кабря побывал в Стодолище – между Смоленском и Рославлем, где обсудил строительство опорного пункта. 30 декабря выезжал в Хиславичи, западнее Стодолище, где ведется строительство опорного пункта.
1 января 1942 г.
Невероятная сильная метель. В канун Нового года позади Смоленска была сильная стрельба подразделений и частей снабжения, водителей колонн и др. На передовой нет боеприпасов, которые необходимы войскам, а эти господа расходуют их почем зря. Остановка снабжения – это преступление! Сегодня было совещание с фон Краевелем и доктором Шпехтом113.
2 января 1942 г.
Совещание по поводу опорного пункта в Рославле. Я предложил коменданту Рославля – 65-летнему полковнику, здание штаба которого было разрушено авиационной бомбой, – помощь капитана полиции Корна114.
3 января 1942 г.
Побывал вместе с полковником жандармерии Шиманой в Климовичах и Черикове. В Климовичах также будет построен опорный пункт. В Черикове Шимана должен следить за порядком, так как там с 1 октября (!) 1 офицер и 170 военнослужащих с 12 орудиями из дивизии [CC] «Рейх». У них был приказ ждать поставки 34 автомобилей. Я сообщил в Командный штаб [рейхсфюрера СС] о численности подразделения.
4 января 1942 г.
Сегодня Монтуа сообщил по радио:
«Полк вместе с 32-м батальоном и подчиненными частями вермахта принял участие в атаке на Троскино, в 22 км юго-западнее [Климов-] Завод. В 32-м батальоне есть убитые, раненые и 43 обмороженных, в том числе командир батальона. Командный пункт батальона в районе 3/92. Большинство личного состава страдает от холода. I батальон действует в составе 31-й пехотной дивизии и находится юго-восточнее [Климов-] Завод, командный пункт батальона в районе 4/54. 131-й батальон под Малоярославцем. Боеспособность полка оставляет желать лучшего. Рекомендую вывести часть».
5 января 1942 г.
20-й полицейский батальон с головными подразделениями прибыл в Минск. Большинство грузовиков в результате повреждений остановились на шоссе между Варшавой и Минском. Отправил с батальонами группы армий 20-й батальон со своими грузовиками. Надеюсь, что они не застрянут в сугробах. Я хочу поставить Шиману вместо Монтуа. Сегодня говорил по этому поводу с Шиманой. Наконец, начальник оперативного отдела моего штаба, подполковник Кранц, возвратился из отпуска. Положение на фронте по-прежнему напряженное. Такое же положение и в других местах. 2-я армия ведет борьбу за собственное существование. 2 роты полицейского батальона из Вильно115 прибыли в Могилев.
6 января 1942 г.
Штаб 308-го батальона с отдельными подразделениями прибывает из Варшавы в Смоленск. Для начальника полиции порядка является типичным не сообщать командирам батальонов, что их отправляют к линии фронта. Тем временем личный состав батальонов не имеет с собой необходимых вещей, а вместо этого везет форму для выходного дня. Из-за того, что часть автомобилей вернулась в Варшаву, вещи 308-го батальона, среди которых были зимние маскировочные халаты, шерстяные рубашки и меховые шубы, так и не были доставлены. Тот факт, что Берлин не знает реального положения на фронте, видно из откровенно ребяческого сообщения Далюге от 5 января 1942 года:
«Относительно Вашего запроса от 1.1.42 о полицейском усилении и снабжении хочу ответить следующее. Полицейский батальон не предназначался для участия в боевых действиях на фронте […][45]. […][46] Я прямо подчеркиваю, что участие в боевых действиях может быть только временным, и я прошу поставить меня в известность, когда батальоны вернутся к своей первоначальной задаче в тыловом районе. Наконец, хочу сообщить, что потери в личном составе из-за обморожений произошли после того, как зимнее снаряжение уже было доставлено.
Далюге».
О святая простота! Я решил доложить об этом лично рейхсфюреру:
«Радиосообщение начальника полиции порядка просто парализовало мою решительность. Начальник полиции порядка совершенно не ориентируется в положении на фронте, не имеет ни малейшего представления об использовании полицейского полка “Центр”. Его взгляды на вооружение, снаряжение, зимнее обмундирование ошибочны, так как армия снабжается еще хуже. Полицией затыкают бреши в обороне, тогда как вермахт в основном находится в прикрытии. Там, где нет войск, только полиция выполняет приказ фюрера. В период оборонительных боев с большевиками в Калуге армия потеряла ранеными 1800 человек, среди которых были служащие полицейского полка “Центр”, не получившие тяжелого вооружения. Несмотря на отсутствие зимнего обмундирования, личный состав вел бои в открытом поле, из-за чего обморожения были неизбежны. Полиция часто использовалась в наступательных действиях, что соответствовало приказу фюрера и показало качество полиции. В сегодняшнем положении необходим вывод войск из боевых действий, что, однако, не происходит, в то время как вермахт, когда дела идут плохо, бросает своих людей на произвол судьбы. Начальник полиции порядка не знает реального положения, как и того, что со стороны противника постоянно идут атаки. Хорошие войска вынуждены жертвовать собой, чтобы остановить тех, кто колеблется. Жду Вашего ответа.
Фон дем Бах».
Майор полиции фон Брауншвейг, командир 32-го полицейского полка, отправлен в Берлин, в госпиталь, с сильными обморожениями. Штурмбаннфюрер СС […][47] переведен в пехотную бригаду СС к югу от Орла. Отправил в Берлин к начальнику полиции порядка графа Пюклера с докладом.
7 января 1942 г.
Не доверяю затишью на фронте. Сегодня положение могло ухудшиться, но после успешных прорывов противник внезапно остановился. 308-й полицейский батальон прибыл только что в Смоленск. Автотранспорт вновь застрял в сугробах. Вечером подвел итоги: 8 офицеров, 200 солдат расположились в Смоленске. Теперь общая численность солдат и офицеров достигла 480 человек! Остальные все еще в пути. 308-й батальон выехал из Варшавы на 48 автомобилях, а до Смоленска доехали только 6! Майор Краевель сообщил мне вечером, что через шоссе Рославль – Юхнов совершила прорыв русская кавалерия, так что связи с полком Монтуа нет.
8 января 1942 г.
Завтра, 9 января, полицейский батальон будет переброшен воздушным транспортом группы армий из Смоленска в Юхнов. Очень сложная подготовка. Офицеры снабжения и тяжелое вооружение еще не прибыли, застряли где-то между Варшавой и Смоленском. Сегодня я в одиночестве. Подполковник Кранц настоящий простофиля. Не знаю, получится ли из него хороший начальник полиции. В критические моменты приходится работать вместе с этими людьми. Единственная реальная помощь от полковника Шиманы. Наконец ежедневно стали поступать зимние маскировочные халаты и пулеметы. Сегодня пил чай с генералом Кохом-Эрпахом. Он ругал Браухича, а также всех вышестоящих начальников за последнее наступление на Вязьму […][48].
9 января 1942 г.
308-й полицейский батальон в составе 210 человек отправляется в Юхнов. Я составил обоз из сотрудников своего штаба и вместе с украинцами отправил их в пешем порядке. Надеюсь, они дойдут. Совещание с офицерами у командующего. Фельдмаршал фон Клюге очень резко говорил о недостатках дисциплины во фронтовом тылу. Хотя внешне Клюге выглядит претенциозно, все-таки он оставляет несколько лучшее впечатление, чем фельдмаршал фон Бок. Вечером выехал в Могилев. Совещание с майором Гризе116 из 323-го полицейского батальона. Я предложил группе армий использовать 323-й батальон на фронте с 13 января. Вместе с майором Кляйном ведем подготовку к боевому применению 313-го полицейского батальона из Кракау, который, попав в автомобильную аварию, застрял на шоссе между Брест-Литовском и Бобруйском. Договорился с группой армий о более поздних сроках введения батальона в боевые действия.
10 января 1942 г.
Проверил 323-й батальон. Произнес речь перед личным составом о серьезности и значении их предстоящей миссии на фронте. После обеда совещание с командиром 313-го батальона о боевом применении на фронте. Вечером пригласил в свою квартиру на бокал вина сотрудников моего штаба и офицеров 323-го батальона. Кавалерийская бригада СС провела вчера успешную атаку под Ржевом. Сегодня тяжелые потери и отступление к западу от Калуги продолжилось. Отвод фронта из-под Медыни. Обсудил с доктором Шпехтом учреждение полевого госпиталя СС в Минске.
11 января 1942 г.
Русские захватили Киров. 323-й батальон завтра утром полетит из Орши в Рославль. Слава Богу, что накануне я успел завершить все подготовительные мероприятия. Подполковник Кранц, трусливая собака, сообщил, что он заболел. Крысы бегут с тонущего корабля.
Рейхсфюрер ответил на мою радиограмму от 9 января:
«Высшему фюреру СС и полиции в Центральной России, обергруппенфюреру СС фон дем Баху.
Вследствие чрезвычайного положения даю Вам полную свободу в принятии решений относительно всех частей. Все другие опасения следует оставить в стороне. Ваша единственная обязанность делать все, чтобы справиться с тяжелой ситуацией на фронте. Я хотел бы выразить искреннюю признательность Вам, Вашим частям, командирам, унтерфюрерам и всему рядовому составу.
С тёплым приветом, Гиммлер».
Радиограмма от рейхсфюрера СС от 10 января 1942 года:
«12 января к Вам отправляется самолет с перчатками и теплыми куртками. Укажите, на какой аэродром сделать посадку.
Подпись: Гротман».
Радиограмма Монтуа от 9 января 1942 года:
«Распределил вчера подразделения 32-го батальона. Много больных. Майор Бинц117 с легкими обморожениями находится на дивизионном медицинском пункте в [Климов-] Завод, он хочет остаться с войсками. 31-я пехотная дивизия подготовила представление о награждении Бинца Рыцарским крестом, но не может направить документы по понятным причинам. Из-за перегруппировки войск подвоз зимнего обмундирования невозможен».