– Я правда слышу. Бьется быстрее, чем у взрослого. Хочешь тоже послушать, Сиба? – предложила Хосоно, снова натягивая свитер на живот.
Я смогла лишь тихо пробормотать в ответ:
– Пожалуй, не сегодня.
На следующий день, в понедельник, я пошла на работу, и утром мне позвонил начальник отдела. Сказал, что на прошлой неделе на завод поступило недостаточно бумаги. Я бросилась сверять документы от поставщика – ошибку допустили не мы. Когда я положила трубку, после того как запросила еще одну поставку, Хигасинакано обеспокоенно посмотрел на меня. Он все еще пахнет клеем.
– Сибата, что-то случилось?
– В каком смысле?
– Извини за назойливость. Насколько я понял, с сырьем большие проблемы, и ты сильно побледнела, вот и решил спросить.
– Нет, все хорошо, ничего не случилось.
И правда – ничего. Вообще ничего, поэтому я продолжаю делать картонные тубусы. Не знаю, действительно ли кому-то нужно столько картонных тубусов, но мы продолжим их делать, пока есть заказы. Продолжим оборачивать ленты вокруг сердечника. Я собиралась заняться другой работой, когда позвонил поставщик. Он сказал, что сырья нет в наличии и доставка займет продолжительное время. Я нажимала клавишу пробела снова и снова.
Я пристально посмотрела на Хигасинакано, который сверлил меня взглядом, пока я говорила по телефону, и тот, несколько раз извинившись, повернулся к своему столу.
Двадцать девятая неделя
Хотя был март, во второй половине дня синоптики обещали сильный снегопад. И похоже, по всему Канто[27] снег не прекратится до самого утра.
– Вот бы уйти домой пораньше.
– Интересно, поезда будут ходить?
– Хорошо, что хотя бы в офисе тихо и спокойно.
Все немного встревожились. Снегопад обсуждали за столом во время обеда, в коридоре, по телефону с деловыми партнерами. На самом деле не так уж они и волновались. В магазине канцелярских товаров, куда я пошла за стержнями для ручек, продавец спросил меня, не начался ли снег. Мы как по команде посмотрели в окно. Еще не начался.
Первые снежинки закружили в воздухе только во второй половине дня. В три часа я получила по электронной почте рассылку из отдела по общим вопросам – всем, у кого не было срочной работы, разрешили уйти домой. Коллега, сидящий напротив меня, тут же засобирался.
– Сибата, почему бы тебе не поехать домой? Лучше не ждать, пока в поездах начнется столпотворение.
– Спасибо. Я уйду, как только закончу одно дело.
– Что ж, тогда поторопись.
С этими словами он надел темно-бордовое пальто и вышел из офиса. Ткань пальто красиво поблескивала. Наверное, велюр.
До скорого. Осторожнее на дорогах. В метро скоро будет не протолкнуться. Молчание. В течение часа офис покинули больше половины моих коллег. Остальные смотрели расписание поездов в Интернете, вздыхали и со словами «Поезда не ходят» шли в магазин за булочками и одэном[28].
Хигасинакано за соседним столом молча глядел в свой монитор, неестественно ровно держа спину. Его ярко-желтая рубашка, неуместная, как цветы рапса зимой, выделялась в опустевшем офисе. Интересно, он сам ее купил?
Закончив работу, я направилась к общему принтеру, чтобы распечатать документы и затем пойти домой. Я выглянула в окно. Небо было тускло-серого цвета, словно нарисованное множеством слоев блеклых чернил, и из полутемного пространства бесшумно валились бесчисленные хлопья снега. В темноте я могла ясно видеть, что происходит в офисе соседнего здания. Перед стальным стеллажом, доходящим до самого потолка, стоял невысокий мужчина, который брал с полок папки и раскладывал их немного по-другому. Все папки выглядели одинаковыми, и казалось, что он играет в какую-то незнакомую мне игру.
– Снег, похоже, усиливается, – проговорил мужчина из другого отдела, подошедший к соседнему принтеру.
– Да, поезда, скорее всего, перестанут ходить. Нужно идти домой поскорее.
– Сибата, тебе, наверное, непросто сидеть рядом с Хигасинакано?
Он вдруг понизил голос и наклонился так, что практически шептал мне в ухо. Я тут же прикрыла живот обеими руками.
– Я бы так не сказала.
– Что ж, хорошо. Странный он все-таки. На днях мы вместе ехали в лифте, и он с размаху ударил своим ноутбуком по стенке. Я, конечно, удивленно посмотрел на него, а он лишь несколько раз извинился за шум. Говорил громко, а когда я ничего не ответил, продолжил бормотать что-то неразборчивое себе под нос. Там были люди из других компаний, но его это ни капли не смущало. Может, у него с головой проблемы?
Мужчина хотел еще что-то добавить, но я закончила печатать документы, вернулась на свое место и собралась домой.
– Я ухожу. Берегите себя, Хигасинакано.
– Спасибо. Я тоже пойду, как только все доделаю. Надо подготовить материалы. Начальник утром сказал, что они нужны сегодня, и без оправданий.
Хигасинакано указал на подставку для документов на столе начальника отдела и покачал головой. Интересно, когда начальник увидит эти материалы, если он давно ушел?
Добравшись до вокзала, я обнаружила, что поезда, хоть и реже, но все-таки ходят. И остановившихся между станциями почти не было. Людей на платформе стояло чуть больше обычного, все в едином порыве мысленно молились, чтобы поезда продолжали ходить. Когда у одной женщины сумка застряла в дверях, другие пассажиры молча ей помогли.
На полпути домой место передо мной освободилось, поэтому я села, и от теплого воздуха, дувшего из обогревателя на мои ноги, тут же разомлела. «Тудух-тудух, тудух-тудух – на поезде они отправились на север, в Королевство снежных лис». Когда я ходила в детский сад, мне нравилась книжка с картинками, в которой цирковая группа ездила на поездах по всему миру, чтобы давать представления. Циркачи побывали в заснеженной стране, королевстве среди пустыни, в лесном городке и в деревне гномов. Иногда с поездов они пересаживались в лодки или на верблюдов, однако на ночь всегда разбивали палатки и натягивали в них гамаки – эта часть истории никогда не менялась.
Сойдя на ближайшей к дому станции, я увидела давно знакомые улицы утонувшими в белой дымке. Я словно очутилась в этом городе впервые. В мутном свете фонарей снегопад быстро стирал цепочки неглубоких следов.
Полки со свежими продуктами и консервами в супермаркете уже почти опустели, и я отказалась от мысли приготовить ужин по рецепту, который нашла в Интернете по дороге домой. Направилась к выходу из магазина, решив обойтись тем, что было дома, но везти пустую тележку для покупок обратно в противоположный конец зала мне не хотелось, и в итоге я купила дорогой греческий йогурт, на который раньше даже не смотрела. Я съела его после супа. Не слишком вкусно, но и не совсем отвратительно.
Густой сырой воздух проникал через окно, руки и ноги у меня замерзли. Я наполнила ванну горячей водой, но, когда помылась под душем и погрузилась в ванну, вода уже совсем остыла. Функции подогрева в этой квартире нет. Я долго стояла под горячим душем, чтобы согреться, словно ожидая каких-то изменений.
Ночь подступала медленно. Даже когда я переоделась в пижаму и высушила волосы, было лишь девять часов вечера. По телевизору – только новости про снегопад. Поезда все-таки прекратили ходить на некоторое время, и на каждом канале показывали толпу на станции Сибуя и очереди людей, ожидающих такси. Похоже, в горных районах были сходы лавин, и журналистка в тоненьком пуховике много раз повторила: «Пожалуйста, не выходите на улицу без крайней необходимости». Я выключила телевизор.
В Интернете все писали о снеге. Снежные пейзажи из окон, новости о движении поездов и фотографии снеговиков, слепленных детьми. Быстро устав от однообразия, я поискала статьи о новых стиральных машинах и о спектакле, на который мы хотели сходить с подругами, но это не заняло много времени. В Интернете можно легко найти информацию о том, что хочешь узнать, но на самом деле ты никогда не знаешь, что ты действительно хочешь знать. И уж точно в Интернете не найти того, о чем ты вообще ничего не знаешь.
Я протерла запотевшее окно ладонью. Снег валил еще сильнее. Он спускался с угольно-черного неба, в котором не видно ни луны, ни звезд, и без колебаний и сожалений пикировал вниз. Покрывал дороги, здания и сады. Я попыталась проследить за одной снежинкой до тех пор, пока она не упадет на землю, но она быстро исчезла в густом подрагивающем мареве. На другом берегу реки расплывались оранжевые и бледно-желтые огни. В угловой квартире дома через дорогу кто-то задернул шторы.
И правильно, подумала я.
Из-за снега все сидят в своих квартирах. Конечно, кто-то еще на работе или в дороге, а некоторым повезло сейчас проводить отпуск где-нибудь за границей, но большинство людей сейчас дома. Неожиданно для себя и без всякой подготовки. Разумеется, бывают всеобщие праздники вроде Нового года и Обона, однако эти каникулы спланированы заранее: кто-то навещает родителей, кто-то ходит в гости к друзьям. Вероятно, многие тратят на эти планы столько денег и сил, что мне и представить сложно. Но сегодня все по-другому. Из-за неожиданного сильного снегопада люди застряли дома, вынужденные развлекать себя едой и просмотром телевизора. В одиночестве или в компании.
Я оглядела свою комнату. Она небольшая, в семь татами[29]. Пара твидовых перчаток торчит из кармана серого пальто, которое всю зиму висит у двери. Его подарил мне однокурсник, с которым я встречалась в студенческие годы. Мы познакомились на семинаре, вскоре начали встречаться и расстались летом того же года, когда оба устроились на работу. Особенной любви я к нему не испытывала, поэтому спокойно продолжаю пользоваться его подарками. Вряд ли мы бы обратили друг на друга внимание, столкнувшись на улице или на вокзале. То же касается и тех, с кем я встречалась после него, и коллег с прошлой работы, и ребят из студенческих клубов, и одноклассников, с которыми мы обменивались записками на уроках.