– А у меня еще предлоги-антонимы недоделаны, – делюсь я.
– А у меня контурные карты по Крестовым походам, – зловеще шепчет Ася.
Я понимаю, что мои проблемы по сравнению с ее – фигня, первый класс, детский лепет.
– Какой ужас! – искренне говорю я. – Я вам еще позвоню.
– Не сомневаюсь.
Васю, как, наверное, и Мишу, совершенно не пугают ни Крестовые походы, ни антонимы с подлежащими. Миша читает Лема, а Вася – «Денискины рассказы». В школе он сказал, что его папа знаком с самим Дениской. Ни Дима с Антоном, ни Лиза с Настей про Дениску ничего не знали, поэтому радость не разделили. Тогда Василий пересказал им содержание своего любимого рассказа про кашу. Дети спросили – а это правда или как в сказке? Теперь этот вопрос очень волнует и Васю. Это катастрофа. Сейчас объясню почему.
Дело в том, что Денис Викторович отвечает на этот вопрос уже лет сорок. И он ему порядком надоел. Он рассказывал нам, как читал лекцию студентам то ли по политологии, то ли по еще какой-то важной науке, и в конце спросил, есть ли вопросы. Студент поднял руку и спросил про кашу. Даже на светских мероприятиях находится барышня – чья-нибудь жена, которая после «очень приятно, рада познакомиться» с восторгом вспомнит про кашу.
Мы купили Васе диск, где рассказы читает Денис Драгунский. В коротком вступлении он здоровается с юными слушателями и минуты три говорит, что книга не про него, что кашу он не выбрасывал, а папа – писатель, а писатели многое придумывают. Но Вася, который прослушал это вступление раз пятьдесят, все равно не поверил.
– Папа, пригласи Дениску в гости, – просит сын.
– Хорошо, приглашу, – соглашается муж. – Давай мы попросим его подписать тебе книгу?
– Давай, – соглашается Василий, – только сначала я его про кашу спрошу.
– Нет! – кричим мы с мужем в один голос.
– Но мне же нужно знать. И я обещал Антону с Димой рассказать.
– Васенька, но я же тебе говорил, что это не правда, а художественный вымысел, – объясняет в очередной раз муж.
– Это ты мне говорил, а Дениска мне другое скажет. Он же не может всем про кашу рассказывать. Антон тоже не всем про Машу рассказывает. Только мне.
– Васенька, Денис уже не мальчик, а взрослый мужчина, – говорю я.
– Ну и что? – не понимает сын. – Он же помнит, как был мальчиком.
– Ладно, Вася, только давай договоримся, – предлагаю я, – мы сначала Дениса Викторовича накормим, напоим, а потом ты у него будешь про кашу спрашивать.
– А спать мы его уложим?
– Зачем?
– Ну, как в сказке…
– Нет, мы его просто накормим и напоим, – говорю я, – а потом опять напоим.
Перед приходом Дениса Викторовича Василий заметно волновался.
– А его Дениской нельзя называть? – спросил меня ребенок.
– Нет, лучше Денис Викторович. У вас что, опять тесты?
– Да, надоели.
Одним из тестовых заданий была задача на сообразительность: «Если меня зовут Елена Сергеевна, а моего дедушку – Иван Петрович, то как зовут моего папу?»
Вася никак не может понять эту родственную связь. Я уже и так, и сяк ему объясняла на примере близких родственников.
– Мама, я не понимаю!
– Смотри, – я решила сделать еще одну попытку, – вот Денис Викторович потому, что его папу звали Виктор.
Вася подошел к полке, взял книгу и проверил.
– Понимаешь?
– Понимаю.
– Если ты Вася, а твоего папу зовут Андрей, то у тебя какое отчество?
– Андреевич.
– Правильно.
– А если твоего дедушку звали Владимиром, то у папы какое отчество?
– Викторович.
– Почему? Владимирович!
– А почему не Викторович?
– Аа-а-а! Вася! Я больше не могу!
– Я тоже.
Денис Викторович пришел. Вася вышел его встречать и замер с открытым ртом.
– Здравствуй, Вася, – поздоровался Денис.
Вася улетел в свою комнату и поставил диск – видимо, сверял голос.
– Точно, он, – выдохнул ребенок.
Он вытащил все имеющиеся в наличии книги Виктора Драгунского и понес на подпись. Но так и не произнес ни слова. И не спросил про кашу.
На следующий день он торжественно понес книги в школу. Вернулся счастливый. За тест получил двойку. Во всех задачах на имена-отчества писал «Викторович».
Четвертая четверть
7 апреля. Зазубрины
Вася пошел в школу после недельных каникул. Естественно, каникулярное задание делал в последний день. Естественно, вечером. Что самое удивительное – сделал быстро, «уложив» неделю в сорок минут.
– Ну, как вы встретились? – спросила я сына после школы.
– Нормально. Как всегда.
– Ты был рад видеть друзей?
– Времени порадоваться не было.
– Почему?
– Потому что нас проверяли.
– Как?
– По-всякому. Сначала вшей искали, а потом читать на время заставили. У меня вшей не нашли, а прочитал я девяносто четыре слова.
– Это хорошо или плохо?
– Нормально. Только нечестно. Понимаешь, вот у нас кто-то прочел тридцать слов, кто-то сорок пять. Это двойка. У тех, у кого меньше шестидесяти, – трояк.
– Значит, у тебя пятерка? А кто больше всех прочел?
– Лиза. У нее сто пятьдесят слов.
– Значит, ты хуже Лизы читаешь?
– Нет, я не такой везучий, как она. Как раз когда она читала, Антон напугал Сережу, и он свалился со стула. Светлана Александровна пошла его ругать и забыла про секундомер. Вот Лиза сто пятьдесят слов и начитала.
– А Антон сколько прочитал?
– Девяносто шесть. На два больше, чем я. Я бы его кусок вообще на двести слов прочел. Ему легкотня досталась.
– Все ясно.
– Мама, это так тяжело…
– Что именно? Читать на скорость?
– Да, особенно после какао.
– При чем тут какао?
– Нам на завтрак какао давали. Мы с Антоном вместе выпивали. Кто больше. Я победил – три стакана выпил. На третьем чуть не лопнул. А Антон только два с половиной выпил. И вот после этого мы читали. Я чуть не описался. Хотя Антон еще раньше меня в туалет убежал.
– Да, смешно.
– Нет, смешно было, когда нам актимэль давали. Дима взял бутылочки у меня с Антоном и хотел ими из рукава выстрелить, как в рекламе. Ты видела?
– Видела.
– Вот, Дима одной рукой стрельнул, но у него не получилось. Почему-то не выстрелило. Так только фокусники могут делать. А потом он Насте в ухо прокричал, чтобы она проснулась. У него трубы не было. Настя актимэль на себя пролила. Было весело. Да, я забыл тебе сказать – ты за тест по русскому тройку получила.
– Почему я?
– Потому что ты проверяла и сама отметила мягкие согласные.
– Ты же рядом сидел и вообще ничего не знал!
– Я знал, только не хотел тебя расстраивать. Ты, мама, – троечница.
– Очень хорошо. В следующий раз сам все делай.
– Ну, мама, не обижайся. Ты поучи правила и в следующий раз на пятерку напишешь. У нас в классе много мам-троечниц. Даже одна двоечница есть.
– Ты хочешь сказать, что все мамы за вас тесты делали?
– Да. У Антона и Димы – точно. Нет, у Димы бабушка делала.
– Хорошо вы устроились…
Я, кстати, так и не поняла, почему правильным считался не мой вариант, а вариант учительницы. Обложилась учебниками и пыталась разобраться, чтобы объяснить Васе, – без толку. Только еще больше запуталась.
– Мама, что ты делаешь? – спросил сын, когда у меня уже мозги закипали.
– Пытаюсь понять логику.
– Нет там логики. Надо просто наизусть выучить, и все. Нам Светлана Александровна так сказала – не можете понять, зубрите. А зубрите от слова «зубр»?
– Нет.
– А от какого слова? А что это значит?
– Это значит выучить наизусть. А от какого слова – не знаю.
– Потому что ты троечница. Светлана Александровна говорит, что отличник должен все знать, а не говорить – не знаю, не помню, забыл.
– Ой, я вспомнила, зубрить или зазубрить – это от забора. Раньше на заборе зазубрины ставили, когда хотели что-то запомнить или отметить. Мне кажется, от этого произошло.
– А это, мама, называется сочинять на ходу. Вот я в стихотворении забыл одну строчку и придумал свою, в рифму. А Светлана Александровна сказала, что я на ходу сочиняю. Так и ты со своим забором.
– А почему ты стих плохо выучил?
– Мама, ну ты точно как первоклассница. Вот когда меня спрашивают про то, что я не знаю, я про другое начинаю рассказывать – про то, что знаю. Это, мама, называется уходить от темы. Ты мне про зазубрины не можешь объяснить и спрашиваешь про стих.
10 апреляРазлуки и трудности
– Мама, я ведь с Лизой первого сентября в паре стоял?
– Да, а что?
– Ничего. Я на ней женюсь.
– Скоро?
– Это не важно. Главное, что я женюсь, а не Дима. Раз я с ней первый познакомился, значит, я и женюсь.
– Ясно. А Лиза за тебя замуж пойдет?
– Раз она первого сентября со мной пошла, то и замуж пойдет. А что?
– Нет, ничего.
Боюсь, что Лиза точно за него замуж пойдет. Во всяком случае, из школы они выходят вместе, держась за руки, и убегают в кусты. Правда, Вася косится на друзей, играющих в футбол, но от Лизы не отходит. Он даже с девочками в жмурки играет – чтобы лишний раз, поймав, обнять свою «невесту».
– Я решил, что жить мы будем здесь, в моей комнате, и у нас будет шестеро детей, – продолжал рассуждать Василий.
– А поменьше нельзя?
– А что? Папа же любит детей! Он будет с ними гулять. А ты будешь их кормить?
– Нет.
– Ты не хочешь быть бабушкой?
– Не хочу.
– А придется… – философски заметил сын.
– А ты что будешь делать?
– Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.
– Вась, может, ты не будешь уезжать надолго?
– Буду. Так надо. Мы в школе проходили – настоящая дружба познается в трудностях и в этой, как его, ну когда не видишь друг друга?
– Разлуке?
– Точно. Только я еще трудностей не придумал.