Она кивнула, но выражение лица осталось тем же.
— Опустите, пожалуйста, оружие и откройте дверь, чтобы мы могли поговорить.
Миссис Финли замялась, а потом поставила мачете в подставку для зонтов, закрыла дверь и сняла цепочку.
Воздух в доме был спертым и безжизненным, как в закрытом чулане. На обеденном столе куча пустых папок и ящиков, в которых порылись детективы во время обыска. Я заметила, что в оконную раму криво вбиты несколько здоровенных гвоздей, очевидно, чтобы закрыть их наглухо. На темном дубе виднелись следы молотка.
— Я не понимаю, почему они ничего не убрали за собой, — сказала миссис Финли, глядя на беспорядок на столе. При этом она продолжала идти маленькими шажочками, как будто стоять на месте опасно.
— Вы чего-то боитесь, миссис Финли? — спросила я.
Ее взгляд скользнул к окнам и обратно.
— Ну, береженого Бог бережет.
— Вы заколотили окна и расхаживаете с мачете в руках.
Миссис Финли вскинула руки и схватилась за грудь.
— Мой муж убит, — тихо заметила она, глядя куда-то вдаль.
— И не только.
Она потупилась и прошептала:
— И не только.
— Вы участвовали в деятельности, которую вел ваш муж?
Она все так же тупо смотрела в пол.
— Возможно, вы знаете что-то, что может нам помочь, и сами того не понимаете. Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
— Ну, в колледже мы иногда устраивали всякие там акции, но по мелочи, короче, глупости всякие. Но я давным-давно перестала верить, что мы можем изменить мир.
— А в последнее время, миссис Финли? Вы знали о том, чем занимается ваш муж?
— Я уже отвечала на эти вопросы.
— И солгали.
Она вскинула голову, в ее глазах застыло нечто большее, чем просто скорбь.
— Вы участвовали в планах вашего мужа касательно Парада роз?
— Нет, у меня вообще не осталось с ним ничего общего…
И тут я узнала этот взгляд. Такое же выражение я видела в глазах своего мужа, очень-очень давно. Так выглядит любовь, когда на место светлого чувства приходит обман.
— Расскажите мне о временном сотруднике по фамилии Суини, — попросила я.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Ложь никому не поможет.
Миссис Финли смотрела меня с вызовом, пытаясь спрятаться в свой панцирь, но тут он дал трещину и развалился как рухнувшее здание.
— Мы были вместе всего пару раз.
— Когда в последний раз?
Ей не хотелось отвечать, но потом в одном усталом выдохе выпустила остатки своей решимости.
— Позавчера.
— Где?
— Где и всегда, в мотеле на Колорадо.
Гаррисон посмотрел в мою сторону:
— «Виста Палмс».
Она молча кивнула.
— Я хотела порвать с ним… Для этого и пошла туда.
Ее глаза наполнились слезами, и она спрятала лицо в ладонях. Очевидно, ей не удалось справиться с этой задачей.
— А Суини принимал участие в том, что задумал ваш муж?
Миссис Финли покачала головой.
— Но почему вы завели роман именно с ним?
— Потому что он для меня ничего не значил. Потому что я злилась. Мне хотелось ударить своего мужа побольнее. Вам что, нужно на пальцах объяснять?
Она едва заметно качала головой.
— Что я наделала?
— Вашего мужа убили не потому, что вы изменили ему с Суини, — успокоила ее я.
Ее затравленный взгляд напоминал взгляд животного, запертого в клетке.
— Откуда вы знаете… откуда вы знаете, почему это произошло?
Я вытащила из кармана фотографию Лэйси и портрет Габриеля и положила на стол перед ней.
— Вы видели кого-то из них?
Миссис Финли посмотрела и покачала головой.
— Вы мне уже это показывали.
Она взяла в руки снимок Лэйси и уставилась на него:
— Это пропавшая девочка.
— Моя дочь.
Наши глаза на долю секунды встретились, а потом миссис Финли отвернулась, словно ей стыдно, прикрыла рот рукой, сдерживая вздох.
— Вы знаете что-то о деятельности вашего мужа, что могло бы мне помочь?
— Я…
— Хоть что-то?
Миссис Финли вздрогнула, словно я ударила ее тыльной стороной ладони. Она прижала колени к груди, начала раскачиваться в кресле взад-вперед и беззвучно что-то шептать.
Я посмотрела на Гаррисона, а потом убрала фотографию и рисунок в карман. Оглядев разруху вокруг, я ощутила волну гнева, поднимающуюся внутри. Я потратила зря драгоценное время на то, чтобы охотиться за дешевой изменой, пока сумасшедший удерживает мою девочку. Мне хотелось схватить миссис Финли и трясти ее, чтобы вывести из ступора. Нет, нельзя винить ее в произошедшем, но она сидела передо мной, и этого сейчас было достаточно.
Я направилась к двери, но остановилась.
— Вы можете вытащить гвозди из окон, миссис Финли. Если бы вы знали что-то полезное, то были бы уже мертвы.
То ли от злости, то ли от духоты у меня закружилась голова, и я поспешила выйти на улицу. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в норму, но земля уходила из-под ног. Рука Гаррисона мягко легла мне на плечо. Он довел меня до машины, усадил и опустил мою голову вниз, как обычно делают в случае шока.
— Дышите медленно и глубоко, — тихо сказал он.
С каждым вдохом мир обретал устойчивость. И тут я осознала, что у меня на плече лежит его рука, а пальцы нежно массируют шею. Господи… Я уже не помню, когда до меня кто-то дотрагивался последний раз. Мне хотелось прислониться к его руке и раствориться в прикосновении. Чтобы кто-то обнимал меня и шептал, что все будет в порядке. Я желала этих объятий с той же силой, как некоторые боятся темноты и жаждут света. Но вместо этого каждое движение его пальцев, казалось, бередило душу и напоминало мне о том, что у меня было и что я потеряла.
Я медленно подняла голову и откинулась в кресле. Гаррисон отдернул руку, словно только что обнаружил какую-то ценность, скрытую от его глаз несколько лет.
Я обернулась и посмотрела на дом. Дверь снова заперта на все засовы. Тень миссис Финли промелькнула за окном. Я представила, как она словно привидение бродит из комнаты в комнату, чтобы убедиться, все ли гвозди на месте.
— Интересно, она защищается от смерти или от любви.
Гаррисон бросил на меня нервный взгляд, хотя, по-видимому, он видел сейчас перед собой лишь руины своей прошлой жизни.
— Эти порывы трудно отличить друг от друга, — сказал он.
Он тоже посмотрел на дом, но для него картина была совершенно иной.
— Я тут подумал. — Он нахмурился. — Я тут подумал, что именно Габриель намекнул служащему мотеля, что Суини ищет полиция. Он знал о его романе с миссис Финли, так что все, что было нужно, — это сесть ей на хвост.
Я кивнула.
— Если ты прав, то он мог бы убить его в любой момент, но позволил нам самим доставить бомбу. Мы для него игрушки.
Звонок телефона заполнил салон машины, словно крик. Я никогда не верила в то, что предметы могут быть воплощением зла. Но сейчас этот звук принес ужас. Как будто Габриель протянул ко мне руку и провел пальцами по ткани блузки. Я подождала несколько гудков, глубоко дыша, чтобы сердце перестало так бешено биться. Пусть во мне снова оживет самка гризли, подумала я. Не позволяй ему контролировать ситуацию. Я нажала кнопку и ответила:
— Да.
— Лейтенант.
Услышать его голос — все равно что вернуться в повторяющийся кошмар. Я закрыла глаза. Каждый мускул моего тела напрягся, словно я отчаянно пыталась удержаться на краю обрыва.
— Сегодня у вас будет бешеная ночка, — сказал Габриель. — У меня большие планы на вас и вашу дочку.
Я снова ощутила, как земля уходит из-под ног. Я соскользнула в пропасть и начала падать.
— У вас есть восемь минут, чтобы добраться до угла Маренго и Уоллис. Там есть школа. Если вы опоздаете, то я отрежу вашей дочери палец. А если приедете не одна, то отрежу два.
Его голос ускользал от меня, словно змея по траве, а потом связь оборвалась.
— Вылезай из машины, — приказала я Гаррисону.
Он с удивлением посмотрел на меня, а потом понимание озарило его взгляд, словно восходящее солнце.
— Он хочет, чтобы вы приехали одна.
Я кивнула.
— У меня есть восемь минут.
— Плохая идея.
— Не я пишу правила. А теперь иди, пожалуйста.
Гаррисон покачал головой.
— Я не могу отпустить тебя… то есть вас одну.
Ого, он впервые обратился ко мне на «ты», хотя не было времени заострить на этом внимание.
— Мне некогда спорить. Вылезай.
Гаррисон открыл дверцу и нехотя выбрался из машины. Я села за руль и завела мотор. Волна адреналина неслась по моему телу словно электрический ток. Сердце билось в груди, как сердитый кулак по столу.
— Оцепи три квартала по периметру вокруг угла Маренго и Уоллис и убедись, что внутри этого периметра нет ни одного полицейского, а не то… — Слова застряли у меня в горле. — Ты понял?
— Я все сделаю, — ответил Гаррисон.
Я посмотрела на часы. Прошло тридцать секунд. Я врубила сирену и мигалки, нажала на газ, развернула машину на сто восемьдесят градусов и помчалась на север. Я находилась примерно в четырнадцати-пятнадцати милях к югу от Уоллис и примерно в пяти-шести к востоку от Маренго, если ничего не путаю.
Я проскочила несколько перекрестков, едва замечая свет фар других машин, резко съезжающих на обочину, чтобы избежать столкновения со мной. Я была словно зашоренная лошадь. Мимо меня на полной скорости проносились обрывки изображения — смазанные цвета и нечеткие формы. Автомобильный гудок заглушил сирену. Я бросила взгляд вправо и увидела, как в нескольких сантиметрах от моей правой двери затормозил седан, а потом исчез в зеркале заднего вида.
Я повернула на Маренго, и тут впереди возникла преграда. Какая-то женщина переходила дорогу, толкая перед собой тележку с покупками. Она была одета в розовый пиджак и белые брюки, губы накрашены алой помадой. Темная кожа цвета скорлупы кокоса и женственная фигура с приятными округлостями, выдававшая в ней уроженку Мексики или Сальвадора, недавно приехавшую в Штаты. Но остановиться я не могла.