— Ты же видел, сколько у меня осталось на счету, — буркнула я. — Честное слово, я не думала, что Чарльз мне настолько дорого обходится!
— А про какого Норвуда говорил вчерашний гость? — словно невзначай поинтересовался домовой. — Это, случайно, не тот самый Норвуд, к которому ты отправилась отдавать долг Чарльза?
— Тот самый, — хмуро подтвердила я. — И заруби на своем любопытном носу: никакой долг Чарльза я этому Норвуду не отдала!
— Почему от тебя тогда так пахло чужим мужчиной, когда ты вернулась? — весело хмыкнул Ведогон.
— Точно домой отправишься, — пригрозила я.
Домовой еще раз хмыкнул, но расспросы продолжать не стал. В карете воцарилось долгожданное молчание.
Я нахмурилась, мыслями вернувшись к Этану Гриру и лицензии, полученной столь внезапно. Директор магического нацзора был вчера крайне лаконичен, однако выразился предельно ясно. Норвуд Эксберри отправился в бывшее имение герцога Трегора не для поисков загадочного артефакта, дарующего его владельцу полную неуязвимость. О нет, наиглавнейшей его целью является попытка в очередной раз поймать меня. Поймать и поставить ультиматум. Или работа под его началом, или же… незамедлительное обвинение и тюремное заключение.
Понятия не имею, каким образом Этан Грир узнал о моем существовании и вдруг решил осчастливить меня разрешением. Очевидно, что он ведет какую-то свою игру против Норвуда. Но в конечном счете эти разборки меня не касаются. Зато я с величайшим удовольствием посмотрю в лицо Норвуду, когда предъявлю ему лицензию. Она выдана сроком на год. И все это время я имею полное право заниматься любимым делом. Которое, между прочим, весьма неплохо оплачивается.
— Ты так улыбаешься, как будто задумала какую-то пакость, — сказал домовой с легкой ноткой обеспокоенности.
— Возможно, — не стала я отнекиваться. — Одну так точно.
— Не нравится мне это, — пробурчал Ведогон. — Эсми, я нечисть. А нечисть знает наверняка: от дел, где замешан магический надзор, надо держаться как можно дальше.
— А ты и будешь держаться подальше, — резонно заметила я. — Забыл, что ли? Мы уговорились, что в сам замок ты ни ногой. Точнее, ни лапой. Потому как ты хоть и одомашненная, но все-таки нечисть. А стало быть, являешься просто-таки ходячими воротами для всякой потусторонней гадости.
— Ты так говоришь, как будто у меня на лбу написано «добро пожаловать», — обиженно произнес Ведогон.
— В каком-то смысле написано, — подтвердила я. — Ты на то и нечисть, что одной ногой в мире теней. Лучшего проводника для какого-нибудь мелкого беса и не придумаешь. Потому, кстати, я так не хотела, чтобы ты ехал со мной.
Ведогон шумно принялся вздыхать, явно желая, но не в состоянии возразить мне. А потом и вовсе затих.
Карета между тем пару раз дернулась, и я выглянула в окно. Мы как раз миновали широко распахнутые подъездные ворота и медленно затряслись по гравийной дороге, ведущей к самому настоящему средневековому замку.
Ого, не думала, что имение, некогда принадлежавшее герцогу Трегору, настолько огромное. Высокая башня, сложенная из серых камней и с крохотными окошками-бойницами, венчала покатый холм. На крыше развевался королевский стяг, показывая, что ныне это здание принадлежит государству.
День сегодня выдался на редкость жаркий и безоблачный. Но по моей коже все равно пробежали неприятные колючие мурашки при взгляде на это угрюмое исполинское сооружение. Наверняка подвалы там глубоки, мрачны и сыры. Неудивительно, что защитные печати постоянно приходится обновлять. Уверена, что подземелья замка прежде использовались как темницы, где держались несчастные, по тем или иным причинам навлекшие на себя гнев короля. Даже страшно представить, сколько людей обрело там последний покой. Лучше места для призраков и не придумаешь. Смерти, особенно несправедливые, мучительные и долгие, истончают грань реальности. Как любили говаривать на занятиях наши преподаватели, где тонко — там и рвется. Именно в таких местах велик риск энергетического пробоя, итог которого может быть самым ужасным. Вспомнить хотя бы печальную историю Дромбурга.
— А может быть, вернемся? — завел старую песню Ведогон. — Эсми, что-то мне здесь не нравится.
Мне тут тоже не нравилось. Но почти сразу я с усилием улыбнулась. Этан сказал, что запрос смотрителя сочли не первоочередным. Стало быть, ничего серьезного тут еще не успело зародиться. Ночью, конечно, в подвалы лучше не лезть, но я и не собираюсь этого делать. Пробегусь быстренько по старым печатям, исправлю и обновлю их — и всего делов-то.
Карета медленно въехала в широкий и гулкий внутренний двор замка. Натужно заскрипела, останавливаясь.
— Приехали! — раздался снаружи зычный крик кучера.
Я распахнула дверцу. Приподняла подол платья и выбралась из кареты. С любопытством задрала голову, глядя на замок.
Да уж. На редкость неприятное место. И как только герцог Трегор, который, если верить истории, обожал шумное веселье и кутежи, тут жил? Прямо мороз по коже от одного вида этих угрюмых стен.
— Закрыто! — тут же послышался откуда-то крик. — Что же вы сегодня все едете и едете? Надо плакат на воротах повесить.
Я повернула голову на шум и увидела сухонького невысокого старичка в темной одежде смотрителя, который стоял на крыльце и воинственно потрясал массивной тростью.
— Простите, но музей сегодня не работает! — заявил он. — Уезжайте немедленно!
— Но почему? — удивленно спросила я. — Я не видела объявлений о закрытии музея.
— Потому что их еще не было. — Старичок опустил трость и, тяжело опираясь на нее, принялся спускаться, продолжая говорить на ходу. — Простите, госпожа. Я понимаю, что вам пришлось преодолеть столько миль от Вилсона. Но придется отложить ваше приобщение к истории. Замок закрыт на неопределенный срок.
Последнюю фразу он выпалил уже около меня. Распахнул дверцу кареты, которую я успела закрыть, и взмахнул рукой, недвусмысленно предлагая мне залезть внутрь.
— Я никуда не уеду, пока не узнаю, в чем, собственно, дело, — с милой улыбкой сообщила я. — Знаете, я не для того несколько часов тряслась, чтобы в итоге остаться ни с чем. Сами сказали, что официального объявления о закрытии музея не было. Стало быть, он работает.
— Не работает! — огрызнулся старичок. — И не будет работать до тех пор, пока эти олухи из магического надзора не пришлют кого-нибудь.
Ага. Сдается, я понимаю, в чем причина столь неласкового приема. Видимо, этой ночью произошло нечто из ряда вон выходящее. Что-то, что перепугало смотрителя и заставило его принять единоличное решение о закрытии музея.
— Магический надзор? — Я выразительно округлила глаза в притворном испуге. — Что же здесь случилось, раз вы вызвали магический надзор? Кто-то провел в музее запретный ритуал?
— Нет, что вы. — Старичок замотал головой. — Проблема в другом.
— Так поведайте мне, — попросила я и обворожительно улыбнулась. — Уважаемый господин, я ведь все равно не уеду, пока не получу приемлемых объяснений.
Смотритель недовольно вздохнул. Почесал кустистые брови и решился, видимо осознав, что я не намерена так просто отступить.
— Я отправил запрос в надзор еще неделю назад, — обиженно проговорил он. — Видите ли, госпожа, это старое место. Очень старое. И когда-то тут творились плохие дела. Когда замок передали государству, здесь, конечно, навели порядок. Установили печати, запечатали пробои, выгнали духов. Но… за любым местом нужен уход. Тем более за тем, у кого такая древняя история. Да и посетители эти постоянные… Все это истончает защиту, и со временем она исчезает.
— Хотите сказать, что тут водятся привидения? — Я с преувеличенным восторгом захлопала в ладоши. — Ой, какая прелесть! Тогда я тем более никуда не уеду, пока не увижу что-нибудь загадочное. Да мне все приятельницы обзавидуются.
Старичок, по-моему, с трудом удержался от такого понятного желания покрутить указательным пальцем у виска.
— Это явно душа какого-нибудь несчастного возлюбленного, — продолжила фантазировать я, стараясь говорить с нарочитым восхищением. — Ах, как я хочу пообщаться с этим духом! Наверняка он расскажет мне массу интересного.
— Госпожа, это не те добродушные и милые привидения, о которых пишут в женских романах, — скептически проговорил старичок. — Это зло. Настоящее зло, которое способно причинить настоящий вред человеку.
— О чем вы? — Я наивно взмахнула длинными ресницами. — Разве призраки могут причинить вред человеку? Они ведь нематериальны.
— Уверяю вас, еще как могут. — Смотритель внезапно задрал просторный рукав черного сюртука.
— Ого! — вырвалось у меня.
И на сей раз я не играла. Потому что на сухой дряблой коже старика багрово-синими внутренними кровоподтеками четко выделялся отпечаток ладони, как будто кто-то с силой схватил его.
— Кто вас так? — с искренним сочувствием поинтересовалась я.
— Я обязан делать два ночных обхода музея, — пояснил смотритель. — Все началось примерно месяц назад. То почудится какой-то смех в коридоре, то в зеркале мелькнет тень, то дохнет чем-то тухлым. Сначала я думал, что это происки местных хулиганов. Тут недалеко есть деревня. Пару раз я выгонял мальчишек перед закрытием. У них это вроде такой забавы. Спрятаться и провести ночь в замке. Мало ли, вдруг какому-нибудь проныре все-таки удалось это сделать. Но чем дальше — тем становилось хуже. Понимаете, я не пугливый человек. Но… мне становилось все тяжелее выполнять свои обязанности. Неприятные чувства стали возникать и днем. Как будто кто-то следил за мной. Посетители тоже начали жаловаться на всякие досадные происшествия. То толкнет их кто-то в пустом зале, то споткнешься на ровном месте. Конечно, они рассказывали мне это со смехом. Мол, волей-неволей проникаешься атмосферой этого места. Но я-то видел страх в их глазах. Страх, который они пытались скрыть шутками. А неделю назад во время очередного ночного обхода я вдруг отчетливо услышал детский смех. А потом… потом… — Старик замолчал. Его губы мелко-мелко задрожали, как будто он изо всех сил сдерживал слезы.