Поскольку только со смертью господина Бедворда могла родиться моя новая порноличность: Бастер Хаймен[152]. Доктор Бастер Хаймен. В качестве Бастера Хаймена я настрочил то, что весьма спорно называется моей лучшей порнухой. Бастер был завален заказами, которые полностью носили, как бы в награду за сделанные усилия, гетеросексуальный характер.
Несмотря на успех, которым я наслаждался, будучи доктором Хайменом, я не мог не заметить появления трещин. Нет, не в достигнутом мной уровне качества прозы и не в моих способностях выполнять задания в срок, а в целостности вообще всего мира, издающего литературу для взрослых. Вся эта взрослая индустрия движима не поисками правды или художественного совершенства — все здесь вертится вокруг презренной наживы. Если вам нужны доказательства, то попробуйте написать действительно плохую рецензию на фильм… ну, не такую, как, скажем, «Это не лучший фильм в истории мирового кино», а скорее такую, чтобы она начиналась со слов: «Не тратьте денег на это дерьмо». Я попытался.
Иногда мне удавалось написать очень злую рецензию на какой-нибудь видеофильм, подобный таким, о которых я рассказывал раньше и которые разъедали мою душу, словно селитра. В этих случаях меня неизбежно заставляли переписывать ее, как говорится, без предубеждения.
«Если вы что-то не приемлете, то совсем не очевидно, что это не нравится остальным». И это просто злило меня. Я всегда был честен. И всегда старался дать фильмам честную взбучку (вот так!), поскольку да, хотя дразнить и не моя привычка, но я всегда зная, что, так или иначе, где-то кто-то посчитает это возбуждающим. Даже если я персонально не в восторге от сцен, в которых восьмидесятилетние старушки занимаются хоть каким-нибудь сексом, а еще в меньшем восторге, когда этот секс — групповой, и еще меньше, когда групповой между собой (мне так и видятся придуманные мной названия: «87 и все еще в бою», «Эти старые сучки еще потолкут зерно», «Старые лоханки на генеральной прочистке»), есть, очевидно, кто-то, кому это нравится. И хотя инвалиды с ампутированными конечностями и неуклюжие беременные женщины с выступающими животами — это не моя тема, но где-то существуют защищенные Конституцией люди, которые месяцами ждут нового фильма про это. И если это хорошо сделанный фильм об инвалидах без конечностей, беременных женщинах, пенсионерах, или о беременных инвалидах-пенсионерах, или о чем-нибудь в этом роде, то моя задача — рассказать об этом.
Но некоторые из таких фильмов были просто ужасны. А снимать плохое порно — это как побывать в тюрьме: стоит только попробовать. Вот что я имею в виду: каждый однажды может облажаться. Каждый может сделать ошибку, принимая решение (а также управляя автомобилем в нетрезвом виде, разбивая чью-либо челюсть в споре, стреляя в постоянно гавкающую соседскую собаку в три часа утра и тому подобное), судебная практика не относится к этому строго, результат — условное осуждение, может быть, ночь, проведенная в тюрьме, и штрафы. Вы должны попадаться снова и снова, чтобы на вас завели длинное уголовное дело, и действительно доказать судье, что у вас серьезное намерение попасть в тюрьму. Так же и с порно. Любой придурок с видеокамерой, подружкой или двумя и ящиком пива может снять порно. Для этого нужно выпить пива, нажать на «Запись» и дать природе идти своей дорогой. Если завуалированная «мягкая» обнаженность и пьяное выпячивание отдельных деталей тела или полное раздевание в общественном месте были достаточно интересны публике, чтобы построить на этом многомиллионную империю типа «Девушки взбесились»[153], у вас есть достаточно шансов считать свой домашний фильм хитом, если в нем показана пенетрация члена. Если при этом операторское умение довольно дрянное, а результаты явно напоминают плоды домашнего творчества, фильм смело можно выставлять на огромном рынке любительской порнографии, имеющей своих поклонников. А если девушка или девушки, принимающие участие в съемках, попадают под один из популярных жанров фетиша, как, например, Грудастые, Азиатки, Беременные, Инвалиды с ампутированными конечностями, Волосатые, Страдающие недержанием и так далее, то солидный доход вам почти гарантирован. Я имею в виду, что для того, чтобы создать нечто действительно настолько плохое, что не заинтересует даже отбывающего пожизненное заключение, нужно действительно сойти с катушек. Так произошло, в частности, с одной дымящейся кучкой сексуального дерьма, заголовок которой я не буду здесь приводить: настолько это было плохо.
Итак, я называю это тем, что оно есть. Заключенным, изолированным от общества сексуальным насильникам, а также тем, кто бесконтрольно возбуждается от использованной туалетной бумаги, даже этим людям это бы не понравилось. Может быть, только этот парень из «Пойди и трахни сам себя» захотел бы посмотреть, да и то чисто с анатомической точки зрения.
Порно маленьких людей — это то же самое. Но эта картина не предлагала ничего. Журнал отказался публиковать рецензию. Вместо этого они предложили мне сочинить объявления на последнюю страницу. Ох… Вы думали, что эти объявления — настоящие? Ничуть. Они написаны мной или еще одним таким же чудилой, как я. Я уверен, что некоторые порножурналы публикуют настоящие персональные объявления женщин, которым недостает секса, которые хотят встретить кого-то для анонимного секса, тра-та-та-та-та. Но большинство подобных объявлений — это полная подстава. Вот как это происходит. Я пишу объявление. Журнал заставляет девушек из своих многочисленных предприятий, продающих секс по телефону, записать сообщения. После чего клиенты, одетые в длинные пальто военного покроя, набирают номер 900 и за два-три доллара в минуту слушают эти сообщения, длящиеся, конечно же, не менее двух минут. После сообщения звонившего просят оставить информацию, чтобы девушка могла ему перезвонить. Конечно же, никакая девушка не звонит. Никакая девушка даже и не слышит никакого сообщения. И никто его не слышит.
Доказать, что это афера, невозможно, поскольку, во-первых, немногие из тех парней поспешат сообщать в Комитет по улучшению бизнеса о том, что на их звонки по персональным объявлениям с последней страницы журнала «Спанкерванкeр»[154] нет ответа, и, во-вторых, если бы кто-то пожаловался, то ему бы ответили, что дама не нашла его сообщение привлекательным, тем самым отвергая его претензию и усиливая его подозрение о том, что он жалкий неудачник.
После года всего этого я решил завязать. Если вы скажете кому-нибудь об этом, я откажусь от своих слов. По это правда. Такое понятие, как «слишком много порно», существует. Порог шока или даже возбуждения поднимается до точки ослабления обратной реакции, когда вы смотрите эротическую программу дома по телевизору и понимаете, что опа уже давно не кажется вам крутой, или даже умной, или интересной.
Л еще и реакция симпатичной кассирши в банке, которую вы изучали взглядом из очереди, а она изучала вас в ответ. И гут вы протягиваете ей чек с гонораром от «Грудастых сучек» или «Только 18». Нездорово.
СПЛЕТНИК НА ДЕНЬ
Антихрист, очевидно, все еще сидел в тюрьме, почти все остальные урезали бюджеты и увольняли сотрудников. Определив свою неспособность далее продолжать писать для порнографических журналов, я понял, что это — конец. Моя скромная писательская репутация, принимая во внимание то, что было опубликовано, была довольно сомнительной, если не напрямую опасной. И что с того, что мной написаны красивые и сентиментальные вещи, раскрывающие мою более мягкую, более нежную и чувствительную сторону. Оказалось, что до тех пор, пока я не засуну в них свой член (так сказать), никто их не опубликует.
Я уже почти с этим смирился и готовил себя к новой карьере, не знаю, возможно, кровельщика или дорожного рабочего, когда получил по электронной почте письмо из «девичьего» журнала (их термин, а нс мой). В письме спрашивалось, не могу ли я чиркнуть что-нибудь для них.
«Конечно», рефлексивно ответил я. Одно из первых правил, которое я усвоил как свободный писатель, гласило: никогда не отказывайтесь от предложенной работы. Особенно тогда, когда последняя замороженная пицца съедена два дня назад, а с того времени вы обшарили коробку из-под нее так же, как и все оставшиеся пустые коробки из-под пищи, в надежде найти хотя бы кусочек, который дал бы вам возможность вспомнить запах еды.
Я не понял, как эта девушка узнала мое имя или почему она подумала, что я смогу привнести что-нибудь подходящее в этот журнал, созданный для того, чтобы оказывать поддержку и поощрять читательниц, которых лишь недавно стал интересовать секс с мальчиками и которые находились в процессе открытия для себя могущества топика, колец в пупке и подтягивания трусиков кверху так, чтобы они торчали над спущенными вниз джинсами, с тем чтобы это было заметно прохожим. Случилось одно из двух:
1. Журнал какое-то время собирал имена свободных писателей. Затем они прошлись по списку, с целью найти кого-нибудь, кто взялся бы за их задание. Они получили отрицательные ответы от всех, кто имел серьезную репутацию или чувство собственного достоинства. Таким образом они нашли меня.
2. Они поискали в Интернете что-то связанное со словами «девушки-подростки» и «писатели», увидели мое имя в результатах поиска в Salon.com и предположили…
Так или иначе, они, очевидно, были заинтересованы так же, как и я, поскольку за моим немедленным «Конечно» последовало их моментальное «Замечательно, мы сейчас пошлем вам контракт по факсу».
Я все еще не знал, о чем они хотят попросить меня написать. По мере того как листы уныло выползали из моего факса, становилось ясно, что происходящее не случайно. Это была кара, кармическое наказание за мои рукописные грехи. Оказалось, что я дал согласие заняться одной из самых тошнотворных форм писательской деятельности: колонкой голливудских сплетен. Конечно, мне хотелось отступить, просто снять трубку и послать их куда подальше, как я когда-то послал проклятого Паоло с его предложениями, но была середина зимы, и погода на улице становилась неблагоприятной. Не вр