Минуты ожидания тянулись бесконечно долго, а силы возвращались с трудом. И присутствие Анжея раздражало меня все сильнее. Но потом Огонек затоптался на месте, выражая явное неудовольствие, и потянул меня за собой.
С третьей попытки я забралась на него, и мы отправились обратно к замку. Ночная прохлада остудила жар моего тела, хотя и не могла заменить ледяной душ, но в голове потихоньку прояснилось, а ноющая боль окончательно ушла. Я не оглядывалась назад и всю дорогу молчала, как и Анжей, следовавший за мной.
Обратный путь показался мне намного длиннее, чем все прежние возвращения после дальних прогулок с Анжеем или милордом. И мне совершенно не хотелось возвращаться. К тому же меня посетили мысли о том, чтобы покинуть милорда и вернуться к принцу Дэниэлю. Это были мысли труса, но от них становилось легче…
В ту ночь я снова вернулась в кровать, а Анжей остался спать в моей комнате до утра — думаю ему, как и мне, было не до репутации.
На следующий день милорд в полной мере проявил все свое любопытство после доклада Анжея и фактически допросил меня о ночных событиях. Как и Анжей, он понял, что моя попытка вернуться в родной мир почти удалась, и его это почему-то поразило.
— Вы не говорили мне, что способны на это, Лиина! — Его голос был возмущенным, словно я солгала ему.
Мы оба посмотрели друг на друга обвиняющим взглядом — я за то, что он был возмущен и в чем-то меня безосновательно обвинял, а он — потому что был возмущен и даже расстроен. В конце концов, мы были чем-то похожи с ним или что-то было в нашей крови, что позволяло нам хорошо понимать друг друга.
Я пожала плечами, понимая, что вопрос по своей сути не требовал от меня ответа, ибо я в подробностях рассказала ему о своих ощущениях и желаниях, породивших ураган, почти вернувший меня домой.
— Чем же еще вы способны меня удивить? — На этот раз он спрашивал серьезно, и я поняла, что милорд ожидает ответа.
Но в меня уже вселился упрямый чертенок, который вместе с моим ослиным упрямством составлял непобедимый тандем. Я вовсе не собиралась рассказывать милорду о своих снах, где Дэниэль погибал, или о снах, преследовавших меня после встречи с покойным Королем Орлов. Я просто пожала плечами — жест недоверия и равнодушия.
И тогда милорду изменили его обычные спокойствие и терпение. Ему вообще никогда не нравился мой молчаливый, и собственно говоря, ничего особо не означающий жест, но только пожатие плечами и последующее мое молчание были способны его разозлить.
Милорд мог вытерпеть любые мои слова — обидные и жестокие, заслуженные и незаслуженные, но мое молчаливое: «отстаньте от меня и не приставайте» всегда раздражало его, словно я отрицала при этом само существование милорда, делая его неважным и незначительным. Для него это было нестерпимым, как стало невыносимым и в этот раз. Он ударил кулаком по столу и почти закричал:
— Довольно, миледи! Закончим вести себя словно непримиримые враги. Я убил того, кто пытался убить вас, и сделаю это снова, если понадобится. Ваша жизнь принадлежит только мне. Как и когда вы умрете, решать буду я и никто другой!
Лепестки цветов, стоявших в вазе на столе, задрожали от удара, и я вскочила с кресла, в котором сидела, намереваясь уйти. Мой порыв заставил милорда подняться, и он удержал меня за руку, не причиняя при этом боли. Затем сделал глубокий вздох и смягчил интонации:
— Есть люди, нетерпимые к любой власти, Лиина. Они бунтуют и нарушают спокойствие всего общества. Долг любого правителя — пресекать подобное, используя любые методы и способы. Мальчишка хотел вашей смерти и не мог оставаться безнаказанным!
Он осторожно тронул мое лицо и приподнял подбородок, вынуждая смотреть прямо в его глаза. Пальцы рук показались мне холодными, но взгляд милорда выразил сочувствие.
— Вы хорошо держались, моя леди. В моей стране смерти много и будет еще больше. Возможно, вам придется научиться убивать, чтобы выжить, и я помогу вам, даже если вы этого не хотите.
Затем он отпустил меня и повернулся спиной, направляясь к двери. У самого выхода обернулся и почти приказал:
— Я хочу навестить в городе Са Арэте одного человека и прошу вас сопровождать меня!
И я последовала за ним, как собачонка на привязи, приструнив на этот раз собственное упрямство, ибо с таким тоном лучше было не спорить.
Дорога в Са Арэт вела через тот злополучный город Саэрли, где меня пытались убить. Саэрли на самом деле был чем-то вроде отдельного населенного пункта, территория которого фактически входила в границы Са Арэта.
Тем утром мы проследовали через основную улицу Саэрли и через знакомую площадь города на большой скорости, распугивая и разгоняя первых появившихся прохожих. И количество воинов милорда, сопровождавших нас, увеличилось по сравнению с обычным числом вдвое.
Рядом с милордом на этот раз следовал сэр То Ан Лис, в полной мере оправдывающий свое имя. Молчаливый и абсолютно незаметный, он был на редкость внимателен к мелочам, ускользавшим от обычных людей. Его талант дополняли сильно развитая интуиция и способность предчувствовать опасность. Он нередко призывался милордом, а во время войны не покидал свиту Магистра, и насколько мне было известно, сэр Лис дважды спасал жизнь своего господина. Мне в подробностях рассказал об этом дядюшка Кэнт.
Жизнь в городе уже успела пробудиться и к моменту нашего прибытия бурлила вовсю. Люди куда-то спешили или не спешили, но все направлялись по каким-то делам с видом занятым и целеустремленным. Кто-то усердно отвешивал поклоны при виде милорда и его сопровождения, кто-то спешил убраться с нашей дороги, кто-то делал вид, что его наши дела не касаются, но сам милорд совершенно не обращал внимания на окружающих людей.
Мы прошлись по торговым рядам и остановились возле неприметной лавки господина Ли Таэра. Милорд говорил мне, что это лучшая ювелирная лавка во всей стране, одновременно торгующая оружием столько лет, сколько было самому городу. Владельцем оказался очень почтенный и абсолютно седой человек, однако назвать его стариком просто язык не поворачивался, и судя по его добродушной реакции, милорд нередко посещал его дом и явно не уходил с пустыми руками.
— Ваш заказ готов, милорд. Сейчас его принесут! — Господин Таэр произнес это с чувством собственного достоинства, слегка склонив голову перед милордом.
Я почувствовала тревогу и постаралась стать еще незаметнее, ретировавшись к маленькому столику для гостей, находившемуся в самом дальнем и почти неосвещенном углу лавки. Анжей заметил мой маневр и покачал головой, полагая его излишним, но я оставалась в своем убежище все то время, пока милорд внимательно изучал содержимое длинной коробки, врученной ему. По всей видимости, он остался доволен и даже улыбнулся, когда мы выходили.
В городе мы больше не задерживались, не считая небольшой остановки на перекрестке двух улиц, где пытались разъехаться и неудачно задели друг друга повозки с товаром.
Заминка была недолгой, но вынужденная остановка заставила меня более внимательно вглядеться в лица людей, останавливающихся на тротуарах, а также глазевших на нас и на произошедшее дорожное происшествие.
Я даже не поняла сначала, почему взгляды некоторых из них были прикованы именно ко мне, а не к милорду, пока не осознала их значение. В глазах людей я увидела презрение и на меня словно откровение снизошло. Меня не только презирали, но и ненавидели, и это не было моим воображением или фантазией. Я как будто их мысли читала, прикасаясь к чувствам и эмоциям, следуя тенью за их желаниями.
Мне стало совсем нехорошо, когда мелькнула определенно здравая мысль: я не способна любить ненавидящих меня людей. Мысль последующая была следствием предыдущей — милорд это понимал и именно в этом состоял его замысел. Иначе зачем тащить меня за собой в Са Арэт, да еще и сэра Лиса прихватив? И кому из нас, интересно, грозила опасность?
Когда мы выбрались из Са Арэта и свернули на западную дорогу, чтобы снова не проезжать Саэрли, милорд заговорил:
— Жители Са Арэта не отличаются любезностью. Не следует обращать на них внимания, Лиина.
Я пыталась сдержаться, но не смогла:
— Им сказали правду или намекнули на что-то вроде: «Она требовала смерти мальчишки, и милорд согласился с нею!»?
Наши взгляды пересеклись, и милорд улыбнулся в ответ на мой сарказм:
— Вы думаете, что народу Элидии нужна правда? Они знают о неудачном покушении на вас и вряд ли для них имеет значение, кто убил, если убили из-за вас.
Я почти ненавидела его в эти мгновения, а затем вдруг резко остыла и сказала то, что, действительно, думала:
— Юношу звали Альмэон. Он хотел меня убить и был честен до конца в своем стремлении. И он не боялся смерти. Вы же, милорд, используете меня, зная, сколь безразлична мне моя репутация. Мое знание о себе и мнение народа Элидии разнятся благодаря вашим действиям, но вы должны понимать, что ненависть к врагам и любовь к друзьям определяет не репутация человека, а его выбор.
До самого замка никто не проронил больше ни слова, но пообедали мы вместе. Несмотря на наши разногласия, милорд был очень милым за обедом и развлекал меня, снова став самым обаятельным и привлекательным мужчиной в моей жизни, способным увлечь любую женщину в этом мире, да и во всех остальных мирах тоже. Самое поразительное, — если милорд и играл, то никогда не переигрывал, не фальшивил и не драматизировал. Более того, он был настолько романтичен и увлечен своей игрой, что вслед за собой увлекал и меня.
За обедом он рассказал мне о своем детстве, по крайней мере, то, что он помнил о своей настоящей матери, которую, как и я, потерял слишком рано. Таким я его не боялась, не считая известного чувства тревожной бдительности, затаившегося где-то глубоко. И милорд удивил меня в тот день, потому что преподнес подарок — оружие, за которым мы ездили в город Са Арэт.
Длинная коробка скрывала в себе изумительную в своей смертоносной красоте шпагу. Это было не просто оружие, а очень дорогая смерть, на изготовление которой понадобилось время и мастерство. Милорд подарил мне не украшение, а холодное оружие, во все времена и всегда выступающее символом смерти, и я оценила значение его подарка. Такой же подарок преподнес мне и Дэниэль,