Мэл ощупью подтянула к себе кресло на колесиках и, не переставая читать, опустилась в него.
«Юная девушка, имя которой полиция Уистлера не называет, заявила, что в субботу вечером, на вечеринке, состоявшейся на загородной базе олимпийской сборной, ей в бокал подмешали наркотик, в результате чего она впала в беспомощное состояние и подверглась групповому изнасилованию, в котором участвовали надежда канадской олимпийской сборной по горным лыжам Джон Риттенберг и его товарищи по команде…»
Мэл почувствовала азарт и подалась вперед, вглядываясь в черные буквы на экране.
«Полиция вызвала Риттенберга и других спортсменов для допроса, но до сих пор никому из них официальных обвинений предъявлено не было…»
Взяв в руки мышку, Мэл открыла следующий файл. Статья была из таблоида с довольно скандальной репутацией.
«СВОБОДЕН КАК ВЕТЕР!
ОБВИНЕНИЯ В СЕКСУАЛЬНОМ НАСИЛИИ СНЯТЫ.
БЕРГ-БОМБА СНОВА МОЖЕТ ВЕРНУТЬСЯ НА ТРАССУ!»
Мэл пробежала текст глазами.
«…Предполагаемая жертва изнасилования, имя которой так и осталось неизвестным, отказалась от всех обвинений в адрес Джона Риттенберга и его неназванных товарищей по команде. Свое заявление из полиции она забрала после того, как ни один из многочисленных свидетелей, присутствовавших на вечеринке на базе олимпийской сборной в Уистлере, не подтвердил заявленную версию событий. Участники вечеринки все как один назвали обвинения ложными и заявили, что даже если жертва и вступила в половой контакт с Джоном Риттенбергом, то это произошло по обоюдному согласию. Некоторые из присутствовавших также сочли необходимым уточнить, что девушка была сильно пьяна и вела себе так, словно была «по уши влюблена» в знаменитого молодого горнолыжника».
Мэл пролистала статью до конца, потом открыла еще одну ссылку.
«Полиция Уистлера сообщает, что данное дело об изнасиловании было закрыто. Предполагаемая пострадавшая полностью отказалась от обвинений в адрес известного горнолыжника».
«Все это вранье, – утверждает Макс Дюгойн, член горнолыжной сборной, который присутствовал на вечеринке. – Я знаю девчонку, которая предъявила Джону обвинения. Она весь вечер буквально вешалась на него. В школьном шкафчике у нее висит фотография Риттенберга – и не одна. Она приехала на базу уже пьяная и так домогалась встречи с кумиром, что чуть не испортила нам отдых. Если между ней и Джоном что-то и произошло, то ее обвинения в сексуальных домогательствах и изнасиловании – просто способ свести с ним счеты. Видимо, она поняла, что для Берга это был просто секс без обязательств, расстроилась и решила отомстить».
«Еще одна участница вечеринки Алессандра Харрисон также заявила, что хорошо знакома с предполагаемой жертвой изнасилования. По ее словам, эта девушка забеременела неизвестно от кого и попыталась свалить вину на Джона Риттенберга. «Либо так, либо она выдумала изнасилование, просто чтобы родители не считали ее шлюхой», – сказала Алессандра».
– Ну и ну… – негромко проговорила Мэл, просмотрев еще несколько похожих статей в том же ключе. Подняв глаза на Лу, она добавила: – Там где-то говорилось, что у жертвы в школьном шкафчике висела фотография нашего героя. Значит, девушка, скорее всего, училась в местной старшей школе. Сколько лет тогда было Джону Риттенбергу?
– Девятнадцать, – ответила Лула. – Мне удалось отыскать следовательницу, которая занималась этим делом. Ее имя упоминается в паре статей. Капрал Анна Бамфилд. Я с ней как раз недавно разговаривала. Она все еще служит в Канадской королевской конной полиции, правда, уже в чине штаб-сержанта отделения полиции в Уильямс-Лейк. Бамфилд говорит, что хорошо помнит это дело и что показания заявительницы не вызвали у нее сомнений. Жертве было всего шестнадцать лет. Как и положено в таких случаях, было проведено медицинское обследование, которое выявило признаки агрессивного сексуального контакта: повреждения вагины, ссадины, следы спермы нескольких человек. К сожалению, никто из участников вечеринки не дал показаний, которые подтвердили бы заявление жертвы. К тому же никто не сознался, что знает, когда жертва покинула территорию горнолыжной базы и как попала домой. Все, кого допрашивала Бамфилд, либо настаивали на том, что девушка солгала и ничего не произошло, либо говорили, будто секс между ней и Риттенбергом произошел по взаимному согласию. Кое-кто утверждал, что она – «та еще шлюшка» и «трахается направо и налево». Бамфилд сказала, что, по слухам, кто-то записал все происходившее на вечеринке на телефон, но ей не удалось ни найти каких-либо подтверждений этому, ни обнаружить саму запись. Ну а потом жертва неожиданно забрала заявление и исчезла.
– В смысле – исчезла? – уточнила Мэл.
– Бросила школу и уехала из города. Наверное, решила начать новую жизнь в другом месте. Родители на продолжении расследования не настаивали.
– И как звали девушку? – уточнила она, глядя на Лулу.
– Катарина Попо́вич.
– А вот и мотив, – негромко проговорила Мэл.
Джон
За пять часов и три минуты до убийства
Дейзи попыталась войти в «Стеклянный дом», но Джон схватил ее за руку.
– Стой. Она…
– Мы должны. – Дейзи выдернула руку и бесстрашно шагнула через порог.
Джон чувствовал, как в одно мгновение его тело захлестнула буря эмоций. Он испытывал шок. Ярость. Страх. Эта женщина, которая выдавала себя за Мию Райтер, которая соблазнила и подставила его, – Катарина Попович? А он так надеялся, что больше никогда не услышит этого имени. Он думал – она исчезла из его жизни. Растворилась в прошлом. Ему трудно было даже представить, что она снова возникнет на его пути.
И что она будет именно такой.
Черный парик, алые губы, стройное соблазнительное тело, манящие зеленые глаза (пусть это только цветные контактные линзы), бархатный голос с иностранным акцентом и походка, от которой у него подгибались колени. Та шестнадцатилетняя Катарина Попович, которая заявила на него в полицию, обвинив его и его друзей в групповом изнасиловании, была совсем другой – толстозадой, прыщавой, одержимой маленькой эротоманкой, сбрендившей фанаткой, которая, как рассказывали ее одноклассники, коллекционировала фотографии Берга-Бомбы и наклеивала их на дверцу своего шкафчика в школе.
Она хотела переспать с ним. С ним и с половиной горнолыжной команды.
Джон был готов лопнуть от бешенства.
Как она посмела?! Ведь это она подмешала ему наркотик в виски, заманила его в пентхаус, приковала к кровати наручником, а потом открыла дверь двум педикам, которые позабавились с ним, пока она делала компрометирующие снимки, попавшие после этого на стол большого босса Дэриена Уолтона.
Но как она узнала о частном детективе?..
«Черт, я же сам ей сказал. Еще тогда, когда она была Мией. Мы сидели в кафе, и я признался, что мне нужно собрать компромат на коллегу-конкурента и что для этого я обратился к специалисту из частного сыскного бюро».
И все-таки как ей в руки попал договор с Джейком Престоном?
«…Я – Кит, ваша уборщица из «Розового коттеджа», – вспомнил он. Вспомнил и содрогнулся. Копия договора хранилась в его домашнем компьютере. Неужели эта лисица добралась и туда? Да запросто! Почти полгода она дважды в неделю проводила в их доме по несколько часов – шарила, вынюхивала, выискивала. Интересно, что еще известно этой суке?.. Она притворялась подругой Дейзи с июля. О чем могла проболтаться лже-Ванессе его глупая жена?
«Я готова поспорить на что угодно, Джон, что твоя Дейзи ни словом не обмолвилась о «страховке», которую уже столько лет прячет в личном сейфе. Если эта страховка попадет в полицию и в прессу, вскоре после этого ты, ДжонДжон, отправишься в тюрьму. Я не шучу. Для того, о чем говорится в этой «страховке», срока давности не существует. Я уничтожу и тебя, и всю семейку Уэнтворт…»
Отбросив колебания, Джон шагнул вперед и последовал за женой и дьяволицей-немезидой в «Стеклянный дом», причудливо освещенный колеблющимися огоньками свечей.
Катарина провела обоих в просторную гостиную, отделанную в светлых тонах. За дальней стеклянной дверью таинственно мерцала зеленоватая подсветка панорамного бассейна. Поверхность воды рябила от ветра и капель дождя. В бассейне плавало несколько сухих листьев, густой туман скрывал берег океана, который лежал за его дальним краем. Из тумана донесся гудок невидимого танкера, похожий на траурный вой неведомого чудовища.
Джон чувствовал себя потрясенным, растерянным. Похоже, вдобавок ко всему он так и не оправился от побочных эффектов наркотиков. Ему никак не удавалось до конца представить масштаб того, что натворила эта сука. Видимо, она следила за ним – или наняла человека, который сделал это за нее, – все те несколько часов, что он провел в городском парке после позорного увольнения. Когда его выставили на улицу, Джон не нашел в себе сил поехать домой и рассказать обо всем Дейзи. Вместо этого он зашел в магазин, купил бутылку виски и отправился с ней в парк. Там он сел на скамейку под большим каштаном неподалеку от берега и, положив кейс рядом с собой, принялся посасывать из бутылки, предусмотрительно спрятав ее в коричневый бумажный пакет.
Какое-то время спустя на ту же скамейку опустился бездомный пьяница с таким же коричневым пакетом в руках. Вонючий неудачник даже предложил Джону пару глотков своего пойла, словно принял Риттенберга за своего. Преисполнившись отвращения, Джон молча поднялся и пересел на другую скамейку. Там он долго сидел в одиночестве, пил и смотрел на дождь и туман над океаном, пока не пришло время возвращаться домой в «Розовый коттедж».
Но и дома Джон не решился рассказать Дейзи о том, что случилось на работе, – ему самому все это казалось нереальным, как дурной, пьяный сон. Увы, в отличие от сна, этот кошмар и не думал рассеиваться. Наоборот, он приобрел вполне реальные очертания Дьяволицы с красными рогами и хвостом, в короткой черной юбке и не менее коротком топе. Как этой блондинке-уборщице удавалось выглядеть как Миа? Говорить как Миа? Двигаться так же, как она?.. Джон продолжал недоумевать и в то же время ясно видел, что лже-Ванесса и Миа – один и тот же человек. Чего ему никак не удавалось, так это угадать в фигуристой «Ванессе» толстую, прыщавую, нисколько не красивую Катарину Попович.