– Ничего, подождет его куча, – сказала Ирка.
– Может быть, я напрасно ею немного пренебрегаю и не считаю ее самой умной из моих подруг?
6 апреля, пятница
Вышла из дома в шесть часов три минуты (всегда хорошо немного опоздать). На улице около моего дома никого не было (но что значит никого? Было много разных людей, среди которых я и стояла, озираясь по сторонам, как дура, на свидание к которой никто не пришел).
Приняла решение спрятаться в магазине «24 часа» и наблюдать через стекло.
Не могу сказать, что я очень обиделась на него за опоздание, потому что с самого начала не рассматривала все это безобразие как свидание, просто думала, – вдруг у нас будет такой романтический вечер – сначала мы посидим в кафе, потом пойдем в Филармонию, и, может быть, он возьмет меня за руку, как в пятом классе.
Черный «лэндровер» появился в шесть двадцать две. Я для приличия купила шоколадный батончик и, подождав еще три минуты, направилась к машине.
– Выпьем кофе? – предложила я. – Где?
Андрей пожал плечами – где хотите.
В «Кофесоле» он заказал двойной «эспрессо», а я «капучино» и толстенький пирог с черникой (хотела еще с малиной и пирожок с сыром, но постеснялась).
Только мы расположились за столиком и я улыбнулась Андрею светлой и задумчивой улыбкой, как в его кармане зазвонил телефон.
– Я тебе… (неразб.)… сказал, чтобы… ррр… – сердито рычал он, – а ты… ррр… (неразб.).
Я спокойно пила кофе и, не проявляя никакого нетерпения, ждала, когда же он решит свои наболевшие вопросы и мы начнем беседовать о том о сем.
Наконец Андрей закончил рычать, и я встрепенулась и сказала:
– А… – но телефон тут же зазвонил снова.
– У меня вагоны стоят… – тихим страшным голосом орал он, – ты, твою мать… – дальше опять неразборчиво, шепотом, отвернувшись и прикрыв рот рукой, но я обо всем догадалась.
Задумчиво курила и делала вид, как будто мы сто лет знакомы или даже мы семья: муж – бизнесмен – где присядет, там заодно и поработает, а жена – писатель и здесь, в кафе, наблюдает жизнь и раздумывает над сюжетом.
…Обидно мне, очень обидно! Андрей так и не сказал мне ни слова, а все только другим своим знакомым… Зачем он тогда пригласил меня в Филармонию?
Решила, не буду обижаться, в конце концов, для настоящего мужчины вагоны важнее, чем я, к тому же я не глупенькая девочка и могу самостоятельно занять себя. Например, сейчас, пока он орет в телефон, я могу подумать – женат ли он? Или нет?
Есть такой краб, у которого одна клешня деликатес, а другая так себе, ерунда. Охотники за крабами отрезают у него деликатесную клешню и бросают краба обратно в море. Этот краб-дурак прячется в укромном местечке и отращивает новую клешню. Нет, чтобы по-умному отсидеться – так он снова ловится, и охотники опять отрезают у него деликатесную клешню…
Вот так и я – с большим трудом отрастила новую клешню, и больше ни за что не поймаюсь. Я не какой-нибудь краб-дурак, чтобы еще раз иметь дело с женой и фальшивой тещей!
Как это печально, если он все-таки женат… Это как будто тебе пять лет и ты тянешь лапку к кукле, а она чужая, тогда тянешь лапку к другой – и она чужая, не твоя, и эта, и эта… А где же тогда твоя?! То есть моя…
Задумавшись о жизни крабов, я не заметила, что Андрей разговаривает, то есть орет, уже минут десять. Почти что окончательно решила – сейчас встану и покину этот романтический ужин. Тем более, нам уже пора в Филармонию.
– Мы в концерт опаздываем, – сказала я, в надежде, что он улыбнется.
Но он не улыбнулся. Не отрываясь от телефона, Андрей заплатил по счету, и мы поехали на концерт.
В Филармонии совершенно особая атмосфера – островок другой жизни.
Я все детство промучилась в этом зале, конкретно в четырнадцатом ряду. А если человека ребенком заставляли что-то делать, и он ужасно это ненавидел, но был маленький и еще не умел бороться, то потом, когда человек вырос и уже никто не может его заставить, человек почему-то уже сам делает это… Именно по этой странной причине я продолжаю ходить в Филармонию, тем более у меня там есть мои филармонические старушки, все те же – в белых блузках и серебряных прическах. Я была маленькая, а они уже были такими. И еще у них – лица. Лица людей с того самого островка другой жизни.
Так, произошла небольшая осечка. Я думала, что в первом отделении Бах – он мелодичен и каждый может его пережить. А со второго отделения я собиралась, так уж и быть, уйти, – во втором отделении будет концерт для виолончели с оркестром какого-то неизвестного мне Шохата. Но все почему-то поменяли местами, и сейчас будет этот Шохат.
Сверившись с программкой, я поняла, что Шохат еще живой и даже немного моложе нас. Он может быть не так безобиден, как Бах. И еще будет вокал; подозреваю, что Андрей равнодушен к вокалу.
Играли концерт для виолончели с оркестром Шохата. Я искоса наблюдала за Андреем – по-моему, ему нравится. Во всяком случае, глаза закрыты. Настоящие меломаны всегда слушают музыку с закрытыми глазами.
Ой! Я испуганно вздрогнула. Сопит! И еще, кажется, прихрапывает на вздохе! Что делать?! Нет, так бы ради Бога, устал человек, и пусть спит, но вот только две тетки впереди… они оглядывались и шипели. Я сделала вид, что он не со мной.
Наклонился вперед! Я испугалась, что Андрей упадет прямо на теток, и придерживала его за рукав. Если бы мы были близко знакомы, я бы знала его манеру поведения в обществе – например, имеет ли он привычку храпеть и хлопаться в проход или культурно поспит и к антракту проснется. А так я, конечно, очень нервничала.
Андрей проспал весь концерт для виолончели с оркестром, и проснулся, только когда запела певица.
Повернулся ко мне – в глазах дикий ужас, видимо, ТАКОГО он все-таки не ожидал.
Андрей наклонился ко мне – неужели собирается нежно подышать мне в ухо?
– Буфет здесь есть?
– Э-э… да… здесь часто бывают булочки из «Метрополя».
– А почему в Филармонии нет спальных мест?
– В следующем отделении будет Бах, – оправдывалась я.
– Я под Баха сплю еще лучше. – заверил меня Андрей, немного сполз вниз, уставился в программку и зачем-то вытащил ручку.
Видимо, все-таки он человек с хорошим музыкальным вкусом – вот как внимательно изучает программку, отмечая понравившиеся ему арии.
И тут Андрей толкнул меня локтем и показал программку:
Цикл песен для голоса и струнного оркестра,
стихи Рембо
Фанфары
Города
Флот
Интерлюдия
Прекрасное
Парад
Отъезд
– Все! Сейчас уже будет «Отъезд», – радостно прошептал он. Оказалось, Андрей зачеркивает то, что певица уже пропела…
Я хлопала певице вместе со всеми.
– Это антракт или конец? – деловито осведомился Андрей.
– Антракт, – ответила я и намекнула: – Между прочим, в зале никто не спал, кроме вас. Это я просто для информации.
– Я уже выспался, а на втором отделении будут другие спать, – миролюбиво ответил Андрей.
– Ни за что не уйду! Будете слушать увертюру в пяти частях, – мстительно сказала я.
– В пяти частях?! – вздохнул он, и мы пошли в буфет.
Очень надеялась на булочки – они бывают со взбитыми сливками, а бывают с кремом, это уж как повезет. Но я смотрю на жизнь оптимистично и всегда надеюсь на взбитые сливки.
Андрей довез меня до дому и заторопился. Ни слова не сказал о том, какой был прекрасный вечер и как ему понравился вокал, и совсем ничего не сказал о следующей встрече… а вот Роман всегда говорил мне на прощание, куда мы пойдем в следующий раз…
Звонили девочки – хотели узнать, как все прошло.
Алена заявила, я дура и упустила такого мужика (Алена его никогда не видела и в своем мнении опирается исключительно на уважение к «лэндроверам», не считая, конечно, моего. Кстати, почти что отвалился бампер, как говорила моя бабушка, висит на честном слове). Сказала, лучше бы я пошла с ним в БКЗ «Октябрьский» на концерт Верки Сердючки или Кларки Вонючки – тогда, возможно, юмор сблизил бы нас. Алена прочитала в книге о сексе, что юмор сближает, и собирается сегодня в спальне завести Никите кассету с записью концерта Петросяна. Эротическая кассета на него не подействовала, а Петросян, она уверена, поможет.
Педагогическим тоном, как будто я – не я (кандидат наук, etc), а ее двоечники-мальчишки, Алена рассказала мне про одну свою знакомую.
Знакомая:
1. Читала только Гарри Поттера, поэтому совершенно открыта любым интеллектуальным ветрам(не то что я. Мужчинам не нравится, когда женщина слишком много читает).
2. Познакомилась с кем-то на улице, но у него кроме улицы есть роскошная квартира.
– Ты хотя бы знаешь, где этот Андрей прописан? – строго спросила Алена, – или он бомжует в «лэндровере»?
3. Каталась по Невскому в кабриолете и выкидывала из окна белые розы, подаренные кем-то (а я криминальная личность, замешанная в подозрительном ДТП).
Этот кто-то оказался очень обеспеченным человеком.
– А чем занимается твой Андрей? – поинтересовалась Алена. – Как мать тебя спрашиваю!
Сказала, что не знаю, но в его машине всегда лежат огромные резиновые сапоги, а по телефону он орет про какие-то вагоны.
– Путевой обходчик? – предположила Алена. – Вагоновожатый? Тогда откуда «лэндровер»?
А этот кто-то, между прочим, через два дня после знакомства и катания в кабриолете предложил Алениной знакомой выйти за него замуж, в то время как мне не предложили даже когда-нибудь сходить в кино.
Испытывала скребущее чувство зависти к Алениной знакомой… Пусть бы нам с Алениной знакомой вдвоем досталось это неожиданное счастье! Например, ей квартира и замуж, а мне… я бы хотела кидать, кидать розы из кабриолета!
На самом деле это гениально выраженная формула женской дружбы – одна подруга не против, чтобы у другой было что-то хорошее, но пусть у нее это тоже будет. Среди женщин мужская дружба почти не встречается, крайне редко, только у меня с Женькой, Аленой, Ольгой, Иркой-хомяком. Наша дружба выдержала все. Даже когда Женька купила себе на распродаже свитер