В «Правде» помещен такой рисунок: с облаков выглядывает на Москву Тургенев, а там вывески: «Цустоп», «Москимоснова», «Москустпром», «Гехолуц», «Главснабпродарм», «Моссельпром», «Всеколес», «Кта», «Петрораспредхладбаза», «Гум», «Сельпромторг» и т. п. Внизу слова Тургенева: «О великий, могучий и свободный русский язык…» Рисунок Дени.
25 марта открылся 11-й Съезд коммунистической партии. Ленин опять повторил, что «отступление приостановится», опять подразнил партийных работников, что они плохи в промышленности и торговле. А об Генуе высказался полупрезрительно. Там, говорит, трудностей для нас нет. «Мы едем туда не как коммунисты, а как купцы.»
Напечатано правительственное сообщение «0 событиях в г. Шуе, в связи с изъятием церковных ценностей». Будто бы «на верхах духовенства началась явно преступная работа, выражавшаяся в издании противоправительственных воззваний с призывом не сдавать золота, серебра и брильянтов… Заправилы церкви распространяют чудовищные и бессмысленные слухи, будто ценности пойдут не голодающим крестьянам, а на уплату Польше или на расходы Красной Армии и проч.» И вот на этой почве в нескольких местах комиссиям по изъятию ценностей верующие дали отпор. А в Шуе такие события «приняли наиболее бурный характер». 15-го марта на соборную площадь стекается значительная толпа народа, раздаются погромные призывы, толпа постепенно растет. Конную милицию встречают угрозами, камнями, поленьями. С колокольни бьют в набат. Вызывается полурота красноармейцев, а также два автомобиля с пулеметами. И пошла писать Шуя! Четверых убили, десятерых ранили (по «правительственному сообщению»), потом пошли аресты (вероятно, и расстрелы). Сообщение заканчивается такой угрозой «князьям церкви»: «Царская бюрократия, генералитет, дворянство и буржуазия пытались сопротивляться советской власти. Они были сокрушены. Если верхи духовенства становятся на тот же путь, на них, в свою очередь, опустится железная рука советской власти.»
Давно уже в газетах печатаются резолюции об изъятии из церквей ценностей. Их тысячи, этих резолюций, и при всей важности этого предмета что-то щедринское или чеховское в них. Вот, например: «Работники Сущевской пожарной команды, 18-го отделения милиции и арестного дома предлагают советской власти более энергично проводить постановление о изъятии ценностей из храма.»
Вот бы самих этих энергичных пожарных припустить к этой работе. Грабежи по пожарным случаям их, видимо, не удовлетворяют.
Как-никак, а дело «изъятия» идет полным ходом. И голод, и холод, и всякий беспорядок жизни русской — плетутся своей чередой.
В Москве на днях арестованы: Архиепископ Никандр, Епископ Илларион, священники Кедров, Громогласов (Илья Михайлович, недавно посвященный, из профессоров) и др. «князья церкви». Арестовали, как слышно, и патриаршего келейника. Вероятно, для расспросов о «поведении» самого Святейшего. Бедная Православная Церковь!
20 марта/2 апреля, † В Берлине стреляли в Милюкова, а попали… в Набокова. И Набоков погиб. В советских газетах пишут, что выстрел произведен монархистским офицером царской службы, мстившим Милюкову за падение и конец Николая Второго. Может, он и прав, что кадеты свалили в пропасть российское самодержавие.
На днях для домашних надобностей купил полфунта гвоздиков размером с пишущее перо. Заплатил 125.000 р. Пересчитал количество. Оказалось, 75 штук, и вывел, что каждый гвоздик стоит 1.666 р. И вот припомнился анекдот о спекулянте. Купил он вагон гвоздей (может быть, весь вагон за 1.666 р. — была когда-то такая цена). По прошествии некоторого времени он продал этот вагон по двойной цене. С этими деньгами он отправляется на завод или в склад и просит отпустить ему два вагона, а там говорят, что на эту сумму можно купить теперь только полвагона. Купил и полвагона, в расчете заработать и на нем 1.666 р. Конечно, заработал, но следующую покупку мог сделать только в четверть вагона. Дальше дело пошло на сотню пудов, потом на десятки, просто на пуды, затем на фунты, и кончилось тем, что его деньги дали ему возможность купить только один гвоздь. А дальше его спекулянтская деятельность прекратилась, ибо ему осталось на этом гвозде только повеситься.
Бывало, такие анекдоты украшали страницы «Сатирикона». Они приводили нас в веселое настроение, ибо были небылицами, а теперь от такого «анекдота» жутко — он сама жизнь. Да и некогда заниматься анекдотами, у них теперь карандаши работают исключительно для прославления царствующей партии и для борьбы с «князьями церкви». Вот последнее произведение Дени, густо расклеенное по всей Москве. Плакат в красках, разделен на две половины: на левой изображена часть церковного иконостаса и коллекция священных сосудов, обязательно украшенных драгоценными камнями, и среди этого церковного богатства стоит во всем велелепии Патриарх. Митра, облачение, посох и все атрибуты его сана тоже унизаны всевозможными драгоценностями. Все приблизительно даже похоже на действительность, причем лицо Патриарха не окарикатурено и вышло очень похожим, и таким симпатичным и умным (как оно и есть), но почему-то на всех пальцах обеих рук подрисованы драгоценные перстни. Что это — малограмотность художника или провокаторство печати? В руках Патриарха — свиток, на котором напечатана та часть его воззвания, где Патриарх говорит, что по канонам церкви сдавать священные сосуды, хотя бы и добровольным пожертвованием, на другое назначение — дело святотатственное и караемое отлучением мирян и лишением сана духовных. На правой половине плаката изображена семья голодных, простирающих костлявые руки к этим драгоценностям.
Кроме того, московские стены испещрены различными воззваниями на эту же тему, которую в коротких словах можно изложить так: «Рабочие, идите и тащите из церквей серебро, золото и камни, а тех, кто мешает этому, забирайте в каталажку». Воззвание самой партии большевиков составлено в таких оскорбительных для веры и отцов духовных выражениях, что я брезгую воспроизводить его содержание. Такой подход к кампании «изъятия церковных ценностей в пользу голодающих» нравственно понижает цену этой — как ни говори — великой народной русской исторической жертвы, и чреват последствиями, и чреват последствиями для… евреев. Про них нехорошо стали поговаривать. Вот я сегодня слышал, что на днях «изъятчики» заявились «обдирать» храм Василия Кессарийского на Тверской. Большинство из них будто бы евреи. И говорят еще, что они устроили себе тут же в храме самоварчик и покуривали там. Если это правда, то не жалко, что и бить их будут; если неправда, то все-таки бить их кому-то хочется, и такими сплетнями рать собирается.
Ох, эта политика проклятая! Кто знает: может, тот же Бурцев когда-нибудь поведает нам, что эти воззвания, эти плакаты и эти самовары — сочиняли, рисовали и ставили не жидофилы, а жидофобы!
С 1-го апреля повысились тарифы транспорта. Теперь проехать в Петроград (в международном вагоне) из Москвы стоит 4.910.000, трамвайную станцию — 75.000 р., ломовику надо заплатить за перевозку каждого пуда от 40.000 до 50.000 р., легковому извозчику за конец в прежний полтинник — не менее 1 млн. р.
3/16 апреля. Христос Воскресе!
14/27 апреля. Страстная неделя по погоде была холодная и грязная. Так шло до самого Светлого Воскресенья, но с полдня заблистало солнышко и сразу стала «весна-красна», но это продолжалось 2–3 дня, а потом опять захолодало, и вот, до сегодняшнего дня — переменно. То снег, то град, то дождь. По утрам один градус мороза, днем тепла каких-нибудь 5–6 градусов. Однако, судя по сегодняшнему дню (с теплым дождем), можно сказать, что весна капризничать больше не будет.
На Страстной неделе все оказались крупными миллиардерами, ибо накупали себе на целые миллионы яиц, игрушек, закусок, вин, фруктов и всякой иной роскоши. Разумеется, все вздорожало до безобразия. Яйца 150.000 р. за шт., ветчина 2 млн. ф., масло сливочное 1.200.000, лимон (1 лимон) 600.000 р., апельсин (1 апельсин) — лимон, то бишь 1 млн. р. Сам золотой рубль (на так называемой «черной» бирже) — 2.300.000р., или 23 млн. за десятирублевик! Бутылка «самогону» около 5,5 млн. р. В частных парикмахерских явный разбой — за бритье и стрижку лупят 1,5 млн. Я с апреля месяца получаю жалования 43 млн., но чувствую себя нищим более, чем когда-либо. Надо бы, например, купить керосинку или примус, но она стоит не менее 20 млн. р. Значит, отдавай половину жалованья только за такую «пустяшную» штуку, а ведь мало ли еще каких нужд! Так вот и питаемся нередко «всухомятку». Кажется, подходит время, и самоварчика будем не в состоянии развести. Уголь в маленьком кулечке (полмеры) 1.300.000 р.
Однако на Пасхе был кое у кого в гостях и угощался белорыбьим балыком, свежими огурчиками и даже «Бенедиктином». Про последний и спрашивать не стал, сколько платили. Стыдно стало и за хозяев, и за себя. Ведь вон какой голод на Руси! Даже в церквях сдираем все золото и серебро. Евангелия оставили без окладов, лампады сняли, дарохранительницы перетаскиваем в советские сараи.
Налоги, акцизы и разные таксы все растут и растут. Рабочие и служащие до 9-го разряда платят «общегражданского» налога 30.000 р., свыше 9-го разряда и крестьяне (ведущие лично земледельческое хозяйство) — 1.000.000 р.; все остальные граждане 3.000.000 р. Акциз за виноградные вина 6.400.000 р. с ведра, за 1 ф. табаку (не махорки) – 400.000р., за 1.000 шт. папирос 800.000, за 1 ф. махорки 20.000 р., за ведро пива 2 млн. р., за спирт 750.000 с одного градуса, за соль 4 млн. с пуда, за керосин 600.000 р. с пуда, за патент на розничную продажу (распивочную) 100.000.000 за полугодие. И не перепишешь всех сборов и налогов. Берут и со скота, и со всяких других домашних животных, и с велосипедов, и со всякой движущейся силы, берут за справки, за подачи и прием разных бумаг. Все стали драть друг с друга невероятнейшим образом. Например, почтово-телеграфное ведомство предъявило на днях речному управлению НКПС счет за телеграммы, посланные в течение последнего месяца одной только Волжской областью на сумму 1.370.000.000.000 р. Скандальное дело! Транспорт теперь тоже на «хозяйственном расчете». Заплати вот такую сумму, ан и денег нет, и как накладывать такую массу миллиардов на ничтожное количество грузов и пассажиров, которые успели перевезти за первый навигационный месяц. Высчитывали «собственность», а про телеграф-то и забыли! Я думаю, что лучше и не писать об этих налогах, ставках и ценах рынка, а зафиксировать пока, что сейчас ходовая монета — миллион, т. е. что-то вроде гривенника, а потом (вероятно, скоро) отметить, что теперь ходовая монета 10 млн.