И я прошептала в ответ, что не знаю, как я могу помочь, и тогда голос покинул меня и исчезло даже ощущение чужого присутствия, и только сэр Да Ахон смотрел на меня с пониманием.
— Правитель Ночных земель знает все о своих сыновьях!
Я кивнула в ответ, и глядя на него, вдруг поняла, что беспокоило мое подсознание с того момента, как привезли милорда. Рана не желала исцеляться и поразительные способности к регенерации исчезли, словно милорд тоже был рожден в моем мире.
И я не сдержала свой стон понимания:
— Он болен из-за меня! — Я соскочила с бревен и уставилась прямо на бывшего начальника городской стражи, а он уставился на меня, — Я оставила в нем часть своей души и она убивает его, как болезнь, как вирус, которым я его заразила! — До этого момента я и понятия не имела, насколько сильно повлияла на милорда, однажды вторгнувшись в его разум, и сколь сильна наша связь, если часть меня, соприкоснувшись с его душой, повлияла и на тело милорда.
Сэр Да Ахон посмотрел на меня, как на спятившую, и я рассказала ему вкратце, каким образом покойный Король Орлов повлиял на мое тело, а Шэрджи благодаря этому, смог войти в него и ужиться вместе с моей душой.
Я сказала Да Ахону, что это напоминает болезнь, которая может передаваться от человека к человеку, и на моей родине такое происходит нередко. А потом я поняла, что иммунная система милорда не может бороться с тем, что живет в его крови, или уже израсходовала свой потенциал, и поэтому милорд умирает от совершенно пустячного ранения.
Мы оба — я и сэр Да Ахон поняли это, и я не испытала ничего, кроме настоящего беспокойства, осознав, что милорд может никогда не подняться с постели. Но сэр Да Ахон спросил меня, что я буду делать с этим знанием, а я ответила, что не могу оставить его умирать…
Сэр Да Ахон по-прежнему являлся тем, кем всегда был в глубине души — воином принца Дэниэля. Но после того, как моя вера в абсолютную ценность человеческой жизни коснулась его и спасла ему жизнь, он стал шире смотреть на мир. Я рассказала ему, что правитель Западных Ночных земель не убил меня, несмотря на такое желание и даже намерение. И я снова повторила свои же слова:
— Мне нужна ваша вера, сэр Да Ахон, но я не нуждаюсь в должниках. Если вы полагаете, что обязаны мне жизнью и потому вашу службу может прервать только ваша или моя смерть, то ошибаетесь. Я отпущу вас в любой момент, только попросите. Даже отец милорда поверил или сделал вид, что поверил в мою собственную веру в ценность любой человеческой жизни. Он, как и я, пытается спасти обоих своих сыновей, и он, как и я, не верит в то, что мне суждено спасти этот мир. Я не могу спасти вашу родину, сэр Да Ахон, но я пойду на все, чтобы спасти принца Дэниэля. Я никогда не смогу освободить Элидию, но я также не могу позволить ее правителю умереть. Я — та, кто я есть, как и вы, сэр Да Ахон…
Милорду стало значительно хуже, и несмотря на желание, я не знала, как ему помочь. Впавший в состояние бреда, милорд снова переживал минувшие дни войны и бои, которые прошел. Он отдавал приказы и постоянно звал меня, словно я воевала вместе с ним или против него. И я отвечала на его зов и говорила с ним, но сознание милорда было слишком далеко. Тогда я обратилась к его отцу — точно так же, как пыталась связаться с Алексом, и мне не пришлось ждать, ибо он откликнулся мгновенно, словно никуда и не уходил. Последнее, что я видела — это отчаяние, боль и любовь, переполнявшие глаза сэра Каас Ли…
Я не попала в ад, несмотря на мою полную в этом уверенность. Я очутилась на берегу озера в лесу, наполненном светом, зеленью и цветами. И запах леса сводил меня с ума в грезах милорда. Вода в озере была небесно-голубой, но не прозрачной. Она не отражала облаков и склонившихся к воде деревьев. Само озеро было каким-то странным, словно неживым, но оно не отталкивало от себя.
Мертвая тишина стояла в лесу милорда. Птицы не пели, ветер не качал деревья, листья не шелестели. Только яркие цветы выделялись своим кричащим цветом. Я позвала милорда, но он мне не ответил, и я снова позвала его. Лес по-прежнему хранил тишину, и мне быстро надоело стоять на месте. Я повернулась к озеру спиной и направилась в сторону просвета, мелькнувшего среди деревьев.
Мое зрение не обмануло меня, потому что лес очень быстро закончился, и я уткнулась в черную полосу вспаханной земли, идущей по границе всего леса, и скрывающейся где-то за горизонтом. Полоска земли была неширокой, но на ней ничего не росло, словно трактор с бороной только что прошелся по ней, разровняв и разрыхлив землю.
Почему-то меня это не смутило, и мое беспокойство за милорда заставило идти дальше. Я пересекла границу и снова очутилась в лесу. Только лето вдруг резко кончилось, и я ступила на траву, покрытую белым искристым инеем. Он покрывал все деревья и кустарники вокруг, лежал на опавших листьях и сверкал под лучами солнца. В зимнем лесу милорда стояла такая же мертвая тишина, и даже мой голос не разорвал ее.
Милорд снова не откликнулся на мой зов, и я продолжила путь, охваченная каким-то состоянием безмятежности и покоя. Лишь на самом краешке моего сознания притаилось и спряталось беспокойство, смущая разум, но мысль о необходимости идти дальше была совершенно отчетливой и ясной.
Лес закончился внезапно, и я почти уткнулась в стену огромного жилого здания, почему-то похожего на огромные коробки из стекла и бетона моего собственного мира.
Огромный и бесконечный город расположился за лесом, и я не задумываясь, назвала его Ледяным Городом. Прозрачный лед покрывал стены и окна домов, дороги и тротуары. Лед превратил деревья в хрустальные фигуры, дома — в сверкающие коробки из стекла, а людей — в серые тени, прятавшиеся в парадных и за стальными оградами. Все окружающее было знакомым до боли и одновременно чужим настолько, насколько возможно ощущать себя человеком с другой планеты среди местных жителей.
Бесполезное блуждание по ледяным улицам быстро надоело, и я зашла в первую попавшуюся забегаловку с единственной мыслью — сесть и вытянуть ноги. Неимоверная усталость навалилась на меня совершенно неожиданно, и я ничуть не удивилась холоду, царившему внутри небольшого кафе, куда меня занесло.
Стандартное кафе со стандартными посетителями, но никто ничего не ел и не пил. Люди просто молча сидели и не разговаривали даже между собой. На меня они тоже не обратили никакого внимания. Я села за свободный столик, протянула ноги, коснулась затылком спинки удобного дивана и закрыла глаза. И мне почудилось, что я заснула в собственном сне или в грезах милорда, или в том и другом одновременно — я так и не поняла до конца. Но только в этом сне я встретилась не с милордом…
Она снова пришла ко мне — маленькая девочка, так похожая на меня, с которой я встретилась в мыслях милорда, когда-то поглотивших мое сознание. Тогда она спрашивала меня о моих желаниях, и я не могла освободиться от ощущения, что я сама спрашивала себя о них. Вырвавшись из плена, я оставила ее в душе милорда, а его довела до обморока. И в тот момент я почему-то была уверена, что оставила в его душе частичку самой себя. Снова встретившись с нею в своих снах и в грезах милорда о Ледяном Городе, я вдруг совершенно отчетливо поняла, что именно она убивает милорда. Я убивала его…
— Ты довольна? — Она подошла ко мне и села напротив меня за столиком в морозном и молчаливом кафе. Рядом с нею появилась огромная горячая чашка с расплавленным шоколадом и сливками, и я окончательно поняла, что сплю. В мире милорда не было шоколада, и потому он не мог появиться в его грезах. Я отхлебнула глоток и ощутила себя почти что счастливой. Здесь мне всегда не хватало горячего расплавленного шоколада с корицей и специями.
— Останься со мною! — Мой маленький ангел почти приказал мне по-детски и непосредственно. И мне стало нехорошо после ее слов. Мы вместе убивали милорда, но если я понимала сущность своих действий, то она это делала неосознанно, искренне считая, что я хочу и желаю этого.
Когда-то Король Орлов изменил меня, оставив во мне частичку самого себя, и я сделала то же самое с милордом, почти не осознавая последствий своих действий. Дар Короля Орлов стал гибельным для милорда, разрушая его душу и тело, благодаря мне. И я понимала, что должна забрать саму себя из его души, но не знала, как это сделать.
— Я не могу остаться, но я могу взять тебя с собой, — я встала из-за стола и подошла к ней, присела на корточки и коснулась ее коленей. — Пойдем со мною к озеру, которое прячется в зеленом лесу. Там очень красиво и тепло. Я не хочу оставаться в Ледяном Городе и не хочу, чтобы ты оставалась в нем.
Она согласилась сразу — такими доверчивыми могут быть только дети, воспринимающие мир, как огромную игровую площадку. Они уверены, что управляют ею, поэтому чувствуют себя в безопасности.
Маленький ангел коснулся моей руки и окружающий меня мир растворился в кромешной тьме, обрушившейся на меня. Я падала с огромной высоты, и тьма кружила вокруг меня, словно хищник, жаждущий крови. Меня просто парализовало от страха, и я закрыла глаза, а когда открыла их, увидела огромное небо над головой и верхушки деревьев, закрывающие его.
Я лежала на траве среди сиреневых и фиолетовых цветов, и звуки леса проникали в самые мои уши. Мертвый лес ожил, и когда я позвала милорда, мой шепот превратился в грохот камней, падающих с отвесных гор. Шум лавины накрыл меня, почти парализовал, бумерангом вернувшись ко мне, а затем вышвырнул меня из леса на черные камни сгоревшего дотла города.
— Милорд? — Я не узнала его в первое мгновение. Мне показалось, что я вижу его отца. Но в следующую секунду он обернулся и ответил мне.
— Что ты делаешь здесь, Лиина? Тебя я не звал!
Его голос не пугал меня, но лицо не привлекало, как раньше. Оно казалось мне чужим, и не было совершенным. И все же милорд смотрелся своим среди обугленных останков жилых домов и строений. Он был частью мертвого города, а мертвый город был частью его самого.
Когда я подошла к нему, он даже не шелохнулся, но его глаза улыбнулись мне, и мой страх исчез. Мы простояли целую вечность, изучая друг друга, пока я не решилась снова заговорить: