Она судорожно вздохнула и выпрямилась.
– Это он все придумал. Он… ненавидел Диму и… предложил покончить с ними обоими. Убить Галину и подстроить все так, будто это сделал Никитский. И тогда… мы станем свободными и сможем распоряжаться своими жизнями и имуществом, как захотим. Сначала я согласилась помогать ему во всем. Вы понимаете… Дима столько лет мучил меня своими изменами. У меня тоже есть самолюбие! Я была зла на него…
– А Галина? Она чем провинилась перед вами?
– Передо мной – ничем… Галина досаждала своему мужу так же, как Никитский мне. Она… пренебрегала им, унижала, изменяла ему, попрекала квартирой, ну, что они живут в ее квартире, называла приживалом…
– Откуда вы знаете?
– Игорь рассказывал. Мы часто делились семейными проблемами. Я осуждала Диму, а он… Галю. Мы считали, что их нужно наказать. Игорь спросил, принимает ли Дима снотворное или успокоительные средства, и я сказала, что да. Показала таблетки. Он посмотрел и сказал: «Очень хорошо». Потом… начал следить за Димой и выяснил, что он пьет все время в одном и том же баре. «Немецкая слобода» называется. Знаете?
– Допустим, – неопределенно ответил Артем.
– Ну, вот… Игорь предложил выбрать подходящий момент, когда Дима поедет в бар.
– Зачем?
– Когда он будет уже пьян, Игорь подсядет к нему и незаметно подсыплет снотворное в выпивку. Я должна была спрятаться в машине Димы – у меня есть ключи – и притаиться на заднем сиденье. Стекла тонированные, и не видно, кто сидит внутри.
– Вы так и сделали?
– Господи! Да… Для меня это была игра… Я не верила, что все серьезно. Мы пришли к бару порознь. Я постаралась забраться в машину так, чтобы никто не видел, и сидела там, ждала. Долго… не помню, сколько времени прошло… Наконец из бара вышли Игорь и мой муж. Вернее, Дима сам идти не мог, Игорь его тащил. Сели в машину – Игорь за руль, а Диму он посадил рядом. И мы поехали.
– Куда?
– К их дому. То есть, к Галине. Надо было вызвать ее из квартиры и заманить в машину.
– Это вы сделали?
– Я. Позвонила и сказала, что хочу поговорить о них с Димой. Я знала, что муж ухаживает за Галиной, и предложила обсудить сложившуюся ситуацию.
– Она согласилась выйти?
– Нет. Сослалась на нездоровье. Но Игорь все предусмотрел. В случае отказа я должна была сказать, что мы с Игорем – любовники… После этого она согласилась выйти и поговорить. Она долго собиралась. А я… Мне вдруг стало страшно и жалко ее! Я просила, умоляла Игоря все отменить, но он рассердился и не стал меня слушать. Тогда я сказала, что передумала и ухожу.
– Он не возражал?
– Нет… В том-то и дело, что он сделал вид, будто тоже передумал. Он сказал, что мы просто поговорим. Он все объяснит Галине насчет нас.
– Вы поверили?
Она кивнула.
– Я думала, он переживает то же, что и я. Вся злость на Диму у меня прошла, и я ужаснулась, как мы могли решиться на такое. Во дворе было темно… Я вышла, встретила Галину и открыла заднюю дверцу, чтобы она села. Мы обе волновались. Пока я выходила, Игорь перебрался на заднее сиденье. Я и не заметила… Все произошло мгновенно: он ударил ее ножом, и… – Лена снова заплакала. – Я этого не ожидала, клянусь! Я тогда даже не поняла, что случилось. Игорь сказал: «Садись за руль! Поезжай!» И мы поехали…
– Куда?
– За город. Игорь сказал мне, где притормозить. А потом… я включила свет и повернулась назад… Кошмар!.. Я стала кричать: «Зачем ты это сделал? Ведь мы же договорились!» Но Игорь был как невменяемый. Он… взял руку Димы, потянул назад и обхватил ею рукоятку ножа…
– Что дальше?
– Игорь, оказывается, заранее все предусмотрел. Он поставил неподалеку свою машину. И мы уехали. А они… их оставили там…
– Как ваш муж оказался за рулем?
– Наверное, Игорь пересадил его. Да… скорее всего. Я не помню… Шок! Я просто оцепенела от ужаса. После того как я увидела Галину… все происходило, как во сне. Я…
– Но ведь Яковлев в тот день был в командировке, в Сосновом Бору. Это проверено, – перебил ее Артем.
– Он все рассчитал. Гнал в Питер как сумасшедший, а потом так же обратно. В Сосновом Бору никто не контролировал его разъезды. А я молчала. Он сказал мне, что я теперь соучастница. Групповое убийство или что-то в этом роде… Но я… не хотела! Не хотела…
– Он обманул вас. Хладнокровно и расчетливо. И теперь постарается избавиться от такого опасного свидетеля.
– Игорь ненавидел Диму, – повторила Никитская. – Он завидовал его деловым качествам, тому, как идут дела в компании. Думаю, он хочет через меня завладеть «Альбионом», когда Диму посадят. Подставить моего мужа – его идея. «Нужно их наказать! Обоих!» – твердил он каждый раз, как только заходил разговор об этом. Только сейчас я поняла, что он хотел заполучить не столько меня, сколько «Альбион».
– Если он не убьет вас сейчас, – рассуждал Артем, – то обязательно убьет потом, когда станет хозяином фирмы. Вряд ли он станет ждать. Речь идет о его свободе. Вы дали слабину, показали себя трусихой и паникершей. Он вам этого не простит.
– Что же мне делать? – всхлипывала Никитская. – Мне никто не поверит. Все подумают, что я выгораживаю мужа. А Игорь… я боюсь его! Очень боюсь…
– Надо подумать, – решительно сказал Артем. – С таким, как Яковлев, шутки плохи…
Глава 31
Сердцебиение усилилось, и Юрию стало совсем плохо. Стучало везде – во всем теле, в голове, в висках. К горлу волнами подступала тошнота. Он встал с дивана и, пошатываясь, отправился в кухню, налил себе воды, выпил. Ноги и руки дрожали.
Ночь прошла, а он так и не уснул. Нельзя же назвать сном то мучительное состояние полудремы, в котором он пробыл до утра. Словно в тумане, перед ним возникало лицо Анны – улыбающееся, милое. Она одна умела так улыбаться, снисходительно и нежно. Потом, откуда ни возьмись, появилось лицо Любочки, с выпученными рыбьими глазами, пустыми, масляно-слезливыми… И все тонуло в феерическом, зеленоватом свете луны, в хвосте дракона, который тянулся за огненной колесницей женщины с тремя лицами… Она была прекрасна, ее волосы развевались по звездному небу, как хвост кометы… ее смех походил на раскаты грома…
Анна с ее второй, скрытой от Юрия жизнью сводила его с ума. Дошло до того, что он взялся следить за ней! Результат не преминул сказаться – и на делах, которые он запустил донельзя, и на здоровье, и на настроении. Юрий разрывался между жаждой знать об Анне все и страхом потерять ее, доводившим его до отчаянья.
Он поднес руку ко лбу, мокрому от выступившей испарины. Неужели у него сердечный приступ? Но раньше с сердцем было все в порядке.
– Все когда-нибудь случается в первый раз, мой друг! – сказала у самого его уха Анна.
– Анна? Ты проснулась?
Он оглянулся и увидел, что сидит на кухонном диванчике один. Что за чертовщина с ним происходит?
– Юрий? Что ты здесь делаешь?
Анна стояла в проеме двери.
– Мне… не спится, – ответил он, глядя на нее побитой собакой.
– Что с тобой?
Она подошла и прижалась к нему всем своим теплым, сонным еще телом.
– Я люблю тебя… – прошептал Юрий. – А ты ускользаешь… как лунный свет…
– Обними меня. Я здесь. Давай поедем куда-нибудь…
– В Крым? – обрадовался Юрий.
– Почему вдруг в Крым? Тебе хочется к морю?
– А тебе?
Юрий чувствовал себя рядом с Анной так, словно его больше не было. Он растворялся в ней, тонул в ее глубинах, блуждал в ее садах, полных цветения, ветра и медовых запахов… и не мог, не хотел искать выхода. Она не показывала ему всего… и эта вечно длящаяся тайна привязывала его крепче любых цепей.
Он и не заметил, как они очутились в спальне, на смятых после сна простынях с запахом мяты… и любили друг друга до изнеможения, до смертельной, всепоглощающей, сладостной усталости… Все смешалось – обида, горечь, боль, блаженное забытье, отстранение от всего сущего и полет к зыбким золотым облакам, где сливаются воедино все стремления и надежды…
Юрий долго плескался под душем, брился, одевался и собирался; Анна лежала, глядя, как на потолок ложится пестрый узор света. Тень от статуэтки Гекаты падала на подушки, будоражила воображение, будила желания…
Анна закрыла глаза и потянулась. Что, если вот так лежать и лежать? Не двигаться, ни о чем не думать?.. Ей понравились ласки Юрия, какие-то новые, порывистые. Хорошо, что у нее есть соперница, Любочка. Анна тихо засмеялась от удовольствия. Она была уверена: сколько бы ни старались разные Любочки, Танечки, Ирочки – Юрий принадлежит только ей, безраздельно. Бедные! Они так стараются, и все напрасно. Усилия уходят в песок, как вода после дождя… Муж возвращается к ней еще более любящим, преданным. Горький опыт разочарования и несбывшихся ожиданий – лучшее лекарство от поисков новизны. Любовь стара, как сама Вселенная. Когда вдоволь напробуешься, всегда возвращаешься к истокам.
Может, поехать сегодня в Андреевское? Или не стоит… Анна уже исполнила необходимый ритуал, теперь оставалось только ждать решения богов. Она чувствовала «дыхание Гекаты» – значит, желаемое рядом. Античное прошлое приблизилось вплотную, навевая тревожные сны…
– Лунный камень вбирает в себя свет Луны… – прошептала Фионика. – А потом роняет его, как холодные капли… Геката любит венки из лотоса и жасмина. В ее храмах всегда стоит этот запах ночной свежести…
– Зачем ты привела меня сюда? – так же шепотом спросил Лаэрт.
– Потому что мы в Афинах последний раз. Больше ты сюда не вернешься.
– А ты?
– И я…
Лаэрту хотелось спросить, откуда она знает, но он промолчал. Фионика все равно не скажет – только сверкнет глазами и засмеется.
Когда он вернулся из последнего похода, Фионику словно подменили. Гликера рассказала, что у них долгое время жила женщина, пряталась от кого-то. Звали ее Суния. Она рассказывала о таинственных обрядах, подземных храмах, о городе, затерянном среди пустынных скал. Суния тесно сошлась с Фионикой; они шептались, занимались ворожбой и гаданиями. Гостья говорила, что у Фионики есть дар и что она не такая, как все.