– Вась, ты с ума сошел? Зачем ты грязную конфету в рот берешь? Хочешь, чтобы у тебя живот заболел?
– Ничего, мам, у нас все так делали сегодня, и ни у кого живот не болел.
– Как вы делали?
– Ну, слюнявили и приклеивали к партам.
– Совсем уже?
– Почему совсем?
– И кто это придумал?
– Не помню, может, Антон, а может, Лиза.
– И как на это отреагировала Светлана Александровна?
– Как, как? А то ты не знаешь. Она сказала, чтобы все парты мыли.
– И что, мыли?
– Я – нет.
– Почему?
– Потому что у меня парта чистая была. Я же домой чупа-чупс принес.
– Значит, ты не приклеивал?
– Нет. Я смотрел. А лучше всего знаешь к чему приклеивается?
– Ну…
– К тетради. Антон к своей прилепил. Мы эксперимент проводили. Как научники.
– Ученые, – автоматически поправила я.
– Ну да. Настя прилепила к юбке – тоже хорошо. А Лиза – к рюкзаку. Только они потом плевались. Шерсти наелись, когда облизывали.
– О Господи. Вам там заняться больше нечем?
– Почему нечем? Для тебя, кстати, тоже есть занятие.
– Какое же?
– Сменку мою помыть. Учительница по рисованию велела.
– А что со сменкой?
– Достань и посмотри.
Мешок и кроссовки стали красные.
– Что это?
– Правда, на кровь похоже? – Вася обрадовался, что его обувь произвела на меня впечатление.
– Краска, что ли?
– Ну, мама, как ты догадалась?
– У вас сегодня изо по расписанию, чего тут догадываться? Ты что, ногами рисовал?
– Нет, руками. Просто Дима случайно опрокинул свою краску мне на кроссовки.
– А почему в краске штаны и свитер?
– Мама, ну что ты все почему да почему спрашиваешь? Мне надоело рассказывать. Что тут непонятного? Мы играли в футбол. Я был вратарем. Как я мог поймать банку с краской и не испачкаться, ты мне скажи? Как такое возможно?
– Да… Кого хоть рисовали? – спросила я, глядя на синее пятно на листе бумаги.
– Птицу, кажется, – ответил Вася, внимательно посмотрев на свой рисунок.
– Ты рисовал синюю птицу – символ счастья?
– Мама, ты иногда как Настя бываешь, даже глупее. При чем тут счастье? Объяснил же – красная краска на футбол пошла, осталась синяя. Не белой же ее рисовать.
– Красиво, – похвалила сына я, – а где у нее хвост, а где голова?
– Мама, пораскинь мозгами, где ты тут птицу видишь? Это я с пола краску вытирал. А рисунок учительница забрала.
1 февраляПрогуливаем через раз
«Понедельник – день тяжелый». Муж в один из понедельников произнес эту сакраментальную фразу, и Вася потребовал объяснений. Почему тяжелый? Почему именно понедельник? Мы объяснили. Вася кивнул и теперь каждый понедельник подтверждает эту истину. Мало того что вставать после выходных тяжело, так еще первым уроком стоит физра. Это еще можно было бы пережить, если бы не лыжи. Дело в том, что Вася еще с вечера стал готовить почву:
– Мама, я ведь занимаюсь спортом?
– Занимаешься.
– Ты же знаешь, что я хожу на горные лыжи.
– Знаю.
– Тогда объясни, зачем мне еще одни лыжи?
– Ты не хочешь идти на урок в школе?
– Ну наконец догадалась!
– Давай утром решим. Вдруг у вас в зале будет. В зал пойдешь?
– Пойду. А кто решает, когда на улице, а когда в зале?
– Учитель.
– Это как ему захочется?
– Нет, если снега нет, или дождь идет, или холодно, то в зале. А если погода хорошая, то на улице.
Весь вечер Вася клацал пультом от телевизора.
– Вася, мультиков сейчас нет, выключи, – просила я.
– Я не могу. Мне нужно знать, будет ли завтра дождь, ветер и холодно.
Прогноза погоды, как назло, не было. Посмотрела в компьютере. Около нуля. Ветер. Сказала сыну.
– Ну и что это значит?
– Не знаю. Учитель решит.
– Получается, как ему захочется… Вот интересно, а если ему хочется, а нам, ученикам, нет. То что?
– Ничего. Он же учитель.
– А мы человеки.
Утром меня разбудили. Мужчины выясняли отношения.
– Не-е-е-е-т! – кричал Вася, увидев в коридоре свою лыжную экипировку.
– Что случилось? – перепугался муж.
– Не пойду на лыжах! Мама сказала, что их не будет!
– Лыж не будет? – спросил у меня муж.
– Не знаю. Я же не физрук. Я бы не пошла. – Я села в постели, надеясь, что, когда они уйдут, лягу опять.
– Так, Вася, берем лыжи, если будете в зале, я отнесу домой.
– Я не понимаю! Ничего не понимаю! – стонал ребенок.
– Вася, в чем вообще проблема? – не понимал муж. – Опаздываем!
– Проблема-а-а-а! Не хочу-у-у-у! Не могу-у-у! – Вася зарыдал уже натурально. – Как я пойду-у-у-у?
– Пойдешь в лыжном костюме, если не будет лыж, я все заберу, – сделал еще одну попытку муж.
– Аа-а-а-а! – Вася стоял у входной двери и бил по ней лыжным ботинком. Звучало это так: «А-а-а, у-у-у, бум-бум, а-а-а, бум».
– Маша, вставай и сама с ним разбирайся! – зашел ко мне в комнату муж. Надежда лечь испарилась.
– Васенька, ты только на лыжи не хочешь или вообще в школу не хочешь? – спросила я.
– Что это вообще за разговоры по утрам?! – закричал муж, размахивая лыжной палкой.
Дальше мы с Васей шептались под звук ударов ботинком по двери.
– В школу хочу, мне на лыжах неинтересно. Холодно и ноги не ходят. Идешь по кругу, а зачем – непонятно, – хлюпал ребенок.
– Ладно, иди так, в классе посидишь, договорились? Будешь через раз прогуливать, ладно? Сегодня прогуляешь, а в следующий раз пойдешь.
– Мама-а-а-а! – уже радостно взвыл сын. – Обещаю! Буду прогуливать через раз.
– Ну вы вообще… – Муж от возмущения выронил палку.
Ушли. Муж вернулся, скрипя зубами.
– Все дети с лыжами, одни мы – без, – сообщил он мне с порога, – учительница была очень недовольна, что Вася остался в классе. Мне было так стыдно! Как ты можешь? А что будет потом? Он вообще все прогуливать начнет? Что из него вырастет? Как он в институт поступит?
– Ему что, завтра в институт поступать? – Я сделала попытку пошутить. Шутка не прошла.
– Ты! Ты делаешь из ребенка прогульщика! Чтобы этого больше не повторялось! Сама его води в школу – мне стыдно после этого учителю в глаза смотреть!
– Иди на работу, а?
Муж в гневе наткнулся на лыжи – грохот стоял такой… Я быстренько убежала в душ.
Пошла забирать Васю. Встретила на выходе Илью.
Илья очень самостоятельный мальчик. Он сам ходит в школу, сам возвращается. Единственный из всего класса. Он не ляпает себе на рубашку оладьями за завтраком, не выходит из туалета с незаправленной рубашкой и расстегнутой ширинкой, быстро переодевается на ритмику и физру и половине мальчиков помогает завязать шнурки на кроссовках. Очень серьезный. Правая рука Светланы Александровны. На него смело можно класс оставлять – он за всеми присмотрит, приглядит. Потом отчитается по пунктам – кто что делал. Разговаривает со взрослыми, как с детьми неразумными. По-моему, он уже родился взрослым. Но мама Антона мне сказала, что у Ильи – два младших брата. Поэтому он такой самостоятельный. Не от хорошей жизни.
– Привет, – поздоровалась я, – лыжи были?
– Здрасьте. Конечно, были, – строго окинул меня взглядом Илья, – по погоде надо смотреть. Прогнозом интересоваться. А то потом начинается: «Ой, я забыл, ой, я не знал». Стыдно.
– Стыдно, – согласилась я.
Илья кивнул и потопал домой.
Этот мальчик как скажет что-нибудь, так хоть стой, хоть падай.
Дети носились по коридору после уроков. Илья чинно шел к раздевалке.
– Что ты орешь? – поймал он за руку одного мальчика. – Что, на базаре?
А когда Вася однажды потерял портфель, Илья глубокомысленно заметил: «Да, если бы у детей головы отвинчивались, они бы их давно потеряли…»
Как-то Илюша шел и разговаривал сам с собой: «Новую пачку бумаги для рисования сегодня взял. Всего два листа осталось. Тому дай, с этим поделись… что они, едят эту бумагу, что ли? Взял лист – нарисовал. Ничего сложного. Просят и просят…»
– Вась, тебя учительница ругала? – спросила я сына, когда он вышел.
– Нет, а почему она должна меня ругать? – удивился сын. – Знаешь, мама, мне так понравилось уроки прогуливать! Нас в классе пять человек осталось. И мы весь урок в геймбой и пи-эс-пи играли. А я еще с Настей болтал. И рисовал. И даже домашнее задание в прописях написал. Так что мне почти ничего не осталось дома делать. Давай всегда на физру не ходить!
– Нет, Вась, мы же договорились – в следующий раз идешь.
– Ладно, ладно, я понял. Прогуливаю через раз. Я уже и физрука предупредил.
3 февраляДевочка, которая прикидывается девочкой, и ее пес-каратист
Сын пришел, сдерживая рыдания. Лег на диван, укрылся пледом и начал тихо страдать.
– Вась, что случилось-то?
– Ничего, – уронил он скупую слезу.
– Расскажи. Я же переживаю.
– Трое на одного! Это же нечестно! Они на меня накинулись! Просто так! Ни за что!
– Кто накинулся?
– Антон с Димой.
– А кто третий?
– Алиса!
– И что? Ты подрался?
– Нет! Не успел! Не смог! Опоздал! Я приготовил десять снежков, чтобы им отомстить, а их забрали! Все, завтра в школу не пойду. Никогда больше не пойду.
– Так, Василий, давай сначала рассказывай. Я ничего не поняла.
– Мы в снежки играли. И я случайно попал Алисе в лицо. А она на меня как накинется. А потом Антон с Димой накинулись. А Алиса меня снежком умыла. Вот, видишь? След остался! Травма!
На щеке действительно была маленькая царапина.
– Васенька, вы же с Антоном и Димой друзья. А с девочками драться нельзя.
– С другими нельзя. А с Алисой можно. Она знаешь какая? Как ты.
– В каком смысле?
– Она одна Антона поднять может. А если бежит, то сразу двух мальчиков опрокидывает.
– А что за Алиса такая? Я что-то не помню.
– Из параллельного класса.
– Все равно нельзя с девочками драться. С ними договариваться нужно.