— За желанием. — Задорное настроение тут же вернулось.
— Эй, а сама ты желания не исполняешь? — удивилась Яника. — Я думала, у вас этот дар передается по наследству.
— То-то и оно, что по наследству. Государыня-рыбка может быть только одна. И я очень надеюсь, что дар не скоро покинет ее. Я мамочку очень люблю.
— Это все понятно, но вот… А как же вы будете решать, кому дар исполнения желаний достанется? Икринок-то у нее, поди, много…
Яника выглядела такой растерянной, что я невольно рассмеялась.
— А это уж дар сам решит, кто самый достойный.
Рядом со мной на полотенце присела Хима и легонько тронула за руку.
— Ты ведь из-за Радомилы хочешь с матушкой повидаться? — поинтересовалась она.
— Верно. — Я накрыла ее пальцы ладонью. — Попытаюсь использовать желание. Правда, придется хорошенько подумать, как оно формулируется. Мама желания на живых существ почти никогда не берется исполнять.
— Почему? — вопрос вновь прилетел от любознательной Яники.
— А потому, что если неправильно сформулируешь — можешь вред непоправимый нанести. Причем тому, кого желали. Очень это тонкая материя — желания.
Запись десятая,ах, эта свадьба
Город-легенда, город-загадка.
Многих проблем непростое решение.
Будет ли жизнь тут горька или сладка?
В наших руках снова мира спасение.
Я взяла мужа за руку и чинно последовала за ним по коридору, наивно полагая, что мы направляемся на выход. Поэтому, когда Киан резко нырнул в один из поворотов, увлекая меня за собой, даже не сопротивлялась. А потом оказалось поздно вырываться — меня втолкнули в пустое помещение и закрыли дверь на щеколду. Сидхай самым бессовестным образом прижал меня к стене и принялся целовать. Возмущенный возглас достаточно быстро и позорно перерос в стон удовольствия, следом за которым из головы вылетели все мысли. И я снова растворилась в восхитительных ощущениях, что дарили губы и руки мужа, снова и снова взлетая на вершину блаженства и падая в пучину страсти. Сгорала в жадном пожаре его ненасытности, словно в бреду шепча желанное имя, и бесстыдно умоляла не останавливаться. Он внимал мне, разделяя наше дыхание и биение сердец… одно на двоих.
— Что же ты со мной делаешь? — бессвязно шептал Киан, покрывая мою шею поцелуями. — Свела с ума… Проникла в сны… Мое черноглазое безумие… — Очередной толчок, от которого я замираю на самой грани, и хриплый рык мужа, заставляющий сладко дрожать. — Моя… Только моя, до самого последнего вздоха…
И так это было сказано — непоколебимая уверенность, страх потери, сводящая с ума нежность и боль утраты. Все чувства, что терзали нас обоих, раздувая искры неуверенности. Мы оба боялись одиночества, пряча истинные чувства за масками равнодушия и насмешками. Прятали от мира самое сокровенное — свои сердца, утратив надежду когда-нибудь встретить того, кому не страшно открыть душу.
И сейчас, невзирая на свои страхи, Киан сделал первый шаг навстречу… Еще не признание в любви, но кому нужны слова, когда нежные прикосновения и дурманящие поцелуи говорят намного больше? Морана мне судья, но я не смогла удержаться… И, в очередной раз взлетая на пике наслаждения, я выдохнула самое сокровенное и тайное:
— Люблю тебя…
И мир перестал существовать, растворившись в ярком свете чужих эмоций. Чужая сила омыла, будто теплой водой, впитываясь в кожу и принося с собой негу. Ласково скользила по телу, повторяя движения своего хозяина и признавая во мне… достойную.
— Люблю тебя… — эхом отозвался Киан, прижимаясь лбом к моему лбу и счастливо улыбаясь.
— Что это было? — отчего-то шепотом спросила я.
— Благословение Создателя, — так светло, так радостно заулыбался мой мужчина, превратившись в нашкодившего мальчишку.
— А подробнее? — решила я уточнить на всякий случай, когда меня очень осторожно опустили на пол и помогли поправить платье, отчего-то особенно тщательно разгладив складки на животе.
— Да так… — подозрительно протянул очень хитропопый сидхай, а потом не выдержал и подхватил меня на руки, закружив на месте.
— Киан!
— Что, мое сокровище?
— Ничего, — вздохнула я и уткнулась носом в шею мужа.
У кого-то сейчас состояние непонятной эйфории, так что выведывать подробности бесполезно. Впрочем, скоро сам все расскажет, желая разделить свою радость. Надо только подождать.
— Дорогой, а мы где? — выхватив из круговерти помещения небольшую статую и горящие свечи — много свечей, — решила уточнить я.
— В малой молельне Создателя.
— То есть мы занимались любовью практически в общественном месте, где нас в любой момент могли услышать и увидеть?
— Ну, увидеть не могли, я закрыл дверь. А вот слышали наверняка, но это нормально.
— Да неужели? — язвительные нотки пролезли сами.
— Поверь, мое сокровище, в этой части храма крики действительно нормальное явление. И вообще, что-то мы задержались, а у нас еще свадьба впереди…
— В каком смысле крики — нормальное явление? Киан, ты меня пугаешь.
Но ответа я так и не добилась. Этот наглый белобрысый тип, не оборачиваясь, тянул меня к выходу. Если он думал, что я забуду свой вопрос, то его постигнет разочарование.
Пока мы перемещались по закоулкам храма в поисках выхода, я воскрешала в памяти все известные мне способы допроса как живых, так и мертвых. Пора уже заняться самообразованием и извлечь из мужа всю необходимую информацию и о новом мире, и о новой семье, и о местных обычаях и особенностях.
Однако стоило нам оказаться на улице, все вопросы выветрились из головы. Я едва успела проморгаться от резкой смены мрачных сумерек на — пусть и не яркий уже — дневной свет, как со всех сторон в нас полетели какие-то колючки.
Вернее, вначале я решила, что это колючки, а при ближайшем рассмотрении это оказались дивной красоты засушенные соцветия неизвестного мне растения. Кидали их детишки разного возраста. В основном — мальчики, но и пару девочек я приметила.
— Киан, это что? — поинтересовалась я шепотом, когда муж развернул меня к себе лицом и склонился в явном намерении поцеловать.
— Это местный обычай. Детвора прознала о нашей свадьбе и прибежала поздравить. — Наклонившись, супруг поднял один из цветков. В грубой мужской руке он казался очень хрупким. Нижние белые лепестки изгибались вниз, розовые — чуть поменьше — застыли торчком, а красные тянулись кверху, соединяясь кончиками, словно стенки шатра, и полностью закрывая сердцевину. По лепесткам вязью расползались цветные прожилки, образуя необычный рисунок.
Киан повертел цветок перед моим лицом, давая возможность рассмотреть получше, а потом приладил его в черных волосах над ухом.
— Тебе очень идет. — Чмокнув в нос, муж перехватил ладонь и повел меня прочь. — Как ты понимаешь, с живыми растениями у нас непросто — пустыня не способствует росту и сохранности. А эти цветы оказались довольно неприхотливы, да еще и в засушенном виде выглядят неплохо.
— Действительно красивые, — согласно кивнула я и в упор посмотрела на Киана. — Родной, с дедушкой я уже познакомилась. С племянником тоже. Когда ждать остальную родню?
— С еще одним представителем моего рода ты встретишься уже завтра. А кроме них, и нет никого. Родители и сестра погибли во время Смутной войны.
— Прости…
— Ничего. Не могу сказать, что смирился с их потерей, но со временем стало легче. Я верю, что в мире Теней души обретают покой и ждут, когда мы присоединимся к ним, чтобы вернуться в этот мир вновь.
— Моя подруга верит, что души предков превращаются в звезды на небосклоне. Оттуда они следят за нами и помогают в делах.
— Звезды… Я уже забыл, как выглядит звездное небо.
— Я верю, что когда-нибудь ты увидишь их вновь. А пока поясни еще один момент, что ты там говорил про малую молельню и крики?
— Ничего, мое сокровище, тебе просто показалось.
— Неужели? — прищурилась я, с подозрением глядя на супруга.
— Ага, — кивнул этот невыносимый вредина и подтвердил свою уверенную правоту новым поцелуем.
— Ну ладно, на первое время поверю и отстану. Тогда расскажи, почему храм и площадь вокруг такие серые и невзрачные?
— Это для тебя они невзрачные, а для нас отдушина. Драгоценностей в Сид-Ахай много, но истинная ценность заключается не в блеске и не в золоте…
Я вспомнила, как презрительно отзывались о шрамах Киана его же коллеги, как ценили они внешний блеск.
— Просто красоту все видят по-разному, — согласилась я и решила сменить тему. — А как у вас проходят свадьбы?
— Весело. Скоро сама все увидишь.
— Почему-то я бы предпочла посмотреть на это действо со стороны. А еще лучше сначала переговорить с Василисой.
— Переговоришь, правда, уже после свадьбы.
Мой удивленный взгляд муж проигнорировал и быстро потянул вперед, видимо, чтобы вопросы опять не задавала. Когда, прошмыгнув в неприметный переулок, Киан через несколько шагов просочился в неприметную дверь, я не удержалась:
— Киан, а мы куда?
— Сейчас доберемся до спальни, и я все тебе объясню.
— А я хочу узнать сейчас! — закапризничала я, впрочем, весьма наигранно. Просто так, чтобы муж не думал, что я мягкая и пушистая.
— Что ж ты такая нетерпеливая. — Горячее дыхание обдало ухо, мягко приласкало шею и рассеялось, как зной на закате. — Мы у нас дома, просто зашли с черного хода.
Крепкие руки обняли за талию, прижимая меня спиной к стене. Я с трудом подавила желание расслабленно откинуться назад, полностью отдаваясь чужой власти.
— Ты меня стесняешься? — неприятная мысль кольнула сердце, хоть и казалась разуму абсурдной.
— Я боялся, что ты застесняешься, — проигнорировал муж мое пыхтение. — Перед входом уже, должно быть, собралась приличная толпа желающих нас поздравить. Я подумал, что, прежде чем выйти к ним, ты захочешь освежиться и переодеться.
— Какой ты у меня предусмотрительный… — пробормотала я и все же закрыла глаза, тая от прикосновений любимого мужчины.