— В июне месяце?
Я молча хлопнул себя рукой по лбу. Действительно! Вот на таких мелочах разведчики и прокалываются!
— Что же делать?
— Разведем костер, — ответил Юрик. — Эти ваши… как их… хроники жарили рыбу на мангале…
— Точно!
— Так что, угли подозрения не вызовут, — заключил Юрик. — И еще…
— Да? — спросил я, останавливаясь. Расторопность парня начала вызывать у меня уважение.
— Сделаем это после их отъезда.
— Тоже верно, — согласился я.
— Пойду проверю: ты ничего не оставил, — сказал Юрик и испарился.
Через десять минут явился Глеб.
— Ну, — весело начал он, — спасибо тебе за гостеприимство, дорогой друг.
— Приезжай еще.
Глеб слегка поперхнулся.
— Нет, уж лучше вы к нам, — ответил он многозначительно. Мы посмотрели друг на друга и нервно прыснули.
— Господи, неужели выбрались? — спросил я задумчиво.
— Почти, — ответил Глеб. И тихонько повторил:
— Почти.
Я понял, что он имеет в виду Юрика.
— Ладно, мы готовы к отбытию. Пойди, простись. Хроники мечтаю поблагодарить тебя за оказанное гостеприимство.
— Да ладно! — ответил я беспечно. — Еще не известно, кто кому больше обязан!
Глеб насупился.
— Я тебе говорил про уважение к старшим? — начал он угрожающе.
Я мученически закатил глаза и ответил одним словом:
— Иду!
— То-то…
Я двинулся к выходу, но на половине пути затормозил.
— Да! Совсем забыл! Сколько я тебе должен за продукты? Ты же целый багажник приволок.
— Да ладно! — ответил Глеб, в точности скопировав мою беспечную интонацию.
— Не «ладно», — ответил я твердо. — Это серьезный расход.
Глеб наклонился к моему лицу и шепнул:
— Возместим. Сейчас самое хлебное время.
Я оторопел.
— Шутишь?
— Еще чего!
— Ты берешь взятки? — ужаснулся я.
— А как же? — удивился Глеб. — Конечно, беру! Кто не берет?
— Я не беру…
Глеб пренебрежительно свистнул.
— Тебе просто не предлагают, — сказал он со снисходительной ухмылкой.
Я отдувался, как закипающий самовар.
— Нет, — сказал я решительно. — Просто не могу представить, чтобы ты, интеллигентный человек…
— Слушай, — перебил меня Глеб, — не впадай в патетику. У меня есть свои маленькие принципы, если это тебя успокоит. Например, я не беру денег с людей, которые честно учатся. Заработал честную тройку — значит, получишь ее без всяких материальных вложений. То же самое с пятерками и четверками. А если ты, пардон, не желаешь учиться, то почему из-за этого должен страдать преподаватель? А? Почему я должен три раза ходить на переэкзаменовку в свой законный отпуск? Какого черта? Не проще ли сразу заплатить и не мотать друг другу нервы?
— Какая-то порочная философия, — ответил я, не найдя контрдоводов.
— Ты просто завидуешь.
— Ну, да, — согласился я. И попросил:
— Хроникам тройки поставь!
— Само собой, — ответил Глеб. — Получат они свое условно-досрочное освобождение, не переживай… Заработали.
Мы вышли из дома. Хроники ждали у машины и бессвязно выразили мне переполнявшую их благодарность.
— Приезжайте еще, — ответил я гостеприимно.
Но Глеб кашлянул, внушительно повторил:
— Лучше вы к нам.
И велел студентам:
— Чего стоите, недоросли? По машинам!
Хроники влезли в заднюю дверь и чинно уселись на сидении. Мне показалось, что они немного поправились за прошедшие два дня. Меня это порадовало. Сам жил в общаге, прекрасно помню, что это такое. Труден путь к диплому, но ничего не поделаешь.
— Я позвоню, — сказал Глеб. Его левая бровь многозначительно дернулась.
— Жду, — ответил я коротко.
Пошел к воротам, распахнул обе створки и пропустил машину Глеба. После этого запер ворота на замок и вернулся к дому. Юрик уже разводил рядом с мангалом небольшой костерчик.
— Уехали? — спросил он, не поднимая глаз.
— Ага.
— Хорошо.
Юрик сунул в робкий язычок пламени сухую ветку и подождал, пока она превратится в молнию. Ветка занялась, разгорелась, чуть потрескивая. Вверх поползло белое рваное кружево дыма.
— Неси вещи, — сказал Юрик.
Я притащил к разгоревшемуся огню пакет с уликами и уселся на землю. Огонь разгорался все ярче, завораживал взгляд переливным бликом.
Юрик отобрал у меня пакет, достал из него разорванную майку и бросил ее в середину костра. Пламя жадно охватило тонкую ткань, по ней побежали черные раковые метастазы. Минут десять мы сидели на земле и жгли остатки вещественных доказательств. Мы молчали. Да что тут можно было сказать? Дело сделано!
Затрезвонил мобильник, я быстро сунул руку в карман.
— Да?
В ухо проник насмешливый голос Глеба.
— В Багдаде все спокойно. Патрульные новенькие. Езжайте без проволочек.
— Отлично, — сказал я, не отрывая глаз от огненных переливов. — Проверяют тщательно?
— Машину — да.
— Понятно.
— Вас подождать? — спросил Глеб.
— Не надо, — ответил я. — Сами доберемся.
— Мало ли…
— Поезжайте! — велел я, повысив голос.
— Я волль, майн фюрер, — ответил Глеб насмешливо и отключил аппарат.
Юрик поднял голову и посмотрел на меня.
— Все в порядке, — ответил я на его не заданный вопрос. — Патрульные новые. Можем ехать.
— Отлично, — повторил он за мной.
Мы быстро собрались, сели в машину и выехали с дачного участка. Я вышел из салона, запер ворота, мимоходом подумав, что можно было бы и не запирать. Все равно заберутся. Но открытые ворота будут выглядеть как-то подозрительно. Я сунул в карман ключи от дачи, уселся в машину и посмотрел на Юрика.
— Жмут? — спросил я сочувственно.
Юрик с трудом втиснул свои ноги сорок третьего размера в мои кроссовки на два размера меньше.
— Жмут, — ответил он.
— Ничего не поделаешь, — сказал я. — Не мог же ты ехать с босыми ногами!
— Не мог, — согласился он с несчастным видом.
Блокпоста мы достигли через пять минут. Место для проверки они выбрали правильное: здесь сливались две асфальтовые дороги, ведущие в Город от пляжа и от дачного поселка. Объездных путей нет, по песку, как верно заметил Глеб, не разгонишься. Тем более что пляж они тоже патрулируют.
Мы приближались к двум тяжелым джипам, припаркованным на обочине с двух сторон. Навстречу нам из машины выпрыгнул парень, лениво встал поперек дороги, преграждая путь.
— Ого, — сказал я вполголоса. — Старый знакомый!
Это был молодой парнишка в желтой майке, просивший у меня автограф. «Лучше он, чем Сеня», — подумал я невольно. Парнишка вытянул вперед руку, приказывая остановится. Я послушно затормозил. Он подошел к моему открытому окну, наклонился и осмотрел нас обоих. Его каменное лицо дрогнуло, на губах появилась неуверенная улыбка.
— Это вы, — сказал он.
— Я.
— В Город?
— Да. Продукты кончились, — объяснил я. — А у вас как дела? Поймали психа?
— Еще нет, — ответил мне голос сзади. Я высунулся наружу. Сзади неторопливо приближался Сеня. В одной руке у него была странная небольшая палка, которой он похлопывал по ладони. Электрошокер, что ли? Я открыл дверь и вышел наружу.
— Добрый день! — сказал я приветливо.
— Добрый, — откликнулся Сеня.
Он подошел ко мне вплотную и остановился, поигрывая своей короткой дубинкой. Его маленькие глазки, не отрываясь, буравили мое лицо.
— Напраздновались? — спросил он коротко.
— Не напоминайте, — ответил я, потирая висок.
Сеня нагнулся и впился взглядом в пассажира. Его глазки внезапно расширились, и он велел:
— Из машины выйдите.
Юрик, не вступая в пререкания, вышел из «нивы». Выпрямился во весь свой исполинский рост и застыл, переминаясь с ноги на ногу.
Сеня обошел машину спереди и подошел к нему так близко, словно хотел обнюхать. Пошевелил ноздрями, словно впрямь, принюхивался, минуты три, не отрываясь, внимательно разглядывал лицо Юрика. «Грим, что ли, высматривает?» — подумал я.
Наконец Сеня опустил глаза. Минуту стоял неподвижно, потом вдруг поднял руку, вцепился короткими пальцами в левое плечо Юрика и изо всех сил встряхнул его. Юрик пошатнулся, но устоял.
— Вы чего? — спросил он изумленно.
— Ничего, — ответил Сеня.
Опустил руку и отошел в сторону. Помялся на месте, приказал напарнику:
— Багажник осмотри.
— Вы думаете, псих у меня в багажнике? — спросил я.
— Откройте, — велел Сеня, не вступая в дискуссию. Его глаза продолжали буравить меня, как электросверло. Я пожал плечами, поднял дверцу багажника и отступил в сторону.
— Прошу!
Парень в желтой майке неохотно порылся среди немногочисленных вещей. Поднял голову, встретился взглядом с боссом и отрицательно качнул головой. Сеня снова быстро упустил глаза. Он заметно осунулся за прошедшие два дня. Скулы стали еще более квадратными, а глазки заметно сузились из-за появившихся темных ям под нижними веками. Я ему даже немного посочувствовал.
Сеня подошел к задней дверце «нивы» и спросил:
— Сиденье поднимается?
— Нет, — ответил я.
Сеня перестал постукивать дубинкой по ладони. Распахнул дверь, приложил дубинку к сиденью и медленно провел от одного края до другого. «Прибор! — догадался я. — Теплодатчик, что ли? Я таких не видел…
Еще минуту после этой процедуры Сеня внимательно рассматривал табло прибора. Поднял голову, бросил на меня неприязненный взгляд и затоптался на месте, как конь.
— Нам можно ехать? — спросил я непринужденно.
Он еще немного потоптался.
Сеня напоминал мне бойцового стаффордшира, который видит собаку своей весовой категории, но по какому-то капризу хозяина не имеет права с ней подраться. Сене очень хотелось вцепиться мне в глотку, потому что его вел по следу безошибочный нюх, инстинкт натасканного на добычу пса, но он не мог этого сделать. Поэтому он меня так ненавидел.
— Поезжайте, — сказал он наконец. Я видел, что он дрожит от сдержанной ярости и возбуждения.
— Спасибо, — ответил я коротко. Сел на свое место, справа от меня на сиденье шлепнулся Юрик.