— Какой любопытный способ пригласить девушку к себе домой. — Моника негромко рассмеялась. — Алан, не ожидала от вас подобного.
— Я абсолютно серьезно! — воскликнул Алан, поморщившись от шутки Моники. — Двадцать золотых вас устроит, Эсми? Естественно, вы не получите и гроша, если окажется, что были не правы.
Двадцать золотых? За короткий визит в дом Алана?
«А если ты ошибаешься? — завел привычную песню внутренний голос. — Эсми, ты не можешь наверняка утверждать, что дело именно в зеркале. Проклятые вещи, как ни крути, не изучают на курсе начертательной магии. Вдруг ты лицом к лицу столкнешься с мстительным призраком? Да еще и ночью?»
Я мотнула головой, отогнав эти рассуждения. Да о каком призраке может идти речь? За минувшее с трагедии время любой неупокоенный дух распространил бы свое влияние на все жилище. Но никак бы не ограничился пределами одной комнаты.
— Алан, почему вы не желаете дождаться визита специалиста магического надзора? — поинтересовалась Моника.
— Потому что, во-первых, Моника, вы правы, и он возьмет больше, — буркнул Алан. — А во-вторых, у меня уже есть выгодный покупатель. Но я не уверен, что он согласится ждать месяц. Да и вообще, не хотелось бы, чтобы он узнал об этой трагедии. Люди становятся слишком пугливыми, когда узнают, что в доме, который они выбрали для своей жизни, происходило нечто подобное.
Вот тут он абсолютно прав. Помнится, когда я подрабатывала незаконными заказами в мое студенчество, был у меня один подобный случай. Люди утверждали, что у них в доме происходит что-то странное. В итоге я не смогла обнаружить ни малейшего проявления потусторонней активности. А поговорив со служанкой, узнала, что это соседка наплела хозяйке о том, что предыдущий владелец премилого сельского домика жестоко расправился с супругой.
К слову, его жена действительно умерла, но вовсе не в доме, а в больнице после долгой тяжелой болезни. Безутешный вдовец после этого предпочел продать жилище, в котором ему все напоминало о счастливой семейной жизни, и переехал в другой городок, напоследок высказав сварливой соседке, обожающей совать нос не в свои дела, все, что о ней думал. Вот та и начала распространять про него всякие слухи.
А это я уже узнала из местного архива, куда отправилась, чтобы точно убедиться в своей правоте. Как нам любили говорить на лекциях, не доверяй людям и перепроверяй документы. Иначе свою работу хорошо не сделаешь.
Впрочем, я немного отвлеклась. Так или иначе, но я вполне понимала стремление Алана как можно быстрее закрыть вопрос о всем, что связано с таинственной комнатой. И по возможности сделать это, не привлекая внимания общественности.
Другое дело, что мне совершенно не хотелось ему помогать. Да, двадцать золотых в моей ситуации отнюдь не лишние, но… Не нравился мне этот тип. Вот просто не нравился — и все. Какой-то он скользкий и противный.
— Или откажетесь? — с мерзкой ухмылкой поинтересовался Алан, убедившись, что я не тороплюсь отвечать на его предложение. С сухим смешком добавил: — Ну вот, что и требовалось доказать. Девушки всегда смелы на словах. А как доходит до дела — сразу же находят тысячи причин, лишь бы увильнуть от него. Наверняка вы сейчас скажете, что вспомнили о чрезвычайно важном заказе.
— Фу, Алан, какой вы противный! — возмутилась Моника. — Эсми имеет полное право отказать вам даже вообще без причины. Она ведь работает на себя.
— О, хваленая женская солидарность? — Алан улыбнулся еще противнее. — Кто бы сомневался.
— Алан! — На щеках Моники заалели пятна румянца. Женщина выпрямилась и процедила: — По-моему, вы забываетесь!
Алан открыл было рот, желая что-то добавить. Но в последний момент передумал, видимо вспомнив, что перед ним не абы кто, а жена его друга.
— Простите, — обронил он и потянулся за бокалом.
— На самом деле я собиралась сообщить, что с удовольствием приму ваше предложение, — ровно сказала я, прежде с благодарностью кивнув Монике. — Мне самой очень любопытно посмотреть на эту загадочную комнату.
— Эсми, а вы имеете опыт обращения с проклятыми предметами? — осторожно осведомилась дочь хозяев.
— Нет, — честно ответила я. — Но особых проблем быть не должно.
Моника недоверчиво покачала головой. А вот Алан весь расцвел после моего согласия.
— Вот и чудненько, — проворковал он. — В таком случае — вперед!
Я одним глотком допила вино, еще плескавшееся в моем бокале, и встала. Вперед так вперед. Но что удивительно, вслед за мной поднялась и Моника.
— Раз такое дело, я тоже хочу принять участие в обряде, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Алана.
— Как скажете, — кивнул тот. — Как говорится, чем больше народу, тем веселее.
ГЛАВА 5
— Добро пожаловать в мой дом! — торжественно провозгласил Алан, широко распахнув перед нами двери. — Дом рода Грейсов!
Мы с Моникой переглянулись и вошли в темный холл.
Как ни странно, Алан не обманывал нас, когда утверждал, что его дом находится в одном из самых престижных районах Вилсона. Фасад трехэтажного здания выходил на главную улицу, даже в поздний час залитую яркими огнями магических фонарей. А совсем рядом высилась темная громада городской ратуши.
— Неужели вы действительно собираетесь продать дом? — проговорила Моника, оглядываясь по сторонам. В этот момент Алан прищелкнул пальцами — и под потолок величаво поднялась хрустальная сфера, в глубине которой забилось веселое оранжевое пламя.
Я невольно передернула плечами, когда свет выхватил из темноты старинные портреты, развешанные по стенам. Надо же, на них изображены одни мужчины. И все как на подбор хмурые, морщинистые, с внушительными лысинами. Как понимаю, это предки Алана. Неужели ни одна из женщин его рода не заслужила права быть представленной в этой семейной галерее?
— Тут все словно дышит историей, — продолжила Моника. Шелестя шелковым платьем, подошла к ближайшему портрету и легонько дотронулась до массивной золоченой рамы. Прошептала: — Не представляю, как можно продать дом, в котором вырос.
— Я несентиментален, — коротко обронил Алан. — Как я уже говорил, содержание этого дома обходится мне в кругленькую сумму. К тому же он старый. В нем постоянно что-то ломается, а крышу каждую весну приходится чинить. Поэтому я посчитаю за лучшее купить что-нибудь менее пафосное и дорогое.
— Да, я понимаю, — проговорила Моника. — В нашем загородном имении тоже вечные проблемы. Паркет скрипит, перила лестницы надо менять. Но Генрих убил бы меня, если бы я завела речь о продаже. Он влюблен в свой дом. И считает, что лучше места во всем мире нет.
— Ну а я таких чувств не испытываю. — Алан пожал плечами. — Честно говоря, этот дом слишком огромен для меня одного. Когда были живы родители — все было иначе. А сейчас… Друзей у меня мало, жены нет, детей тем более. Только и остается, что ходить неприкаянным по комнатам в полном одиночестве.
— А слуги? — спросила я.
— Слуг я предпочитаю отпускать на ночь, — буркнул Алан. — Да и вообще, говоря откровенно, меня раздражают лишние люди. Суют повсюду свои носы, вечно перекладывают вещи так, что я потом ничего найти не могу.
— О да, Генрих частенько говорит про вас, что более нелюдимого человека еще поискать надобно. — Моника негромко рассмеялась.
Взглянув на Алана, я заметила, как его лицо неожиданно исказила злобная гримаса. Но почти сразу он вновь натянул на себя маску отстраненной вежливости.
«А ведь он терпеть не может Монику, — вдруг поняла я. — Но боится выказать свое отношение. Оно и неудивительно, учитывая, сколько денег у Генриха Айгона».
— Ладно, хватит обо мне. — Алан перевел взгляд на меня и с усилием улыбнулся. — Ну что, Эсми, готовы принять мой вызов? Или все-таки передумаете?
Вместо ответа я широко развела руки, как будто готовилась обнять кого-то невидимого, и замерла, сканируя пространство.
Да, никаким разломом тут и не пахнет. Энергетическое поле дома было совершенно спокойным. Но я вдруг нахмурилась, уловив нечто непонятное.
Нет, это не была нестабильность в прямом смысле слова. Точнее, даже наоборот. Как будто какая-то часть дома была надежно изолирована от остальных. И эта часть находилась глубоко под землей.
— Скажите, а здесь есть подвал? — спросила я у Алана.
Тот как раз стирал пыль со старинной вазы, которая стояла на столике около лестницы. Но от моего вопроса он вздрогнул и едва не смахнул вазу на пол.
— Подвал? — переспросил он, обернувшись ко мне. — О чем вы?
— Я что-то чувствую, — медленно протянула я. — Что-то под нами. Если это печать, то очень хорошо замаскирована.
— Простите, Эсми, я не понимаю, о чем вы, — твердо произнес Алан. — Этот дом очень старый. Он принадлежал моей семье не одно десятилетие. Возможно, в его фундамент и вмурованы какие-то защитные заклинания. Но мне об этом неведомо. — Помолчал немного и добавил: — Более того, тут вообще нет никаких печатей.
— Почему? — удивленно спросила я.
— Простите? — переспросил Алан, явно не уловив сути вопроса.
— Почему ни вы, ни ваши предки не установили никакой защиты на дом? — терпеливо повторила я. — Это как-то… необычно. Ваш дом расположен в центре Вилсона. Наверняка у вас имеется немало ценных вещей. Неужели вы не боитесь ограбления?
— Не боюсь, — ответил Алан. — Эсми, как вы верно сказали, мой дом в самом центре Вилсона. Да прямо напротив ворот любимое место отдыха постовых! Что за безумец осмелится залезть ко мне?
Странно. Алан говорил спокойно, и его слова звучали вполне разумно и логично. Но меня не оставляла смутная уверенность в том, что мужчина что-то недоговаривает.
А впрочем, не все ли равно? Если этот дом покоится на древней печати, то тем лучше для меня. Значит, я точно буду иметь дело с проклятой вещью, а не с призраком.
— Ну? — коротко бросил Алан. — Вы готовы наведаться в ту самую комнату? Или все-таки отступите, признав поражение?
— Ведите, — сухо распорядилась я и посмотрела на Монику.