблокирован из-за того, что он забыл оплатить дополнительное время.
— Ты где? — спросил Глеб.
— На даче. А ты?
— А я в Городе.
— На природу не хочешь выехать? — спросил я.
— Старик!
Голос Глеба стал огорченным.
— С восторгом! Но у меня сессия…
Я тихо ругнулся в сторону. Совсем забыл, что июнь в университете горячая пора.
— Когда у тебя ближайший экзамен? — спросил я.
Глеб что-то мысленно прикинул.
— Через два дня.
— Можешь приехать ко мне? — спросил я.
— Когда? — не понял Глеб. — После экзамена?
— Нет. Прямо сейчас.
Несколько секунд он обдумывал приглашение. Очевидно, люди, общающиеся много лет, обладают способностью улавливать флюиды собеседника в телефонной трубке, потому что Глеб спросил:
— Это срочно, да?
— Да, — ответил я твердо.
— Ага, — пробормотал мой приятель.
Подумал еще одну минуту и оповестил:
— Приеду через час. Раньше не получится. Продержишься?
— Постараюсь, — ответил я, чувствуя, как с плеч обрушилась каменная глыба. — Глеб!
— Ау! — откликнулся приятель.
— Есть просьба.
— Валяй.
Я взялся рукой за лоб. Главное, ничего не упустить.
— Ты помнишь что-нибудь из своего медицинского прошлого? — спросил я негромко.
Глеб насторожился.
— Ну?..
— Не нукай, а слушай внимательно! Рану перевязать сможешь?
— Какую? — спросил Глеб очень деловито.
— Огнестрельную…
Он судорожно выдохнул воздух:
— Тошка, ты в порядке?
— Я — да, — ответил я, сделав акцент на местоимении.
— Ага! — сообразил Глеб.
— Сможешь или нет?
— Рана сквозная?
— Нет. Но пулю я уже сам вынул, — поторопился уточнить я.
Глеб снова судорожно вздохнул.
— Ты вынул пу…
Он невольно закашлялся.
— Вынул, — подтвердил я нетерпеливо. — Я боюсь другого. Понимаешь, человек потерял много крови. И еще боюсь заражения. Ты можешь что-то сделать в амбулаторных условиях?
— Я посмотрю.
— Отлично.
Я с облегчением перевел дух.
— И еще.
— Да?
Я почесал кончик носа.
— Глеб, мне нужно, чтобы ты привез с собой пару человек.
— Что?..
— Нет-нет, — успокоил я приятеля. — Никакой круговой обороны нам занимать не придется! Просто будет лучше, если в доме будет много народу. Гарантия спокойствия.
Глеб молчал. Я понимал, какие чувства обуревают приятеля, поэтому поторопился добавить:
— Ничего опасного! Гости отдохнут, шашлыки пожарят, пива напьются…
— В общем, пикник на обочине, — подвел итог Глеб.
— Что-то вроде того, — согласился я.
Глеб помолчал.
— Пару человек я найду, — сказал я неохотно. — Не гарантирую, что они тебе приглянутся.
— Вези кого угодно! — ответил я.
— Ладно.
— Да, еще…
Глеб застонал.
— Ничего сложного! — заторопился я с объяснениями. — Нужно по дороге заехать в магазин и купить продукты для гостей. У меня на всех не хватит.
— Ладно.
— Не забудь пиво!
— Ладно.
— Ящик, не меньше!
— Понял! — рявкнул Глеб и разъединился.
— Вот и славненько, — договорил я, обращаясь в пространство. Сложил аппарат и сунул его в карман джинсов. На душе стало значительно легче.
Через час ко мне приедет подмога. Всего через час. Как это говорилось в популярной красноармейской сказке: «Нам бы день простоять, да ночь продержаться…» А от меня такого подвига не требуется. Нужно продержаться час, не больше. Через час раненого осмотрит врач, пускай не с высшим образованием, но все же профессионал, в отличие от меня. А еще по дачному участку будут шляться двое мужчин, пьющих пиво и жрущих шашлыки. Это хорошо. Это именно то, что нужно. «Антураж» называется.
Сеня с бойцами на дачу не сунутся, если увидят, что у меня здесь филиал вавилонского столпотворения. Значит, пару дней я могу выиграть.
А что потом?
Вопрос поставил в тупик, но я сердито потряс головой и отогнал ненужные мысли. Разобраться бы с ближайшими проблемами, а дальше видно будет.
Я послонялся по участку, ни на мгновение не забывая, что за мной могут наблюдать. Пару раз зашел в дом, посмеялся из окон разным хохотом, имитируя присутствие нескольких человек. Никогда не подозревал у себя таких способностей к перевоплощению. Попробовал включить компьютер и поработать, но, как вы сами понимаете, поработать не удалось.
«Прощения просим», — язвительно сказал мой несчастный мозг, измученный событиями последнего часа. И отключился. Я вырубил машину и снова немного побродил по участку. Несколько раз подходил к воротам, заглядывал в глазок, проверял обстановку.
Чисто, как говорят разведчики.
Пару раз заходил в подвал, чтобы посмотреть, как себя чувствует раненый. Раненый пребывал в обмороке и о своем состоянии сообщить ничего не мог.
Час разлился, как расплавленная резина, как сибирская река, не имеющая берегов в половодье. Но всему на свете приходит конец, и, когда снаружи раздался короткий требовательный автомобильный сигнал, я чуть не скончался от счастья. Бросился к воротам, дрожащими руками отпер замок, выдернул его из ушек засова, распахнул чугунную створку.
Напротив меня стояла подержанная «ауди» Глеба.
— Прошу, — сказал я радостно и посторонился.
Свою собственную «ниву» я отогнал в сторону гораздо раньше, когда искал, чем себя занять.
Глеб въехал во двор, припарковал машину рядом с моим мустангом. Вышел из салона, хлопнул дверцей и хмуро спросил:
— Ты в порядке?
— В полном! — заверил я. — А ты?
— Я тоже.
— Гостей привез?
— Привез двух двоечников, — ответил Глеб. — Сказал, что глаз с них не спущу до экзамена. Будут здесь готовиться. Под моим присмотром.
— Ты гений! — признал я с чувством и оглянулся назад. В машине чинно сидели двое молодых людей студенческой наружности.
— Блеск! — повторил я.
Глеб досадливо отмахнулся.
— Ты мне вот что скажи, — потребовал он. — Опасно им тут находиться или нет? Одно дело мы с тобой, другое дело сопляки двадцатилетние. Я их на совести иметь не желаю…
— Все нормально, — оборвал я приятеля. — Неужели я сам не понимаю?..
Глеб посверлил меня испытующим взором. Я выдержал его взгляд и приятель смягчился:
— Ладно.
Повернулся к машине, громко позвал:
— Салаги! Выгружайтесь!
Из салона робко вылезли двое юношей.
— Сюда идите, — продолжал командовать Глеб. — Знакомься, Антон, это мои хроники. В смысле, хронические двоечники.
— Очень приятно, — сказал я вежливо.
— Нам тоже, — рискнул раскрыть рот один из прибывших.
— Цыц! — рявкнул Глеб. — Молчать, когда старшие разговаривают! Я вас сюда привез для того, чтобы вы занимались, а не рассуждали о жизни! Понятно?!
— Понятно, — хором ответили несчастные.
— Выгружайте продукты, — продолжал командовать Глеб. — Антон, покажи им, где холодильник.
— Ребята, вы голодные? — спросил я испуганным полушепотом. Честно говоря, никогда не видел, как Глеб общается со своими студентами, и ощутил некоторую дрожь в коленях.