– Собираешься купить этот ковер?
– Нет, слишком дорого. Нет смысла тратить столько денег на украшение съемной квартиры, где я живу одна.
– Ясно.
Юкино помолчала. Мне стало интересно, зачем она на самом деле позвонила. Я разрывалась между желанием ее расспросить и беспокойством по поводу расходов на связь. Мимо проходила пара, судя по всему, европейцы. Они ели на ходу что-то похожее на блины. Мужчина был одет легко, из заднего кармана джинсов торчал бумажник, что мужчину, похоже, ни капли не волновало.
– Не знаю, сколько стоит ковер и почему ты считаешь, что украшать квартиру нужно только для кого-то другого. Надо обставлять свое жилище по своему вкусу. Иначе скоро забудешь, чего ты вообще хочешь.
Юкино быстро проговорила, что готова оплатить мне счет за телефон, и сбросила звонок. Тем временем женщина выхватила кошелек из кармана мужчины и дразнила его, а тот делал вид, что злится.
Я вернулась в магазин килимов. Хотя я пробыла на улице всего несколько минут, темнота и запах благовоний словно обрадовались моему возвращению. Я взяла килим кирпичного цвета и подошла к женщине, которая наконец оторвалась от своего занятия. Я думала, она что-то пишет, но на самом деле она рисовала. В бухгалтерской книге, с помощью одной лишь шариковой ручки, было с точностью воссоздано изображение кассового аппарата на столе и керамической овцы – настоящая магия.
Женщина нажала на клавиши кассового аппарата, и на экране появилась гораздо меньшая сумма, чем на ценнике. Я несколько раз перепроверила цифры, но женщина ничего не стала объяснять. Когда я вынула пластиковую карточку, на лице женщины мелькнуло беспокойство, однако она извлекла из-под стойки устройство для приема платежей. Из рукава ее черного платья выглядывали, позвякивая, крупные золотые браслеты.
Она не произнесла ни слова, даже когда я уходила. Я тоже хранила молчание. Обернувшись, я увидела, как она снова что-то рисует.
Килим лежит у меня дома, и я каждый вечер делаю на нем растяжку для беременных и лежу, пока смотрю фильмы. Вчера начала смотреть «Крестного отца».
Двадцать седьмая неделя
– Ты не пользуешься маслом? Оно пахнет приятно. Марка называется «Джон Мас». Нет, «Джон Мастерс». Хочешь попробовать?
Меня больше удивил не аромат, а то, каким теплым был коричневый флакончик. Обычно мне это не нравилось. Поручень в электричке, нагретый чьей-то ладонью, или стул в офисе, на котором кто-то сидел только что. Но сегодня было по-другому. Возможно, потому что в раздевалке было чуть менее людно, чем обычно.
– И правда. Приятный аромат.
– Вот видишь. Растяжки в любом случае появятся, но надо делать все, что в наших силах.
Я вернула флакон, моя собеседница набрала немного масла в ладони. Ее тонкие руки ловко распределили масло по большому круглому животу, а остатки она нанесла на лицо. Узкое лицо с белой кожей.
Это лицо казалось мне знакомым. Я не могла вспомнить, где видела его раньше. Закончив переодеваться, мы обе достали из шкафчиков свою обувь – и ахнули. В наших руках по одинаковой паре белых кожаных кроссовок. Она повернулась ко мне.
– Хочешь в лаунж-зону? Те, кто ходит на аэробику, частенько там проводят время.
– В лаунж-зону?
Конечно, я знала, что это такое. Зал со стеклянными стенами, у входа в фитнес-клуб, всегда полный людей всех возрастов. Никогда не думала там оказаться.
– Всем привет!
– Привет, Хосоно. Ты снова похудела?
– Ни в коем случае. Я на десять кило тяжелее, чем до беременности. Это мой рекорд.
– Скажешь тоже. Я вот четырнадцать кило прибавила.
– Извини, Кудряшка, не подашь мне телефон?
Они сидели между компанией женщин, взволнованно обсуждавших, не перестать ли закрашивать седину, и двумя пожилыми мужчинами, которые молча листали еженедельные журналы. Пять женщин примерно моего возраста устроились за двумя белыми пластиковыми столами вроде тех, что стоят в уличных кафе. Когда подошли мы с Хосоно – очевидно, так звали мою спутницу, – нам освободили место.
– Кто это принес? Выглядит аппетитно. – Хосоно указала на коробку с пирожными в центре стола.
– Я принесла, – отозвалась одна из женщин. – Рядом с моим домом есть пекарня, там вкуснейший белый хлеб, и в последнее время я часто туда хожу и всякий раз покупаю маленькие десерты. Сегодня пончики со сладкой фасолью. – Она отправила один пончик в рот и добавила мне: – Угощайся, бери!
Она была крупного телосложения, но ей это шло, а умелый макияж на аккуратном личике скрывал все следы того, что она буквально полчаса назад вышла из спортзала. Давненько я не разговаривала с человеком, который носит накладные ресницы.
– Прости, а как тебя зовут?
– Сибата.
Все хором повторили мою фамилию, будто хотели попрактиковаться в произношении, а потом засыпали меня другими вопросами: когда планирую рожать, далеко ли живу и так далее. Я словно попала в хижину со стайкой маленьких птичек. Каждый мой ответ вызывал волну обсуждений: «О, если ребенок появится в мае, то будет проще найти детский сад» или «А у меня родители рядом живут».
– Ты впервые занимаешься аэробикой? Что думаешь? Весьма непросто, да? Не знаю, как в других клубах, но здешняя аэробика для беременных считается повышенной сложности.
– Даже слишком. Мне порой кажется, что ребенок прямо в зале и родится.
Птичник снова оживился, а я почувствовала облегчение.
Непринужденная воскресная беседа не стихала ни на миг. Одна женщина рассказывала о том, что, забеременев, начала пользоваться специальными прокладками, так как не всегда успевает добежать до туалета; другая ездила в гости к родителям мужа, и те ждут непременно мальчика, поэтому в поезде по дороге домой она сделала куклу-оберег из пакетика для палочек; третья пожаловалась на то, что из-за тошноты по утрам изменилось ощущение вкусов, и теперь она не могла прожить и дня без бутылки энергетического напитка вроде додекамина, – несмотря на предостережения врача, она не в силах остановиться, и даже во время сильного тайфуна ходила за «дозой». Все говорили по очереди, подхватывая друг у друга тему беседы, как участники бывалой волейбольной команды перебрасывают мяч.
Вдруг кто-то заметил женщину в темном трикотажном платье, идущую к торговому автомату у входа. «О, это же Рицуко», – сказала одна, и все стали махать руками: «Рицуко, Рицуко!» Та помахала в ответ. С распущенными волосами и в повседневной одежде я не сразу узнала тренера по аэробике. Впервые услышала ее имя.
Разговор продолжался. Гатико, которая принесла пончики, и Кику жили в одном доме, а их мужья вместе работали, так что вся дружная компания начала подбираться, когда познакомились две соседки. Последней из сидящих за столом должна была родить Хоя – летом. У Кудряшки роды запланированы на май, как и у меня, но в конце месяца, чуть позже. А меньше всех ждать осталось Хосоно, которая решительно настроилась поесть где-нибудь жареного мяса еще как минимум дважды, прежде чем отправиться в больницу, так как после родов еще долго не сможет ходить в рестораны. Ей предстояло родить уже в следующем месяце. Ее живот настолько вырос, что, казалось, еще увеличиться он просто не может.
– Ох, муж говорит, что у меня даже лицо стало круглее.
– Даже если и так, Хосоно, у тебя по-прежнему изящные черты. К тому же после родов похудеешь в любом случае, хочешь ты этого или нет, – ответила Тихару, у которой уже были четырехлетние девочки-близнецы.
На толстовке Тихару изображена лиса – в магазин этого бренда я заходила, но никогда ничего не покупала. Она еще могла себе позволить узкие юбки, поскольку живот не слишком выдавался, однако по висящему на спинке ее стула огромному рюкзаку, на котором болтались брелоки с персонажами мультфильмов, сразу становилось понятно, что у нее есть дети. Экран ее телефона под аккуратно накрашенными бежевым лаком ногтями вдруг засветился.
– Извините, мне пора домой. Нужно забрать детей с урока гимнастики. А перед этим еще купить продукты для ужина.
– Ой, я тогда тоже пойду. Надо быть дома, когда приедет курьер.
Остальные подхватили – я тоже, и мне пора, пойдем вместе.
В конце концов все решили разойтись по домам и покинули спортзал. Ожидая лифта, я посмотрела на монитор камеры наблюдения – я стояла среди семи женщин с круглыми животами.
– Ну, до встречи.
– Увидимся на следующей неделе.
Как только мы вышли из спортзала, Хоя сразу повернула к ближайшей станции, и остальные тоже вскоре отделились от компании. Тихару попрощалась с нами перед большим книжным магазином, Хосоно – на перекрестке с полицейской будкой, а Кудряшка сказала, что зайдет к родителям, прежде чем отправится домой. Нам с Гатико и Кику оказалось по пути. Стоял немного пасмурный, но до странного теплый для февраля вечер, и лужи от вчерашнего дождя приобрели цвет фламинго.
Я уже и забыла, какие узкие тротуары в жилых районах. Мы шли гуськом, а иногда и по разные стороны дороги. Когда прямо за спиной Кику вынырнул из переулка угрюмый старик на велосипеде, Гатико крикнула: «Велосипед!» Она пошла первой, и ее неоново-желтые кроссовки выделялись на бетонном тротуаре.
Когда я в последний раз гуляла по улице в женской компании, тем более недалеко от дома? В детстве мы с одноклассницами ходили вместе в школу и обратно, а еще друг к другу в гости, катались по парку на велосипедах, но потом незаметно все изменилось, и мы стали встречаться в торговых центрах или кинотеатрах, приходя туда порознь. Конечно, уже будучи взрослой, я иногда гуляла со своим парнем, однако в компании женщин я оказалась на улице всего раз – когда только устроилась на первую работу, ходила с коллегой покупать напитки. Я обратилась к спутницам, шагающим передо мной:
– Здорово, наверное, забеременеть одновременно с подругой, да еще и жить в одном доме?
– В общем, да. Но квартиры нам предоставляет фирма, в которой работают наши мужья, и это порой добавляет проблем. Постоянные нравоучения о правилах сортировки мусора, а еще сплетни.