Что делать? Пошла пешком. Под дождем без зонта. На огни прожекторов пассажирского терминала. По обочине дороги вдоль забора, ограждающего летное поле. И если в начале у меня еще были надежды, что удастся остановить какую-нибудь вдруг проезжающую к аэропорту машину, то через час надежды испарились. Не было ни одной.
Пришла я в отель в три часа ночи. Мокрая насквозь. Стучащая зубами и с размытой по лицу косметикой. Разбуженный ночной портье, увидев меня через стеклянную дверь, не хотел открывать. Кое-как, уже из последних сил, добралась до своего номера и час стояла под горячим душем. Потом еще сушила волосы феном, боясь смотреть в зеркало, так как мои зрачки были больше радужки. Вставать на рейс было уже через два часа. В 7 утра явка (сбор экипажа) в аэропорту. За свои годы летной карьеры твердо выучила, что на явку опаздывать нельзя. Ни на секунду. И вообще, лучше приходить на пять-семь минут пораньше. Значит, вставать в 6 утра.
Больше всего тогда боялась проспать. Заткнуть орущий будильник и перевернуться на другой бок. Но случилась бы катастрофа. Это же не Москва, где в подобной ситуации можно уйти на больничный. И не командировка в составе российского экипажа, которые, не обнаружив бойца, пошли бы и выбили дверь. И за шкирку засунули тебя в самолет. Здесь не было никого рядом. Мне перед рейсом выдали только лист бумаги формата А4 со схемой, как найти по прилете отель. И инструкция по вылету – схема аэропорта с отмеченным галочкой местом сбора экипажа, дата и время 7.00. Все. Я даже сомневаюсь, что в Шенноне был представитель «Аэрофлота». А Маша улетает в тот же день в США.
Я встала. Черт. Я встала в 6 утра. Душ, накрасилась (это было очень нелегко), покидала в сумку мокрую одежду и, спотыкаясь на высоких каблуках, как зомби пошла на завтрак. Распугав там своим видом первых посетителей.
После яичницы, сосисок и горячего кофе стало легче. И уже в бодреньком темпе поскакала на предполетный брифинг и встречу с ирландским экипажем.
Но меня снова ждал сюрприз.
На часах – без десяти семь, аэропорт только просыпался. Еще было практически безлюдно. Не горели электронные табло, и первые служащие, зевая, только начинали готовить стойки регистраций к приему пассажиров.
Я по схеме прошла в служебную часть, нашла нужную комнату авиакомпании и дернула за ручку. Дверь была заперта. Еще раз подергала, посмотрела на часы. Без пяти. Вот недисциплинированные! Ладно, подождем. Значит, я первая.
Когда время было уже 7.15, а в служебной зоне было так же пусто, я начала паниковать. Все закрыто. Ни души!
7.30. Пошла искать кого-нибудь, хотя бы охранника. Нашла, но других возможных мест сбора экипажей он не знал. И вообще не знал ничего.
7.45 я уже в серьезной панике. Еще раз просмотрела лист с инструкцией. Нет. Все правильно. Никакой ошибки. И место, и время. Поняла, что что-то пошло не так. И рейса не будет. Возможно, поменяли время вылета, пытались мне сообщить в отель, но меня же все эти дни там не было. А может быть, они улетели вчера? Без меня? Сейчас в Москве скандал, они ищут потеряшку.
Или не ищут? Уже за эти дни узнав ирландцев и что им все по фигу, не сомневалась, что, не найдя русскую на вылете, они спокойно улетели без нее. И даже бы не сообщили в «Аэрофлот». Ну а наши диспетчеры тоже не беспокоились. Мол, прилетела и уехала домой. По прилете же не надо отмечаться.
А я застряла в Ирландии. Одна. Без отеля, без денег, ибо потратили все подчистую. Ну и без визы. Ведь находилась по полетному заданию на срок от прилета до вылета. Ситуация патовая.
8.00 – никого. Я села на пол и поняла, что приехали. Сейчас потренируюсь и пойду в зал вылета. К пассажирам. Просить милостыню. С моим видом и выражением лица это будет не сложно.
И вот, приблизительно в 8.10, когда я уже задремала (а организм после пережитого стресса ночью отключался), в коридоре зоны началось легкое шевеление.
Какие-то люди зашли в соседний офис. Еще через пару минут оттуда вышла женщина в деловом костюме и, с ужасом посмотрев на меня, открыла ключом дверь комнаты брифингов. Come in!
Только хотела спросить, что все это значит, как следом за мной в комнату влетела девочка в форме ирландской компании, потом еще пара. Они хохотали и обсуждали, как сейчас на заправке кто-то из них облился бензином из шланга. Потом на таком же позитиве пришел бригадир рейса.
Пообсуждав пару минут классно проведенные выходные, они наконец заметили меня. «О, ты с нами? Ну супер! Все, пошли!» Подхватили сумки и двинули на выход, вообще не обращая на меня внимания. Я спросонья не вникала в ситуацию. Кто они, что они? На какой рейс этот экипаж? Может, они сейчас меня как завезут на другой конец Европы или вообще в Азию? Без денег. И там бросят? Догнала девочек.
– А что, рейс задержали? – Они недоуменно посмотрели на меня, на свои наручные часы…
– Да нет, вовремя…
Надо было тогда видеть мое лицо… Мои-то часы показывали 8.30. В это время мы должны были быть уже где-то на полпути к Амстердаму.
Прошли короткими путями к гейтам. Без паспортного контроля, без таможни. Опять начала приставать к весело болтающим стюардессам-ирландкам.
– Девочки! А вы вообще на какой рейс? На Москву?
Снова недоумение. А бог его знает. Вроде в Москву. Или в Брюссель? Какая разница? Все равно будем вечером дома.
Я немного успокоилась только тогда, когда увидела надпись на табло гейта Moscow via Amsterdam, услышала русскую речь и бурлящихся наших пассажиров. Мы зашли в самолет всего минут на десять раньше их.
Рассказываю интригу. Я сама, по причине хронического недосыпа, не сразу разобралась в том, что случилось и почему час стучалась в закрытую дверь авиакомпании и рвала на себе волосы, представляя, как самолет улетел без меня.
В общем, в эту ночь переводили часы. С летнего времени на зимнее. Я об этом не знала или забыла. Всегда об этом забываю. Вернее, привыкла, что переводят время только в России, а в тех странах, куда летаю – нет. И уж не могла предположить, что в Ирландии тоже есть такая традиция. Телефонов и электронных девайсов с автоматическим переводом часов тогда не было.
Вот. Я пришла в аэропорт на час раньше! Ну и ирландский экипаж оказался полным пофигистом в плане дисциплины. И опоздание на десять-пятнадцать минут на брифинг у них не преступление. Их бы в нашу авиакомпанию на стажировку! На месяцок-другой. Когда будешь мчаться на рейс с вытаращенными глазами и молиться об одном: Не опоздать! Не опоздать!
Но и это еще не все!
На подлете к Амстердаму попали в грозу и страшный ураган. Нас в болтанке швыряло так, как никогда за всю мою и прошлую, и последующую летную карьеру. Час кружили на небольшой высоте над городом и каналами, и час не могли приземлиться. Еще пугало то, что самолет чужой. За штурвалом не наши опытные летчики, которые, прежде чем попасть в «Аэрофлот», отлетали десятки лет и десятки тысяч летных часов на Севере. Прошли огонь и воду. У ирландцев пилоты – молодые мальчики и девочки. После летных курсов, частных школ и прочих авиакружков. И вот справятся ли с этой ситуацией вчерашние школьники, еще вопрос.
Я сидела в салоне, в пассажирском кресле у окна, и молилась (хоть и не верующая), потом начала петь про себя песни. Половину пассажиров рвало. Как потом выяснилось, тошнило и ирландских бортпроводников на кухне. Но на меня и на мою форму смотрели все пассажиры с соседних рядов, и надо было «держать лицо». Молитвы-песни помогли мало. Мы ушли вверх и попали в какой-то уж совсем сумасшедший и непредсказуемый воздушный поток. Когда наш маленький «Боинг» крутило и по горизонтали, и по вертикали. Как пластиковую модель в аэротрубе. УУУх, нос задирается вверх и колени на уровне лица, ууух, падаем на бок и вниз. Я бывала и в Оушен парке в Гонконге, и в Six Flags в США. Но ни на одном, самом страшном аттракционе я не испытывала и десятой части тех ощущений. Это было уже невыносимо. Людей перестало тошнить, потому что они визжали. А делать это одновременно очень сложно. Но потом и визг затих. Молились все. И многие вслух.
Мы все же выбрались из того воздушного потока. И все же, с какой-то там попытки, приземлились в Амстердаме. И потом еще сидели в аэропорту часов семь, ожидая, пока непогода уляжется и сможем продолжить путь в Москву.
Уже выходя из Шереметьево, столкнулась со старой знакомой, которая бежала на какой-то ночной рейс.
– Привет, Ленк! Откуда ты? Шеннон? Это который на три дня?? О, класс! Вот повезло!!! Ну все, давай!
Через пару недель в диспетчерской мне передали конверт. Я открыла, и оттуда выпала стопка фотографий.
Я и Маша в Шенноне. Наверное, это Машка, прилетев в Москву, забежала в диспетчерскую и передала для меня. Такое практиковалось.
Стала рассматривать первую. На фото мы с ней в пабе Old Oak, с бокалами эля. Довольные и счастливые. И я такая хорошенькая. Еще не седая и на пять килограммов толще.