И лишь окончательно успокоившись, смогла посмотреть ему в глаза.
— Это я должна просить у тебя прощение! Мой разум понимает тебя, но мое сердце не желает прощаться.
Я привстала на цыпочки и поцеловала его в шею, а потом глубоко-глубоко вдохнула запах его кожи и волос. И я не почувствовала страха за него.
— Иногда мне кажется, что я знаю тебя всю мою жизнь, Алекс. В детстве мне приснился странный сон. В нем я увидела город, спрятанный среди черных скал, и жителей, похожих на людей, но с крыльями за спиной и орлиными головами вместо человеческих лиц. Между мною и городом протекала серо-голубая река, очень широкая, тихая и какая-то безмятежная. Я долго смотрела на город, пока люди-птицы не заметили меня и не поднялись в небо, рассекая крыльями воздух. В тот момент я поняла, что они опасны и почувствовала страх, и побежала по скользким и округлым камням. Это не имело смысла, поскольку они приближались слишком быстро. В своем сне на какое-то мгновение я почувствовала огромное желание точно также взмахнуть крыльями и полететь, но у меня не было крыльев, и тогда появился страх. Людей-птиц было так много, что они закрыли своими телами солнце. Их необъяснимая ненависть коснулась меня и почти придавила к земле, но именно страх разбудил желание жить. И тогда с неба пал белый ангел с серебристыми крыльями, но глаза его были человеческими. Он подхватил меня, взмыл в небо и унес далеко-далеко. Никогда не забуду ощущение полета высоко над землей и вид исчезающего черного облака моих преследователей. Никому из людей-птиц не удалось нас догнать, потому что никто, даже ветер, шумевший в ушах, не был способен соперничать с ним. Потом он опустил меня на камни и велел уходить, но я не хотела. Расставание с ним было просто невыносимым для меня. Я проснулась, ощущая боль от потери, от понимания, что он никогда не вернется. У меня нет таких чувств сейчас, но я как будто снова переживаю свой сон, и все еще не проснулась!
Алекс просто улыбнулся мне в ответ, и выпуская из своих объятий, вернул мне мой поцелуй:
— Я вернусь, и ты это знаешь. И я уверен, что Дэниэль тоже вернется до начала переговоров со своим братом. Правитель Ночных земель не допустит войны. — Он попрощался со мною, и его слова успокоили и приободрили меня.
Последующие часы ушли на изучение и подписание бумаг, которые скопились за день. Часть из них касалась переброски сил и средств для укрепления крепости Солти, а также выделения дополнительного финансирования для приобретения оружия, продовольствия и черт знает чего еще, что сопровождалось ворохом бумаг и нескончаемым перечнем. Бюрократия везде одинакова! И все последующие дни стали в одинаковой мере какими-то суматошными, полными забот и переживаний.
За две недели до даты начала переговоров об условиях нового мирного соглашения от милорда снова пришло послание. Он информировал, что станет лагерем возле селения Тэлэны, названного так в честь его основательницы леди Тэа Лэны. Селение было расположено в нескольких километрах от крепости Солти и находилось на территории Тэнии. Формально милорд не пересекал наши границы, но при необходимости мог дойти до крепости за считанные часы.
От Дэниэля по-прежнему не поступало вестей. Сэр Гэлейн, вернувшийся на несколько дней, снова планировал свой отъезд, а я была на грани того, чтобы бросить все и направиться в крепость Солти вместе с ним. Тридцать лет, ушедших на строительство крепости и укрепление обороны, позволили принцу Дэниэлю создать очень грозный и хорошо защищенный военный объект. Но его штурм неминуемо привел бы к большим потерям с обеих сторон.
Благодаря сэру Гэлейну, до меня быстро дошел весь масштаб предстоящих боевых действий, и я хорошо понимала, сколь разрушительной будет новая война. И тогда я снова подумала, что игра, затеянная милордом и принцем, не является глупой. Я готова была сама затеять любую игру, лишь бы избежать этой бойни. Мысль засела в голове, она мешала мне спать, присоединившись к изматывающей головной боли, не покидавшей меня несколько дней. Снять ее не помогал даже настой трав, приготовленный Мастером, — единственным человеком, кто понимал, что я на грани нервного срыва и истощения.
Утро накануне отъезда сэра Гэлейна не принесло облегчения. Я с трудом избавилась от желания подольше подержать голову под холодной водой в попытке избавиться от боли и тяжести в голове. А потом заставила себя выпить другой настой из трав, принесенный Мастером, — еще более горький и противный, также не принесший облегчения. Я бы многое отдала за пару химических таблеток своего мира. Очень многое…
После завтрака сэр Гэлейн явился с новостями, от которых и так отсутствующий аппетит исчез вообще. Маленькая птичка Сэрэя, заменившая в этом мире почтовых голубей, принесла из крепости Солти очередное послание. Милорд стал лагерем возле Тэлэны, как и обещал, но количество его воинов значительно превышало необходимый максимум для переговорного процесса. Он пришел с небольшой армией, достаточной, чтобы начать осаду крепости.
Я положила на стол прочитанное письмо, пытаясь осмыслить перечисленные в нем цифры, и спрятала руки за спину, надеясь скрыть от сэра Гэлейна дрожь своих пальцев. До даты переговоров оставалось четыре дня — ровно столько, сколько понадобится сэру Гэлейну на дорогу до города Лонена. А еще я знала, что Дэниэль не вернется к началу переговоров.
— Перо и бумагу. Передайте мне перо и бумагу, сэр Гэлейн! — Я сказала это очень спокойно и удивилась собственным интонациям голоса, почему-то не дрожавшего, несмотря на бивший меня озноб.
Сэр Гэлейн, возле которого располагались на столе письменные принадлежности, пододвинул их мне одним движением руки, и я кивнула ему в знак того, что приняла решение. Я уселась в кресло и написала первое в своей жизни письмо — лучшее из того, что приходилось потом писать, и самое безумное из всех, что приходилось читать:
«Мне жаль, милорд, что события минувших дней заставили меня покинуть вас и ваш замок. Мне очень и очень жаль, но я полагала, что поступаю правильно.
Я понимала, какие последствия может повлечь мой поступок, и не прислушалась к словам, что ошибаюсь в оценке ваших намерений в отношении собственной жизни.
Но я не могла предположить, что останусь одна и буду вынуждена встретить вашу армию в отсутствие наследного принца Сэн Лэриэн Дэниэля. Это не мой мир и не моя война, и не мне предрешать исходы сражений и битв.
Единственное, что я знаю наверняка — я предпочла бы находиться рядом с вами в качестве пленника, осознавая, что война отсрочена, чем драться на стенах крепости, наблюдая смерть, кровь и разрушение.
Я также знаю, что вы желаете избегнуть войны, как способа достижения своих целей, и надеюсь, что ваше молчание в последние минуты нашего разговора не означает: «прощайте навеки», но может быть принято как: «до следующей встречи».
Возможность избегнуть войны и сохранить тысячи жизней выпадает крайне редко, почти никогда. Но вы можете прислушаться к своим и моим желаниям и исполнить их так, как хотелось бы именно вам.
Я не могу рассчитывать снова на приглашение быть гостем в вашем доме, но я верю вам, что моей жизни в нем не угрожает ничто…».
Моя подпись была последним штрихом, дополняющим письмо, и просьба сэра Гэлейна, присутствовавшего при этом, не показалась мне назойливой. Я протянула ему письмо, и он прочитал его вслух, почти не делая акцентов, не глядя на меня. Комментариев не последовало и я запечатала письмо в конверт старым дедовским способом, провозившись еще несколько минут. Только после того, как я высказала намерение немедленно отправить курьера к милорду, сэр Гэлейн нерешительно произнес:
— Если милорд примет ваше предложение, вы никогда не вернетесь домой.
— Я надеюсь, что он его примет. Мы все хотим избежать войны, сэр Гэлейн. Даже самый небольшой конфликт между милордом и принцем Дэниэлем способен привести к непредсказуемым последствиям. А я точно знаю, что Дэниэль не вернется к началу переговоров.
Сэр Гэлейн не знал того, что уже знала я. Дэниэль был жив, и его возвращение — всего лишь вопрос времени. Правитель Ночных земель, действительно, не желал, чтобы его сыновья воевали друг с другом, но его не волновала судьба Эльдарии. Он беспокоился только за жизни своих сыновей и потому не отпускал Дэниэля. Его также интересовало, что происходит в моей голове, и он без труда влез в нее в прошедшую ночь.
Я сжала виски, почти ненавидя изматывающую тело боль, и подумала, что при таких темпах я скоро перестану быть хозяйкой собственных мыслей. Отец Дэниэля прокрался в них, словно неуловимая серая тень, и его присутствие я заметила лишь тогда, когда он сам этого захотел. Он не был человеком в прямом смысле этого слова. Возможно, внешне — да, но внутри — точно нет. Для него подобное не представляло вообще никаких сложностей. Он был не похож на орлов, на людей, вообще ни на кого из всех, с кем я встречалась в этом мире. Его способности превосходили все, с чем я сталкивалась, и решение написать письмо милорду принадлежало не только мне.
По крайней мере, я стала немного понимать тех людей, что твердят о голосах в своей голове. Может быть, они не так уж безумны, как мы считаем?
— Принц Дэниэль скоро вернется! Поверьте мне, сэр Гэлейн, как только милорд примет мое предложение, и я покину столицу, он вернется. Мне обещал его отец.
И тогда сэр Гэлейн понимающе кивнул:
— Он говорил с вами! Ну конечно. Это его идея! Однако статус пленницы в доме милорда лишает вас права на защиту и неприкосновенность. Милорд не отличается терпением или добрым отношением к своим пленникам. Возможно, вы ошибаетесь, следуя советам его отца!
Слова сэра Гэлейна были полны сомнений, как и мое сердце, полное дурных предчувствий. Но это касалось только меня и моего будущего. К тому же я была уверена, что иных вариантов милорд не приемлет. Он пришел с армией за своим «военным трофеем», и он не уйдет, пока не получит его. Я не стала объяснять это сэру Гэлейну, лишь отметила, что данное предложение — наиболее приемлемый для милорда вариант моего возвращения. Вряд ли он способен согласиться на иные условия.