Когда «зелёные человечки», которых многие крымчане сначала приняли за украинских солдат, в конце февраля заняли аэропорты, блокпосты и другие объекты, Крым уже навсегда отошёл от Украины. Россия сделала свой исторический выбор. И одни говорят, что тем она подписала себе смертный приговор, другие утверждают, что, наоборот, отыскала национальный раствор, коим можно скрепить народ.
Время, как говорится, покажет, но весной 2014‑го на полуострове многие им были рады. Национальный подъём и появление «зелёных человечков» спасли Крым от бойни, судьбы Донбасса, но породили иную битву, лишь отсрочив войну.
Форпост посреди татарской пустыниБудни крымского блокпоста
02.03.2014
Первое, что замечаю на севастопольском блокпосте – полутораметровую, наверное, распечатку иконы Богоматери на красном фоне. Затем – автобусную остановку, рядом с которой нагромождения паллет, ящиков, два старых разбитых кресла. И несколько людей с милицейскими дубинками, ручки которых перемотаны синей изолентой. Люди перекидываются короткими фразами, следят за проезжающими машинами. Руки стянуты георгиевскими и кислотно-зелёными (опознавательными) ленточками.
Чуть дальше, в сторонке у небольшой рощицы, пятеро со стальными милицейскими щитами отрабатывают блокировку и остановку противника. Лица сосредоточенные, напряжённые, но без шуток, улыбок тренировка не обходится.
Досматривают останавливаемый транспорт два человека в камуфляже. К ним командирован сотрудник ДПС, чтобы не возникало сомнений относительно законности проверки документов и автомобилей.
– Были реальные проблемы, нарушители? – спрашиваю я у них вечером, у костра. Худощавый паренёк с необычайно широкой георгиевской ленточкой, стягивающей предплечье, кормит пламя досками и ветками. Чуть дальше, в яме, сложены дрова и ящики на костёр.
– Всякое было, – смутно отвечает парень Семён с наивным лицом добродушного сельского хлопца.
– А «зелёные человечки»?
– Да, были тут пару раз, но вообще они где-то в других, отдалённых, местах дежурят…
Он физик по образованию, но занимается СЕО-продвижением. Когда в Севастополе в конце января начались первые волнения с попытками организовать Евромайдан, Семён примкнул к его противникам, а после записался в севастопольскую самооборону. Теперь он – на блокпосте.
Большая часть людей подтягивается сюда к семи вечера, освободившись после работы.
– Разобрался с делами и на блокпост, – улыбается, он вообще всегда улыбается, инженер Костя. Родился в Ивано-Франковске, учился в Киеве, работал в Сирии.
– А как в Севастополе оказался?
На этот вопрос Костя никогда не отвечает. Но зато охотно распространяется, почему записался в самооборону:
– Украинскую власть ненавижу! Евромайдан ненавижу! Надо было всех на… из автоматов снять!
Большая часть разговоров о происходящем в Украине здесь именно в таком безапелляционном духе. И много сравнений с Великой Отечественной войной. При этом хватает ребят, прекрасно знающих крымскую и мировую историю. За чашкой чая щедрыми пригоршнями они отсыпают любопытную информацию.
Впрочем, продолжительные беседы на блокпосте не в чести. Расслабляют, делают сонными, а необходимо быть всегда наготове.
– Мчал тут один с киевскими номерами, – рассказывают мне уже в другой смене, – прокурор. Мол, что за дела, почему остановили? Стал «права качать». Ничего, успокоили…
Водители останавливаемых машин реагируют на досмотр по-разному. Кто-то относится с пониманием, многие – с благодарностью («охраняют, обеспечивают покой»), но есть и те, кто отчаянно недоволен.
– Ты журналист, да? – напирает на меня рыхлый мужчина в синей кожаной куртке.
– Нет, писатель.
– Но пишешь же, да? Вот и напиши, что захватили крымскую землю эти вот пацаны, – он тычет в ребят с блокпоста, – устанавливают, суки, свои правила. А я коренной симферополец, понял?
Подобные жалобы я озвучиваю вечером. Ребята с блокпоста либо отмалчиваются, либо отшучиваются. Возмущается один только полный Богдан:
– Мы им добро делаем, а они недовольны. Ну и народ!
И всё же ночью у костра предпочитают говорить о другом. Продукты, сигареты, которые выдаются здесь под учёт, расходуются быстрее обычного. Кухня блокпоста, огороженная паллетами, – за остановкой.
– Главное – постоянно поддерживать огонь, – разъясняет костровой, – чтобы всегда был чай…
Пакетики и заварка плавают в закопчённом котле. Огонь полыхает в металлической бочке. От неё идёт жар, люди греются им. А иногда, если кто-то расщедрится, готовят нечто особенное.
– Вчера шашлычок был, – улыбается Семён. – Васёк приносил…
Есть ещё знаменитая тётя Валя, которая ежедневно подвозит горячее, свежеприготовленное в огромных эмалированных кастрюлях: то борщ, то плов, то суп, то кашу с тушёнкой. Из частых гостей также – корреспонденты и верующие с крестными ходами, дарящие иконку с изображением великомученика Родиона (российского солдата, отказавшегося снять нательный крест и обезглавленного за это чеченскими боевиками).
Продукты, салфетки, утварь, химия сложены в привезённом строительном вагончике, под замком. Нет разве что алкоголя – на блокпосте строгий «сухой закон». Мне открывают вагончик, показывают: макароны, консервы, масло, крупы. Вода – отдельно, в пяти-шестилитровых баклажках.
– Это российская гуманитарка?
– Нет, это то, что местные принесли…
Люди и правда откликаются живо, помогают блокпосту массово. Даже бензиновый генератор, старенький, местами проржавевший, притащили из соседнего села. Он вечно ломается, и его чинят едва ли не каждый день. Хотя, говорят, на других блокпостах пользуются тем, что передали «Ночные волки».
– Шмотки вот не знаем куда девать…
Одежды на блокпост перебросили, кажется, ещё больше, чем продуктов. Она свалена, запакованная в полиэтиленовые мешки, в припаркованном военном «Урале» без номеров, над ним реет Андреевский флаг. Заходи – выбирай. Попадаются, конечно, и достойные, нужные вещи, но в целом – хлам. И главное – нет специальной одежды. Вот её на блокпосте не хватает.
Хотя тащат подчас самые разные вещи. На моих глазах на задыхающемся газике двое мужичков в синих ватниках привезли относительно целый диван. Предложили ребятам с блокпоста. Те долго решали – брать или не брать. Мужички, бубня в рыжеватые от курева бороды, настаивали. Диван всё же взяли, занесли под тент.
Но времени отдыхать на нём нет. У каждого на блокпосте – своя задача. Поддерживать костёр. Досматривать машины. Готовить. Растянуть «ежа» в случае опасности. Тренироваться со щитами. Двое ребят – те, у кого были охотничьи ружья, – дежурят на холме: там вырыли окоп, обложили «эпицентровскими» мешками с землёй, вывесили российский триколор, организовали подобие укрепления для прицельной стрельбы в случае прорыва.
Впрочем, «мощных угроз», говорят, ещё не было. Но некоторых задержали.
– Последний был из Хмельницкой области, шёл на прорыв в четыре утра, – рассказывает Семён, – между сиденьями нашли разобранный автомат…
Подозрительные действительно едут в основном ночью, под утро. Думают, что дежурные устали, заснули. В сон, и правда клонит, сколько пахучего чая в себя ни вливай. Днём иная проблема – нехватка людей.
– Я пришёл именно поэтому. Сказали, три-четыре человека, бывает, стоит днём…
Это мне говорит Толик. Он севастопольский художник. Довольно известный; его картины выставляются в российских, украинских, европейских галереях.
– Сначала меня отправили на кухню, затем помогать врачу…
Медпункт – в дальнем углу блокпоста. Ответственный за него, Ильич, говорит, что лекарств хватает. Жертвуют люди, никакой помощи от муниципальных властей. Ильич украсил медпункт специализированными плакатами. Периодически проводит медицинский ликбез.
За медпунктом, под растянутым навесом, накрытые брезентом, стоят в ряд готовые к применению «коктейли Молотова». Зажигательная смесь уже залита в бутылки.
– Команда «огонь» – и полетели…
Всё здесь продумано, всё обустроено. Хотя ещё недавно подобное казалось лишь фантазией, странным вывертом сознания.
– Да, сейчас взялись, организовали, а начиналось всё абсолютно стихийно…
Толик в севастопольской самообороне с первого дня. Я знаю его по университету, по творческой деятельности. И следуя канонам журналистики, должен был бы написать что-то вроде: глядя на него, худощавого, длинноволосого, интеллигентного, чуть заикающегося, трудно поверить, что он денно и нощно станет нести вахту с оружием в руках.
Да, оно, может, и так. Но мне кажется, что события этой зимы открыли неожиданное во многих крымчанах, проявив их новые черты, грани. «Думаю, что каждый человек способен на многое. Но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен…» Крымский подъём, ставший антитезой евромайдановскому движению, помог крымчанам узнать, кто они есть на самом деле и на что они действительно способны. Пришло время больших, красивых поступков и ответственных, волевых решений.
– Для меня эта оборона сродни Великой Отечественной, – говорит Толик, – может, звучит пафосно, но это действительно так. Моё участие абсолютно естественно и неслучайно…
Толик увидел на площади Нахимова человек двадцать – в основном пенсионерок, – митингующих против Евромайдана. Присоединился. Постепенно образовалась группа единомышленников.
– Когда депутат Зеленчук у кинотеатра «Украина» назначил сбор Евромайдана, в интернете появилась инфа об этом. Я поехал туда. Нас, антимайдановцев, было человек триста. Мы не дали провести акцию…
После Толик нёс вахту, охраняя городскую администрацию.
– Тогда по всей Украине захватывали здания. Мы не должны были дать это сделать…
Записался в самооборону. Оружия никакого не было. Но прямо у администрации знающие люди проводили тренировки, как оборонять здание.
– До 11 часов вечера – просто собрание людей, – вспоминает Толик, – потом выходит тренер, говорит: «Построились те, кто остаётся на ночь…».