10 декабря 1941 г.
В 10 часов утра в радиостудии Смоленска состоялась торжественное собрание полицейского полка «Центр». Перед гостями из вермахта выступил музыкальный взвод. После торжественного собрания ко мне подошел начальник штаба подполковник Рюбезамен95 и шепнул мне, что положение на фронте очень серьезное. Во второй половине дня меня посетил кавалер Рыцарского креста полковник Бисмарк96, которого я знаю еще с Кёнигсберга. Мы провели теплый вечер у камина в клубе полицейского полка «Центр». Бисмарк рассказал, что командующий группы армий генерал-фельдмаршал фон Бок страдает от болей в желудке и является пессимистом […][24]. Бисмарк иногда посещал командующего, чтобы поддержать и развеселить его. Если положение на фронте улучшится, то Монтуа собирается послезавтра отправиться в отпуск.
11 декабря 1941 г.
Совещание в штаб-квартире начальника тылового района в Смоленске, где я и Рюбезамен выслушали доклад начальника оперативного отдела […][25] фон Краевеля97, сообщившего о реальном положении на фронте. Попытка остановить наступление русских под Москвой потерпела неудачу. У нас больше нет резервов, и потери фронтовых войск увеличились. Многие танки застревают из-за недостатка топлива и холода, поэтому инициатива находится в руках противника. Прорыв противника восточнее Калуги не остановлен. Часть боевых задач до сих пор не выполнена. Прозвучала чересчур пессимистическая оценка ситуации. Война проиграна, мы сильно недооценили противника, большевики показали, что намного превосходят наши войска. Немецкий солдат ожесточен до предела, но не готов к организованному отступлению. Войска обратились в бегство, так что разбитая армия будет отступать до немецкой границы. Наши солдаты, бежавшие из русского плена, включая и раненых, вспоминают, что мы плохо относились к их пленным. – Мои предложения о нанесении контрудара были встречены с апатией, у нас просто не осталось резервов, даже на Западе. Когда меня спросили, что придает мне оптимизма, я ответил: «Адольф Гитлер!» В этом смысле в вермахте нет безусловной веры в божественную миссию фюрера. Этот пессимизм меня глубоко потряс. Я должен был напрягать все силы своей души, чтобы не поддаться этому настроению. Только мысли о грядущих больших успехах не позволяют падать духом.
12 декабря 1941 г.
На 12.XII группа армий имеет в своем распоряжении освободившуюся 1-ю пехотную бригаду СС, которая готова к переброске. Сегодня я хотел совершить проверку в кавалерийской бригаде СС, все было подготовлено к поездке, но начальник штаба командующего Рюбезамен вынужден был остаться в Смоленске из-за напряженной ситуации. Полковник Монтуа не может отправиться в отпуск по той же причине. Я сообщил рейхсфюреру СС, что перевод кавалерийского полка из Торопца в Варшаву необходимо отменить, и что штандартенфюрер Фегеляйн должен вернуться из Варшавы в Торопец. Я также сообщил, что кавалерийская бригада должна дальше использоваться на Востоке. В 15 часов […][26] я заслушал в своем рабочем кабинете в Смоленске доклад. Второе заседание рейхстага, который я не посещал с начала войны. Еще в 1939 году, в начале Польской кампании, я слышал пламенную речь фюрера […][27]. – Вторая мировая война теперь полыхает с полной силой. Бог защищает Германию и фюрера.
13 декабря 1941 г.
Собирался в Орел, в район нового боевого применения пехотной бригады СС. Но все пришлось отменить из-за запрета полетов.
14 декабря 1941 г.
Вновь пытался вылететь в Орел и Рославль. Из-за сильной метели пришлось повернуться назад. Во время метели пришлось делать посадки в чистом поле. После возвращения в Смоленск посетил командующего. Рюбезамен и фон Краевель сказали мне, что на всех фронтах идет наступление большевиков, которое пока не удается остановить. Я был поражен этим […][28]. – Все же полное крушение фронта представляется мне неправдой […][29]. Спекулятивные заявления противника, которого мы бьем, постепенно сбываются. Смоленск и Рославль нужно отстоять. Фегеляйн прибыл сегодня после обеда в Смоленск из Варшавы […][30].
15 декабря 1941 г.
Сегодня до полудня встречался с Рюбезаменом и фон Краевелем […][31]. Обсуждали вопрос, что поеду в Могилев, чтобы заняться снабжением нескольких полицейских батальонов. Как хорошо, что в Смоленске остается только оперативный отдел, а весь остальной личный состав моего штаба находится в Могилеве. После сегодняшнего выступления по радио Кейтель98 примет участие в совещании в Берлине […][32].
16 декабря 1941 г.
Ранним утром выехали на двух машинах в Могилев. По дороге один из автомобилей пришлось оставить из-за поломки. Положение на фронте все еще напряженное. Гиммлер и Далюге сообщают по радио об усилении полиции. Только что вышел на связь Монтуа, который сообщил, что должен до завтрашнего дня подготовить два моторизованных батальона полиции для участия в боевых действиях. Только 80 человек должны прибыть в Могилев для охраны. Теперь я генерал без войск. Кроме трех рот, я передал в вермахт все свои части и подразделения. Партизаны все больше начинают заявлять о себе! Вместе с личным составом своего штаба сделал прививку от тифа. Рейхсфюрер СС передал по радио приказ, что ни один офицер СС не имеет права покидать свою воинскую часть. Он также сообщил, что в мое распоряжение могут поступить новые силы. Я попросил подчинить мне белорусский полицейский батальон, чтобы защитить прифронтовой район от партизан. Монтуа позвонил из Смоленска и сказал, что завтра полк маршем направят в район Юхнова. – Майор Кляйн вернулся в Могилев. Снова не прибыл самолет связи, поэтому от мамочки уже 14 дней нет никаких известий.
17 декабря 1941 г.
Наконец от рейхсфюрера СС поступила радиограмма: «Генерал-фельдмаршал использует полицейский полк “Центр” на фронте. 32-й полицейский батальон из Минска, 11-й резервный полицейский батальон из Кауэна99 и 323-й полицейский батальон из Тильзита подчиняются Вам для борьбы с партизанами. Транспортировка 32-го уже началась, другим батальонам даны соответствующие приказы. Батальоны направлены в Смоленск». Мое еще недавно унылое настроение резко изменилось, так как у меня вновь появилась боевая задача и войска.
18 декабря 1941 г.
Рано утром вернулся в Смоленск на машине. Обсудили с командующим использование трех новых батальонов в тыловом районе. По согласованию с генералом Кохом-Эрпахом укреплены гарнизоны в Могилеве, Бобруйске и Витебске. Сегодня два моторизованных батальона отправлены на фронт под Юхнов.
19 декабря 1941 г.
Ранним утром пришла радиограмма от рейхсфюрера:
«Дорогой Бах!
В пределах группы армий части можно менять. Я не могу предоставить Вам обещанный отпуск из-за положения на фронте и не могу подчинить Вам полицию Вайссрутении. Вам, тем не менее, будут даны новые силы: 11-й полицейский батальон из Кауэна, полицейский батальон из Тильзита и полицейский батальон из Минска. Кроме того, Вам передаются 1 латышское и 2 литовских подразделения охранной полиции в количестве 1000 человек. Шлю Вам мои личные пожелания о скорейшем выздоровлении. Полагаю, что как только ситуация изменится, Вы отправитесь в отпуск.
Ваш (подпись) Г. Гиммлер».
Я сразу отправил ответ:
«Спасибо за подчинение новых полицейских сил. Транспорт вызван. В группе армий обрадованы увеличением сил. Рейхсфюрер, я не понимаю, почему мне отказывают в отпуске, в который я был должен уйти еще в октябре, но в который так и не вышел из-за событий на фронте. Граф Пюклер, которого мне недавно подчинили, только приступил к своей работе. Мне же постоянно приходилось летать на Шторхе и выезжать на машине, и только несколько дней удалось провести на кровати из-за болезни почек. Если адъютант Гизе неверно изображает в Берлине ситуацию с моим здоровьем, то его следует привлечь к ответственности. Меня возмущает, что мне так и не предоставили отпуск, который должен был начаться с окончательным наступлением группы армий “Центр”. Граф Пюклер немедленно отправился на фронт […][33].
Ваш фон дем Бах».
20 декабря 1941 г.
Вернулся на машине в Могилев. Майор Кляйн в Минске занимается организацией транспортировки полицейского батальона. Подполковник Кранц, начальник оперативного отдела моего штаба, в отпуске. Текущие совещания с офицерами передовых команд полицейских батальонов в Могилеве. Монтуа еще в армейском резерве. Получилось на день вылететь домой, куда должен прибыть майор Кляйн. Вечером в солдатском кинотеатре показали «Грешную деревню»100. Немного расслабился. Когда я вошел к своим сыновьям, в гостиной горела рождественская ёлка, а в спальне висел рождественский венок. – Не смогу остаться с мамой. Для таких праздников, как Рождество, никогда не хватает личного времени, поскольку десятилетиями несешь службу своему народу.
21 декабря 1941 г.
Сегодня в Могилеве вышел мой рождественский приказ. Офицерам раздали подарки. Завтра еду в Смоленск. Рейхсфюрер прислал мне следующую радиограмму:
«Дорогой Бах!
Мне доложили, что Вы не ушли в отпуск по собственному желанию, о чем я теперь знаю. Мною подписан приказ о том, что Вы должны уйти в отпуск в середине января. Ваш адъютант в Берлине отлично отзывается о Вас, но, к сожалению, ничего не сказал о Вашем здоровье. Как только появится Пюклер, немедленно отправьте его в район боевых действий.
Ваш Г. Гиммлер».