Я обедал на островах наедине с Б. Пятидесяти двух лет, холостяк, наделенный острым и проницательным умом, он в юности служил в конногвардейском полку. После этого он делил время между благоустройством своего имения, некоторой общественной работой, путешествиями, любовью к музыке, поддержанием крепких дружеских отношений и, не в последнюю очередь, заведением успешных и благоразумных любовных связей, менявшихся в зависимости от мимолетной прихоти. Его повествование, естественное и многоплановое, доставляло мне удовольствие и расширяло знания о русской жизни, поскольку в каждый аспект его дилетантства он привносил острую наблюдательность. Я считаю его неплохим физиологом нравственности, аналитиком, точным и скептическим, но ни в коей мере не разочарованным.
Уделив немалую долю времени обществу женщин, он признает, что жизнь без них была бы невыносима и что, хотя иногда некоторые сумасшедшие убивают себя ради них, все же благодаря именно женщинам самоубийство не является угрозой для мужчин, так как их роль на этом свете заключается скорее не в том, чтобы навсегда сохранить жизнь, а в том, чтобы забыть о ней.
Как бы то ни было, но в девять часов этого вечера мы сидели друг против друга на берегу Невы.
Напротив нас, на другом берегу, сквозь листву вековых деревьев можно было увидеть очаровательный Елагинский дворец. В конце острова ивы, ветви осины и ясеня склонились к быстро текущим водам. Вскоре всё небо оказалось окутанным неосязаемой кисеей, перламутровой испариной молочного цвета. В то время как вокруг нас все более и более давали о себе знать чары «белых ночей», великих ночей солнцестояния, я расспрашивал Б. о русских женщинах. Непринужденно, словно невзначай прибегая к своей памяти, он, скорее, небрежно ронял, чем тщательно формулировал свои высказывания:
– Я знаю только русских женщин. Хорошо узнать можно только женщин собственной страны; вступать в связь следует только с представительницами собственной расы…
Русские женщины – сама искренность; в том смысле, что они никогда не пытаются играть какую-то роль; они никогда не испытывают склонности к тому, чтобы описывать свои чувства. Они, по возможности, стремятся жить полной жизнью, но не думают о себе как о героинях повестей и романов и не держат в голове какой-нибудь образ в качестве объекта для подражания… Их грезы исходят из собственной души, они не заимствуют их от других…
Их главная беда заключается в том, что они непостоянны. Они едва ли когда-либо сознают, чем именно руководствуются их чувства и поступки; создается впечатление, что они всегда подчиняются каким-то слепым силам. Часто они принимают самые серьезные решения лишь затем, чтобы дать выход своим нервам. Любой пустяк, какое-то слово, услышанное ими мимоходом, какая-то мысль, внезапно пришедшая им в голову, просто ужин, один тур вальса или, наоборот, когда его нет, облако, плывущее в небе, изменение настроя души и… вот и всё, всё мгновенно меняется. Одна моя знакомая женщина сказала мне недавно: «Я чувствую себя другой женщиной, когда надеваю новое платье…»
По той же причине они весьма подвержены влиянию природы. Приход весны, радость от того, что засияло солнце, запах первых фиалок – всего этого достаточно, чтобы они потеряли голову. Зрелище звездного неба над степью вызывает у них головокружение. Гроза вечерами словно заряжает их электричеством…
Даже у самых счастливых из них всегда остается чувство какой-то неудовлетворенности, беспокойства и неутолимости; они находятся в состоянии ожидания чего-то грядущего, окутанного в неизвестность…
И опять же только в любви они ощущают твердую почву под ногами. Когда их сердца не заняты любовью, они бесцельно скитаются, словно острова, плывущие по поверхности реки…
Нет занятия более занимательного, чем слушать их беседу между собой. Пока они говорят, они по ходу дела выдумывают новые истории; можно подумать, что в ваших глазах они находят новые слова…
Они быстро принимают решение влюбиться в вас… и так же быстро разлюбить. Имея дело с ними, прибегать к красноречию бесполезно – и тогда, когда вы хотите завоевать их, и тогда, когда вы хотите удержать.
Они очень стыдливы. Именно поэтому кажется, что они легко отдаются; они не позволяют себе полууступок. Как только их сердце дает согласие, они сразу же делают всё, чтобы ускорить кризис; они считают, что унижают себя, если будут торговаться…
Их память подобна выдвижному ящику в шкафу, который они открывают и закрывают по желанию. Они всё помнят и всё забывают – в зависимости от своих интересов или своих капризов…
Если у них есть враг, то он ужасен, если они больны, то их болезнь неизлечима. В ином случае было бы скучно. Тогда они способны на самые большие глупости!..
Абсурд и невозможность – вот что более всего их привлекает…
Они всегда говорят, что они довольствуются малым, но ничто не может удовлетворить их…
Неожиданность – это то, от чего они никогда не устают…
В любви они проявляют больше смелости, инициативы и щедрости, чем мужчины. Их превосходство над мужчинами в обыденной жизни сказывается еще чаще. В трудные минуты они демонстрируют большее присутствие духа, энергии и движущей силы, более высокое чувство долга и свободы, а также большую инициативность. Они являются душой семьи…
Сила их любви и самоотречения доходит до настоящего героизма, когда мужчина, которого они любят, попадает в полосу злоключений. Их преданность ему принимает форму закабаления и самопожертвования: они готовы следовать за ним в Сибирь, в ссылку, куда угодно…
Один из их недостатков заключается в том, что они не могут лгать. Они недостаточно владеют собой, чтобы придерживаться лжи. И именно это часто заставляет нас считать, что они кажутся жестокими…
У них чрезвычайно развита сила воображения. От ревности они испытывают настоящую пытку…
Они никогда не признаются в том, что идут на поводу собственных чувств; они всегда пытаются одухотворить свои желания и обмануть самих себя в отношении собственного состояния упоения. Словарь мистики является бесценным средством для наиболее страстных из них, желающих оправдать свое безрассудство…
Толстой был абсолютно прав, когда превозносил красивые округлые руки Анны Карениной. Совершенство женских рук является одной из характерных черт русской народности. Во всех социальных классах, даже среди простого народа, вы найдете молодых женщин с удивительно красивыми руками, полными и нежными, с шелковистой белизной, идеально пропорциональными, гладкими и ласкающими…
В России, как и везде, великие любовницы, роковые жертвы страсти, крайне редки. Но, возможно, ни в одной другой стране роковое приворотное зелье не является столь едким и пожирающим; оно опустошает всё нутро с непреодолимой жестокостью, ничего не оставляя, кроме неистового стремления к самоубийству и забвению.
Непостоянные, безумные, коварные, экстравагантные, эгоистичные, монополизирующие, порочные, невротические, мучающие, уклончивые, разочаровывающие, дьявольские – этими и еще многими другими словами вы можете назвать их; но никогда – заурядными, педантичными или наводящими тоску. Одним словом, они – опасны и очаровательны…
Вторник, 27 июня
Русские взяли Кимпулунг, к юго-западу от Черновиц; эта победа делает их хозяевами Буковины и подводит к Карпатам.
Мы следим с Сазоновым по карте за ходом наступления, он мне говорит:
– Вот когда должна бы выступить Румыния… Она бы могла свободно пройти до Германштадта до Тимишоары… до самого Пешта… Но Брэтиану не способен на простые, прямодушные решения. Вы увидите, он пропустит все возможности.
Среда, 28 июня
Из верного источника узнаю следующее. Императрица переживает очень тяжелую полосу. Усиленные молитвы, посты, аскетизм, волнения, бессонница. Она все больше утверждается в восторженной мысли, что ей суждено спасти святую православную Русь и что покровительство Распутина и высокие его качества ей необходимы для успеха. Она по всякому поводу советуется с ним, просит его благословения.
Но отношения царицы с Гришкой облечены покровом тайны. В газетах о них ни слова. В обществе об этом говорят, шепотом и только между собой, как о позорной тайне, в которую лучше не углубляться, но не стесняются выдумывать бесконечное число фантастических подробностей.
Обыкновенно сам Распутин редко бывает во дворце. Он видится с царицей по большей части у Вырубовой, в ее квартире на Средней улице, там он проводит иногда по несколько часов с обеими женщинами, а агенты генерала Спиридовича охраняют дом и никого не подпускают близко к нему.
Обыкновенно же полковники Ломан и Мальцев поддерживают постоянные сношения между старцем и его кликой и дворцом.
Полковник Ломан, помощник управляющего императорскими дворцами, староста любимой церкви царицы Федоровского собора, личный секретарь Александры Федоровны, пользуется полным ее доверием. Его помощником в его ежедневных сношениях с Распутиным является артиллерийский полковник Мальцев, начальник воздушной охраны Царского Села.
Для интимных поручений императрица пользуется обыкновенно услугами молодой монахини, работающей в придворном военном госпитале, сестры Акулины.
Несколько лет тому назад эта монахиня жила в Охтайском Свято-Тихоновском монастыре в уральских лесах, недалеко от Екатеринбурга. Крестьянка родом, очень здоровая от природы, она вдруг стала страдать припадками, которые очень усилились и стали периодическими. На глазах у своих испуганных сестер она то корчилась в судорогах, то впадала в восторженно-бредовое состояние, то испытывала необычайные ощущения; ее считали одержимой бесами. Во время такого припадка явился Распутин. Он тогда ходил странником по Уралу. Однажды вечером он попросился ночевать в Охтайском монастыре. Его приняли как посланца свыше и немедленно привели к бесноватой, которая билась в припадке. Он остался с ней наедине и в несколько минут исцелил ее властным заклинанием. Дьявол больше не беспокоил ее. После такого исцеления Акулина стала верной слугой старца.