Опрокидываю в себя содержимое стакана и подпрыгиваю на месте, чтобы встрепенуться и придти в себя. Давай же, сукин сын, включай режим придурка. Веди себя, как гребаный засранец. Я несколько раз хлопаю себя по щекам, разминаю шею, пробуждая в себе мудака. Это мне по силам.
Долой это сопливого мудака, которым был сегодня утром. Вернись в привычное состояние. Если уж на то пошло, Саттон ждет именно его, и я не могу не оправдать ее ожидании.
Лифт сигналит, и двери распахиваются.
Я во всеоружии.
Саттон нарисовывается в гостиной, всем своим видом излучая воодушевление. На ней леггинсы выше пупка и свободный джемпер с ниспадающими плечами, который при малейшем движении являет взору часть ее обнаженного живота. Она по-хозяйски отправляет свою куртку, которую несла в руках, на спинку стула, а затем, сняв сапоги, проходит вглубь помещения.
― Боже, ну и дубак сегодня.
Она снимает шапку и мотает головой, взъерошивая свои длинные светлые волосы.
Черт.
Святые небеса.
Это не к добру.
Хватит.
Саттон просто обязана уйти. Этот ее джемпер, о чем, мать вашу, она вообще думала? Ее грудь, обтянутая тканью, имеет идеальную аккуратную форму, а черные бретельки ее лифчика игриво проглядывают из-за приличного овального разреза. Оставаться в рабочем русле, лицезрея ее в таком прикиде, будет крайне сложно.
А затем она поворачивается задом.
Святые угодники. Я провожу рукой по лицу.
Ее леггинсы с высокой посадкой плотно облегают ее попу, и это выглядит столь аппетитно, что не оставляет ни капли простора для воображения. И, вдобавок ко всему, я не вижу никаких намеков на нижнее белье. Охренеть просто!
― Так что у нас сегодня на ужин? ― спрашивает она, роясь в сумочке.
Ты. Сегодня на ужин у меня ты.
― Эм... Понятия не имею. Он в духовке.
Достав из сумки блокнот, она вскидывает голову, принюхиваясь и абсолютно игнорируя то, насколько мне не просто лицезреть ее в столь, наверняка, «удобном» для нее наряде. Это равноценно тому, если бы она щеголяла передо мной в нижнем белье.
― Пахнет восхитительно. Все готово? Я умираю с голода.
― Да. Просто разогревается.
― Здорово, ― с предвкушением отвечает она. ― Может сядем за стол, поедим и поработаем?
― Мы можем сначала поужинать, а потом уже заняться делами.
― Тоже вариант. Хочешь, я помогу накрыть на стол?
― Нет, спасибо. ― Я заставляю себя отвлечься от своих мыслей и спешу на кухню, где извлекаю блюдо из духовки, а затем сервирую стол на двоих. ― Похоже, сегодня на ужин пастуший пирог.
― О, это ведь традиционное ирландское блюдо? ― Саттон возникает рядом со мной. Черт, она уже и об этом узнала?
― Да. Доводилось пробовать когда-нибудь?
― Неа. ― Саттон по-хозяйски пересекает пространство кухни, берет бутылку воды из холодильника и протягивает ее мне. ― Не хочешь попить?
― Мне есть, что выпить...
― Никакого спиртного во время работы. ― Он строго грозит мне пальцем. ― Мне нужно, чтобы ты был в здравом уме.
Я раскладываю порции по тарелкам.
― Вынужден тебя разочаровать, но я приложился к бутылке еще до твоего прихода.
Неспешно приблизившись ко мне, она буквально втюхивает мне бутылку с водой и перебрасывает волосы через плечо.
― Ну что ж, тогда советую тебе протрезветь, сегодня нас ждут великие дела.
Когда я слышу подобные заявления, мне еще больше хочется надраться. Проводить вечер в компании с Саттон в столь вызывающем наряде, вдыхать ее невероятный аромат, ― это чистая пытка, которая потребует от меня недюжего самообладания.
Мы усаживаемся напротив друг друга. Саттон складывает салфетку на коленях и поднимает пластиковую бутылку с водой. Я неохотно отвечаю тем же.
― За плодотворное сотрудничество.
― Чертовски самонадеянно.
Мы чокаемся бутылками, но пластик издает совсем не тот звук, который ожидаешь.
― Не думаю. Я правда воодушевлена. В наших силах поднять лагерь на новый уровень. Я прям чувствую.
Неужели? Единственное, что чувствую лично я, это мой неистовый стояк, упирающийся в молнию джинсов.
― Что ты там бормочешь? ― спрашивает она, не донеся вилку до рта.
― Ничего.
За эту неделю мной был принят ряд неудачных решений, но пригласить Саттон на рабочий ужин ― это, очевидно, самая ужасная идея их всех. Несмотря на запах картофеля и говядины, до меня все равно доносится легкий аромат лаванды, тот самый, который теперь прочно ассоциируется у меня с ней. А то, как ее губы обхватывают вилку... Черт, на месте кухонного прибора, доставляющего кусок пастушьего пирога ей в рот, я представляю свой член... Хренова игра воспаленного сознания.
В воздухе повисает молчание, пока мы оба закидываем в себя наш ужин. Я молчу намеренно, а вот Саттон нет. Она просто упивается вкусом еды, издавая благодарное и довольное мычание, вместо слов.
― Так, где именно ты жил в Ирландии?
Светская беседа? Господи упаси.
― Давай, просто молча поедим.
Отправляю смачный кусок в рот и старательно пережевываю, стараясь не встречаться с Саттон взглядом.
― Знаешь, нам предстоит тесно общаться по работе, так что, мне кажется, было бы не лишним узнать друг о друге несколько занятных фактов. Ты так не считаешь?
― Нет.
Снова жую. Делаю глоток воды.
― Как насчет того, чтобы поведать мне три факта о себе, а я в ответ сделаю то же самое.
― Нет.
Ее вилка звякает по тарелке, наконец-то отвлекая меня от изучения моего «чертовски занятного» покрытия полов.
― Не закрывайся от меня, Роарк.
― Я и не закрываюсь, просто предпочитаю особо не делиться личным.
― Почему?
Пожимаю плечами, отправляя очередной кусок в рот.
― Роарк МакКул, расскажи мне три факта о себе.
Я вскидываю бровь, будучи удивленным таким напором.
― Ты правда думаешь, что это будет нам полезно?
― Да, уверена,
Я ухмыляюсь и снова возвращаюсь к трапезе.
― Бред.
Она раздосадовано стонет, и это звучит сексуальнее, чем следовало. Хотя, возможно, это зашкаливает мое либидо, поэтому эротичным кажется абсолютно все, чтобы ни сделала Саттон. Даже если она сейчас вырвет у себя клок волос и начнет чистить им зубы.
― Ладно, тогда я расскажу о себе три факта.
― В этом нет необходимости.
― Первые месячные настигли меня в шестом классе...
― Что? ― Меня передергивает. ― Зачем ты посвящаешь посторонних в это?
Ее глаза широко раскрыты, словно она в шоке от самой себя.
― Откровенно говоря, я сама не ожидала, что ляпну такое. Даже не знаю, к чему это. Но, как бы там ни было, теперь ты в курсе.
― Не думаю, что нуждался в данной информации.
― А по мне это забавный факт. ― Она пожимает плечами. ― А еще у меня был секс всего с двумя парнями. ― Саттон шлепает себя ладонью по губам, выглядя абсолютно растерянной. Я же ощущаю волну ярости, прокатившейся вверх вдоль моего позвоночника, когда думаю о тех двух чуваках, которые имели доступ к телу этой девчонки. ― Боже, я действительно в шоке, что сказала это. Просто нервничаю, поэтому ляпаю первое, что приходит в голову.
Стараясь сдерживаться, я просто киваю, потому что хочу уйти от темы секса, так как в моей голове роится слишком много вопросов. Тех, на которые мне бы хотелось получить ответ, например: доводили ли они ее до оргазма своими языками? Неужели они имели возможность часами любоваться ее идеальными сиськами? Оценили ли они по достоинству стоны, которые срываются с ее губ в моменты удовольствия...
― Это сверхнепрофессионально с моей стороны. Я тебя постоянно попрекаю этим, а сама тут же рассказываю тебе о месячных и о своей сексуальной жизни, точнее, об отсутствии таковой. Давненько у меня не было члена. Ну... хорошего члена. Понимаю, тебя это не касается. Просто... ― Саттон прикусывает губу. ― Просто последний... он был маленький, очень... крохотный. Знаю, что размер не главное, но мне правда кажется, что я едва смогла его почувствовать в себе...
― Прекращай.
― Ты прав, ― соглашается она.
Мы оба возвращаемся к трапезе, но теперь мне покоя не дают ее откровения.
Крохотный пенис.
Давно не было.
Никакой сексуальной жизни.
Черт подери, меня так и порывает скинуть все нахрен со стола, уложить ее на него и показать ей, что такое настоящий мужчина: неистовый и жадный до ее тела.
― О чем ты думаешь? ― Саттон потирает ладонью лоб. ― Мне так неловко сейчас. Тишина напрягает. ― Оно и понятно. ― Просто скажи мне, о чем ты думаешь сейчас.
― Тебе лучше не знать, ― отвечаю я, прожевав очередной кусок.
― Возможно. Но я готова ко всему, лишь бы отвлечься от этого ощущения неловкости.
― Ты не хочешь этого знать, ― повторяю я более твердо.
― Оу. ― Саттон явно сбита с толку. ― Как скажешь.
Снова тишина.
Если на ней все же есть нижнее белье, то какое оно? Стринги? Танго? А может кружевные в тон бюстгальтера? На что похожа ее задница? Персик? Наш разговор об анальном сексе тут же всплывает в моей памяти. Боже, у нее не было такого опыта. Интересно, понравилось бы ей? Позволила бы она хотя бы легкий намек на подобное?
― Твоя челюсть так напряжена. Ты в порядке?
Нет, мать вашу, я не в порядке. У меня стоит так, что аж ломит, а освобождения в ближайшие несколько часов не предвидится.
― Все зашибись.
― А мне кажется, что-то не так. У тебя на лбу так выступает вена, что выглядит уже пугающе. Ты напряжен? Я виной такому состоянию?
Она подается вперед и ее джемпер сползает так, что мне открывается превосходный вид на ее сиськи, облаченные в черный кружевной лифчик.
Трындец.
Я резко встаю из-за стола, заставая ее врасплох, и устремляюсь прямиком к бару, чтобы налить себе виски.
― Эй, что я сказала по поводу спиртного?
― Мне необходимо немного выпить.
― Шутишь? Настолько горит, что ты не можешь...
― Саттон, прошу тебя, просто помолчи пару секунд. Хорошо?
Сильно сдавливаю свою шею сзади, чтобы контролировать кровь, устремляющуюся прямиком к моему члену.