Что все они делают сейчас, во время снегопада? Дрожат ли в такси, в которое наконец удалось сесть, готовят ли ужин или пьют какао, глядя в окно и рассуждая о том, как много выпало снега? Возможно, стать семьей означает создать мир, пусть даже не осознанно, в котором люди всегда существуют друг для друга и не будут забыты.
Я задернула шторы и заставила себя лечь, положив голову на подлокотник дивана. Экран телефона рядом со мной вдруг засветился. Я хотела удалить письмо от онлайн-магазина, которым в последнее время не пользовалась, но по привычке запустила приложение «Дневник здоровья матери и ребенка».
«Двадцать девятая неделя беременности. Размер ребенка на этой неделе – с мускатную тыкву».
– Мускатная тыква? – Я непроизвольно произнесла это вслух.
Человек, создавший приложение, наверное, часто ест такую тыкву. Я – совсем не ем, и даже не покупала ни разу. Мускатную тыкву, может, и продают в каких-то дорогих супермаркетах. Но размер ребенка сравнивают с фруктами и овощами, чтобы беременным женщинам и их партнерам было легче его представить. Думаю, лучше выбрать овощи, которые часто видят и покупают большинство людей. Я поискала в Интернете – оказалось, что мускатная тыква хорошо подходит для супов. Любопытно, много ли тех, кто постоянно ест тыквенный суп? Ну, это же мускатная тыква. Не просто мускат, и даже не просто тыква.
Кто знает. Вероятно, найдутся люди, которые с облегчением узнают, что ребенок вырос до размеров мускатной тыквы. Даже если они слабо представляют, как она выглядит.
Вдруг меня охватило желание создать то, что я могла бы оберегать. Пусть никто этого не увидит, пусть это будет только моим. Если мне будет что защищать, я смогу защитить и себя, а тогда снежная ночь тоже станет чем-то иным. Произойдет небольшое, невидимое глазу изменение. Когда я записывала в приложение сегодняшние приемы пищи и спортивную активность, заиграла мелодия, похожая на гимн.
Мартовский снег продолжал падать.
Тридцатая неделя
Неизвестно, откуда оно берется, но начало весны приходит, окутанное неповторимой дымкой. Весенний дух появляется и в ярких красках в окне поезда, на карнизах, где цветы растут, как в джунглях, и в белизне кроссовок.
Известие о том, что Хосоно родила, нас ошеломило. Вероятно, она и сама удивилась.
– Ребенок родился в понедельник. На три недели раньше, чем ожидалось.
– Надо же, как рано!
– Это не редкость. Лишь немногие младенцы рождаются точно в срок.
Кику, которой Хосоно прислала фотографию ребенка, показала нам экран своего смартфона, и все поумилялись, но быстро вернулись к животрепещущей теме срока родов. Оно и понятно – всем собравшимся предстояло пережить тот же опыт в течение полугода. Чтобы родить ребенка, милых фотографий недостаточно.
– Уверена, когда начнутся схватки, мой муж впадет в панику, – мрачно сказала Гатико.
– Мой тоже, – ответила Кику. – Он уже сейчас говорит, что постарается быть во время родов в больнице, но ведь надо работать и все такое.
– А мой в прошлый раз решился присутствовать, но ему стало плохо, и акушерка отослала его, чтобы не мешал, – сокрушалась Тихару, смахивая крошки с подола платья.
Она перестала носить узкие юбки и перешла на более свободную одежду, однако чувство вкуса ей по-прежнему не изменяло. Сегодня она была в платье от бренда «Скай».
– Что ж, Сиба, ты следующая.
Гатико протянула мне пончики с вишневым цветом, которые она принесла.
– Надеюсь, получится родить быстро.
В этом году пик цветения сакуры должен прийтись на последнюю неделю марта.
С прошлой недели я стала реже ходить на аэробику, отменила подписку на онлайн-кинотеатр и решила в освободившееся время посетить дантиста. Тихару советовала заняться этим до родов, так как потом еще долго не будет возможности. На зубы я никогда не жаловалась, однако из-за гормонального дисбаланса во время беременности может появиться кариес. Стоматолог заглянул в мой рот и спросил:
– Вы сможете какое-то время приходить регулярно?
Так я начала каждую неделю ходить на удаление зубного камня.
– О, ждать уже недолго, да? – сказала пожилая женщина в приемной.
У нее были красивые седые волосы. Того оттенка белого цвета, каким распускаются нарциссы. Видимо, она заглянула в экран моего телефона.
– Выбираете вещи на сайте объявлений? – с улыбкой продолжила она.
– Детская одежда мгновенно пачкается, так что нет смысла покупать новую. Да и вырастают из нее тоже быстро.
– Правильно, пятна появляются в мгновение ока. Дети это умеют.
Послышался голос врача. Похоже, пришла очередь женщины.
– Сегодня у меня последний день лечения. Я много работала, чтобы позволить себе такие пломбы. Кто бы что ни говорил, а зубы надо лечить по-королевски. Была рада встретить вас обоих.
Интересно, где такое продают? Я проводила взглядом женщину в мятно-зеленом костюме, очень старомодном, но в то же время футуристическом, и тапочках с написанным на них маркером названием больницы. Вышагивая в них, словно на пуантах, которые она носила много лет подряд, моя новая знакомая быстро скрылась в процедурном кабинете.
Зубы надо лечить по-королевски, повторила я про себя. Мы встретились взглядами с золотой рыбкой в аквариуме позади дивана. Я снова повторила ту же фразу, на этот раз вслух, шепотом. Золотая рыбка спряталась среди растений. Прежде чем ярко-красные плавники исчезли за колышущимися листьями, я наклонилась к аквариуму. Еще раз: зубы надо лечить по-королевски.
Я закрыла сайт с объявлениями, открыла приложение «Дневник здоровья матери и ребенка». Прочла о том, что происходит с плодом на тридцатой неделе. В это время активно растут волосы и ногти. Кроме того, у ребенка еще мало подкожного жира, поэтому он стройнее, чем новорожденные, которых мы видим на фотографиях. С другой стороны, с кожи ребенка сходят пушковые волосы, и она становится гладкой, как у дельфина. Я прочла каждую строчку вслух. Чтобы слова лучше проникли в мои глаза и уши. Затем пересказала все золотой рыбке.
– Сибата.
Услышав свою фамилию, я пошла в смотровую. Сегодня мне удаляли камень с нижних зубов. Странно. Я не заметила седовласую женщину ни в приемной, ни в коридоре процедурного кабинета.
Тридцать вторая неделя
Я всегда чувствовала сонливость, едва за окном темнело. Не обязательно наступление полной темноты. Достаточно того, что немного темнее, чем раньше. В начальной школе, во сколько бы мы ни вернулись в здание после утренней линейки или физкультуры во дворе, пока я снимала уличную обувь, все вокруг темнело и навевало сон.
– Сибата, что с тобой?
Очнувшись, я заканчивала переобуваться и бежала в класс, готовиться к следующему уроку или переодеваться в школьную форму. А может, на самом деле это все сон, и я еще сплю рядом с полкой для обуви в начальной школе.
– Сибата, сюда!
Я его и так прекрасно слышала. Я повернулась к Хигасинакано – но меня звал не он, а сотрудник завода.
– Вы хорошо себя чувствуете? Хотите сделать перерыв? Если сможете идти, нам осталась последняя остановка. Внутри работают станки, так что будьте осторожны.
Извинившись, я посмотрела на Хигасинакано, который стоял перед виниловым занавесом. Каска для посетителей и маска, защищающая от пыли, были ему слишком велики.
– Сибата, вот станок для тубусов, – против обыкновения тихо, но взволнованно шептал он.
– Да, я вижу.
– Ух ты, крутится!
Я не стала повторяться.
Когда я сегодня утром пришла на работу, Хигасинакано спорил с одним из менеджеров из отдела продаж. Судя по всему, возникла проблема с прочностью трубок для пленки, производством которых руководил Хигасинакано: когда вокруг картонной основы на заводе заказчика оборачивали пленку, часть трубки разрушалась. Молодой менеджер, повысив голос, спросил, что Хигасинакано собирается предпринять, и тот начал сопротивляться, перекладывая ответственность на заказчика. Начальник отдела, слушавший их спор, не выдержал и отправил обоих на завод, чтобы на месте придумать план действий. Мне тоже велели поехать. Досадно.
Пока мы не прибыли на завод, менеджер и Хигасинакано не сказали друг другу ни слова. Когда Хигасинакано чуть не упал в переполненном вагоне и наступил менеджеру на ногу, тот намеренно наступил на ногу Хигасинакано в ответ. Я наблюдала за ними с раздражением. Утешало лишь одно: по пути я видела из окна большую реку и террасные поля.
На заводе выяснилось, что ошибки допустили оба. Менеджер, явно расстроившись, сказал заводскому инженеру организовать повторную доставку товара в течение двух дней и ушел, сославшись на еще одну встречу. Хигасинакано понурил голову и стал без конца извиняться, пока техник не попросил его прекратить. Мы уточнили план производства, и инженер пригласил нас на экскурсию по заводу. Хотя я уже на ней была, возможность без спешки осмотреть цех выпадает нечасто. Хигасинакано тоже воодушевился, и, надев комбинезон и каску для посетителей, с довольным видом сунул обе руки в карманы и расправил плечи.
Цех по производству тубусов словно дремал на ходу. В здании, похожем на спортивный зал младшей школы, человек десять в зеленой униформе, у всех по-разному выцветшей, молча работали, походя на манекены. На стене висел большой лист бумаги с надписью «Сообщать, предупреждать, советоваться», а еще расписание маршрутного автобуса между станцией и заводом.
Оставив Хигасинакано разглядывать станки возле входа, я прошла внутрь, лавируя между ящиками с инструментами. Бумагу резали на тонкие полоски, похожие на ленты, и помещали в станок для изготовления трубок. Краска на станке местами облупилась, а на затейливых металлических деталях лежал тонкий слой пыли. Я потрогала край коричневой ленты. Тонкая бумага сгибалась даже от легкого прикосновения. Среди пронзительного скрежета со всех сторон я различила негромкий скрип, будто детских качелей.