9 июля поляки, согласно договоренности, переслали русским комиссарам в Красное упомянутую прощальную грамоту со своим дворянином Самуилом Махвичем. Он также получил ответную русскую грамоту. Обе стороны выехали со своих постоялых дворов, русские – в Смоленск, поляки – в Толочин.
10 июля русские великие комиссары прибыли со всей своей свитой в Смоленск. В тот же день думный дворянин Нащокин с согласия всех комиссаров отправился от их имени в Москву, чтобы представить Его Царскому Величеству правдивое донесение о делах и привезти приказ о дальнейшем.
19 июля поручик Иван Отрепьев отправился к польским комиссарам в Толочин с письмом от русских великих комиссаров под предлогом сношений о размене пленных, а в действительности, чтобы узнать, что у них происходит.
25 июля из Москвы от Его Царского Величества прибыл конюх с распоряжением из Тайного приказа. Он дал знать комиссарам, что думный дворянин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин отправлен с полным наказом. Им между тем следовало, если вдруг явится нужда писать полякам, не упоминать имя боярина князя Юрия Алексеевича Долгорукова в своих письмах, а опустить его.
28 июля вернулся от поляков посланный поручик Отрепьев. Те весьма жаловались, что русская сторона не держит ни в чем данное им слово, так что ее отряды в нарушение заключенной договоренности убивали и резали вплоть до самого места пребывания послов без малейшего стеснения.
29 июля думный дворянин Ордин-Нащокин вернулся в Смоленск из Москвы от Его Царского Величества. Он привез с собой приказ, чтобы боярин и наместник суздальский князь Юрий Алексеевич Долгоруков не был более комиссаром, а стал вместо большого боярина князя Якова Куденетовича Черкасского фельдмаршалом главной армии, в то время как Черкасского объявили дворовым воеводой или генерал-лейтенантом царских войск, поскольку Его Царское Величество намеревался лично отправиться в поход. У него был с собой и другой приказ, касавшийся исполнения начатых переговоров о мире, который, однако, казался совершенно негодным к тому, чтобы завершить это дело миром.
1 августа из Смоленска выступили сначала Долгоруков в качестве генерала, а за ним великие комиссары с меньшим вспомогательным отрядом, чем до того, поскольку из войск, бывших с ними, один полк конницы и два полка стрельцов отправились с Долгоруковым и его армией.
2 августа великие комиссары прибыли в Красное. В тот же вечер подошел Долгоруков и расположился на своей прежней квартире.
4 августа прибыл Махвич от польских комиссаров с вопросом о свободном пропуске их пожитков, которые они бросили, поскольку русская армия ныне выбила генерала Паца из его лагеря в Шклове, так что он принужден был отступить в Могилев. Русские же подступили к Шклову и жестоко разорили отрядами всю землю до Борисова. Также поляки желали знать, когда русские желают встретиться вновь.
5 августа генерал Долгоруков выступил из Красного в лагерь под Шкловом в сопровождении шести тысяч человек пехоты.
8 августа, после того как комиссары с обеих сторон сносились об этом через дворян, вновь устроили первую встречу после трехнедельного перерыва на прежнем месте переговоров в Дуровичах[388]. Русские требовали объявить, что Его Королевское Величество приказал в дальнейшем делать полякам, те же отвечали, что ничего из того, что им обещали при расставании на последней, десятой встрече, ни в малейшей степени не было исполнено. Ведь русские отряды не только рыскали в окрестностях их стана в Толочине, поджигая и убивая многих людей, но и взяли в плен или вовсе прикончили гонцов, которые отправились к ним с приказом от Его Королевского Величества, так что поляки ничего не знают о том, в чем состоит дальнейшая воля Его Королевского Величества и республики. Поэтому сами они не могли огласить никакого решения и спрашивали, не объяснят ли русские комиссары, какой приказ они получили от Его Царского Величества через думного дворянина Ордина-Нащокина касательно последнего защищаемого ими и оставленного на усмотрение Его Царского Величества условия об оставлении всех захваченных городов, за исключением Смоленска и Северских городов, до того как к этому не изыщут средства на предстоящем сейме в Польше. Русские же комиссары не желали переходить к дальнейшим объявлениям и держались того, что Его Царское Величество не откажется ни от чего в этом последнем пункте, но настаивает на том, чтобы русскому государству на вечные времена отошли Смоленск и все украинские города на этой стороне реки Днепр. После многих взаимных выпадов польская сторона пожаловалась на великую и ужасную несправедливость, а именно на то, что боярин Долгоруков, будучи полномочным комиссаром и поклявшись в таком качестве не искать и не способствовать ничему более мира и единства между обоими государями и их государствами, отправился в поход в качестве открытого и жестокого врага, чтобы проливать невинную кровь, невзирая на то, что переговоры начались в его присутствии. Также они требовали от русских комиссаров расписку в том, что те могут завершить и привести к концу эти переговоры без Долгорукова. Русские обещали дать такое уверение. Далее поляки настаивали на том, чтобы спросить в русских войсках об их потерянном гонце, поскольку они не согласятся вовлечь себя в какие-либо дела без приказа Его Королевского Величества. В этих обстоятельствах следующую встречу вынуждены были отложить до 13-го числа, чтобы за это время или найти письменный приказ у русских, или получить другой от Его Королевского Величества.
10 августа русские комиссары отправили полякам со стряпчим Кириллом Пущиным и писарем Петром Долговым семь письменных пунктов, потребовав на каждый истинного ответа. 1. Боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков был произведен из комиссаров в генералы и фельдмаршалы над войсками в Польше, потому что с польской стороны на прошедших десяти встречах совсем не чувствовалась склонность к миру, но лишь пустые угрозы, свидетельствовавшие о жажде дальнейшего кровопролития, а русскому государству угрожает великое разорение от татар, как это случилось прошлой осенью. 2. Что те шестеро, кто ныне присутствует на съезде, могут без Долгорукова заключить и завершить все без малейшего сомнения и недоверия. 3. Стремятся ли король и Польская корона к полному миру лишь в отношениях между обоими великими государями и их государствами, каким прежде был Поляновский мир, и к тому, чтобы один не оказывал помощи врагам другого? 4. Или же они желают всеобщего мира со всеми пограничными государями и вечного союза обоих государств против всех их врагов? 5. Поскольку, однако, ни один из этих пунктов сегодня не может быть исполнен совершенно, имеют ли они в виду общее перемирие, и если да, то под какими условиями и в какой срок, дабы тем быстрее устроить и утвердить в нынешнее время вечный мир таким образом, чтобы, если урочные годы пройдут и вечный мир не последует, не браться вновь за оружие, а за год до истечения перемирия просить чужеземных христианских государей о посредничестве и возвратить и устроить с их помощью вечный мир. 6. Поляки объявили во время последних переговоров, что они не намерены долго оставаться здесь, поскольку у них вскоре начнется назначенный великий сейм в Варшаве, на котором им необходимо быть. Более удобно было бы, если бы они прежде заключили и устроили добрый и достославный мир. 7. Заключение прочного мира было бы делом христианским и достославным, и великие и полномочные комиссары Его Царского Величества явились сюда, чтобы способствовать ему. Они также по-братски побуждали поляков, чтобы те неустанно продолжали это дело наилучшим образом и в добром доверии, всем сердцем одобрив это совершенно справедливое предложение, объявленное русскими, и приняли это решение, дабы обрадовать угнетенных, способствовать прекращению бесчеловечного кровопролития и получить от Всемогущего Бога желаемое вознаграждение.
12 августа подстолий Комар привез русским письменный, но весьма краткий ответ на пункты, отосланные полякам, о том, что Его Королевское Величество и вся Польская республика наказали им вести переговоры и заключить вечный, достохвальный и прочный мир, и потому они не могут согласиться на перемирие. Что же касается прочного союза и близкого соединения, то об этом можно вести переговоры и обсуждения после заключения вечного мира наряду с другими пунктами, необходимыми для обоих государств.
13 августа состоялась вторая встреча. Поляки по-прежнему не желали двигаться далее, поскольку еще не нашли их гонца, и твердо стояли на том, чтобы русские комиссары объявили волю Его Царского Величества касательно условия, которое они тайно предложили на последних, десятых переговорах перед их отъездом в Толочин, а именно: ограничить ныне, ради приближения у них в Польском королевстве всеобщего сейма, все враждебные действия на восемь месяцев и одобрить на том же сейме сословий русское предложение относительно Смоленска и Северских городов, уладив его вместе со справедливыми средствами, которые должна предложить русская сторона. В соответствии с нынешними наказами поляки не могут продвигаться дальше, между тем как все другие завоеванные местности следует тотчас же очистить в надежде на верный мир. Русские ни словом не ответили на это предложение, но вели себя так, словно они об этом забыли или вовсе не поняли, и вновь передали полякам грамоту, желая, чтобы те тотчас сделали с нее список и, когда поймут ее, дали точный ответ на все три пункта: 1. Воля Его Царского Величества состоит в том, чтобы, если заключат вечный мир без союза, подобный Поляновскому, то на русской стороне на вечные времена остались бы покинутые поляками Смоленск с принадлежащими к нему крепостями и городами, как это было в старые времена с границей по Ивате[389], а также все украинские города до реки Днепр. 2. Для заключения мира с соединением или союзом на русской стороне должны остаться на вечные времена, наряду со Смоленском и упомянутыми украинскими городами, Малая Ливония и Динабург со всеми принадлежащими к ним городами и землями, чтобы русская держава могла скорее оказать польскому государству помощь против татар на реке Днепр, а также на реке Двина – против другого врага, который лишь ждет удобного случая и никогда не держал ни обещания, ни слова