Я уехал домой, не слушая других пьес: мне хотелось в целости унести впечатление, полученное от божественной «Фантазии».
4 марта 1828 года
Опять на репетиции в так называемой нарышкинской музыкальной академии, которая учредилась почти в одно время с львовскою. Последнюю составляют отличнейшие по талантам аматеры столицы, без разбора их положения в свете. Первая состоит из блестящей знати или так называемого «бонжанра». В ней принимают также участие артисты, тогда как в львовскую академию они не допускаются даже в качестве слушателей во время концертов. Естественно, эти два музыкальные учреждения соперничают между собой. Львовская академия берет перевес талантами своих членов, особенно самих господ Львовых. Немало блеска сообщают ей также придворные певчие, которыми управляет старик Львов.
Академия нарышкинская называется так потому, что дает свои концерты в великолепной зале обер-егермейстера Дмитрия Львовича Нарышкина. Ее отличительные черты: знатность членов, блестящее освещение, многочисленный оркестр и роскошное угощение, которое совсем отсутствует в первой академии.
Но и в нарышкинской есть несколько хороших певцов, например, господин Пашков, отличный тенорист, девицы Медянские и т. д.
Мы отправились на репетицию с камер-юнкером Штеричем, заехав первоначально к портному, которому я заказал себе сделать новое платье к празднику, ибо по обстоятельствам я должен теперь щеголять в кургузом фраке, цветном жилете и белом галстуке с циммермановскою шляпою в руках.
Зала академии поразила меня размерами и великолепием: везде мрамор и позолота. Оркестр уже гремел, когда мы вошли: играли какую-то увертюру. Впереди других музыкантов стоял небольшой толстячок: он весь трясся, подпрыгивал, размахивал руками и по временам пронзительно вскрикивал: «Пиано». Это известный К. А. Кавос, дирижирующий в здешней академии оркестром.
Вышли две сестры Медянские, прекрасные как ангелы, и ангельскими голосами запели арию, которая, как тогда «Фантазия» Бетховена, унесла меня в светлый, идеальный мир. Голоса у этих прелестных созданий чистые, нежные, проникающие прямо в душу. Слушая их, я понял, как Улисс мог забыть все, забыть самого себя, упоенный звуками песен сирены.
Насладившись пением, мы со Штеричем пошли осматривать комнаты Нарышкина. Какое богатство, какая роскошь и сколько во всем вкуса и изящества! Зеркала, вазы; картины, бронза, бархат и штоф расположены самыми живописными группами и узорами. По маленькой, обитой роскошными коврами лестнице мы сошли в баню: в ней пристало купаться грациям. У стены обитый штофом диван, или, вернее, широкое ложе, вдоль стен зеркала.
На обратном пути в залу музыки мы встретили самого хозяина, который очень вежливо нам ответил на наш поклон. Его седая голова на фоне богатых занавесей с розовыми фигурами — вся эта блистательная пышность и вид старости, которая уже, очевидно, у порога могилы, внезапно омрачили для меня всю картину: мне невольно пришла в голову мысль, что все это не больше как пыль, и, может быть, в самом близком будущем…
Между тем в зале пели итальянскую арию: ее исполнял неаполитанский посланник, граф Лудольф. И голос, и фигура почтенного лысого графа вызвали во мне далеко не поэтическое представление о козле.
Затем было исполнено оркестром и спето разными лицами и хором еще несколько пьес, и все кончилось в пять часов.
11 марта 1828 года
Сегодня состоялся у Нарышкина тот концерт, на репетиции которого я на днях присутствовал. Я приехал ровно в шесть часов. Несколько дам уже расхаживали по богато убранным комнатам. В первой из них стояли, выстроясь в два ряда, лакеи и арапы в блестящих ливреях. Мало-помалу комнаты наполнялись знатью Петербурга. Здесь были графы, князья, первые чины двора и правительственные лица с супругами и дочерьми. Они рассыпались по комнатам и жужжали, как рои пчел. Надо было осторожно двигаться в толпе, чтобы не толкнуть какую-нибудь статс-даму или красавицу. Последних было немало — по крайней мере многие казались такими под блеском огней и своих роскошных нарядов. И надо отдать справедливость светским дамам высшего круга: их внешнее воспитание так утонченно, что весьма успешно скрывает недостаток в них внутреннего содержания. Если они в сущности не больше чем куклы, то все же прелестные куклы, которые весьма ловко и непринужденно движутся и говорят по твердо заученным правилам искусства. Наряды их пристойны и красивы, за исключением чепцов замужних женщин, которые имеют вид мешка, горизонтально растянутого поверх головы.
Я, между прочим, видел здесь одну из первых красавиц столицы, графиню Соллогуб: она поистине очаровательна.
Часа полтора уже ходил я по комнатам, любуясь и наблюдая, а зала концерта все еще не отворялась. Наконец двери ее распахнулись: из них хлынули целые потоки света. Концерт довольно долго продолжался. Я был опять до глубины души тронут пением девиц Медянских. Ребенок лет тринадцати, Мартынов, превосходно играл на фортепиано и возбудил всеобщее удивление.
16 марта 1828 года
Сегодня в столице объявлено о заключении мира с персами: шестьдесят четыре миллиона рублей и провинции Нахичеванская и Эриванская — вот для России плоды окончившейся войны. Миллион рублей и титул графа Эриванского пожалованы генералу Паскевичу. Производивший мирные переговоры Обресков тоже получил триста тысяч рублей, чин тайного советника и орден. Щедрые награды! Государь, говорят, очень обрадован этим событием. Награждая участников в нем, он хочет показать, что милости у него всегда так же готовы, как и кары.
Итак, и без того обширные владения России увеличились еще лоскутком земли. Политики утверждают, что это приобретение полезно потому, что будет служить защитою нашим границам. Мне же кажется, что оно только является новым доказательством перед Европою того, что мы не дадим себя в обиду, но она в этом и без того уже перестала сомневаться. Не захотим же мы в самом деле отнять у англичан Индию. Для этого во всяком случае недостаточно еще ослабить персов. Да и к тому же еще вопрос: мы ли восторжествовали бы над англичанами превосходством наших физических сил или они над нами своею политикою и образованием?
25 марта 1828 года
Праздник светлого Христова воскресения. У заутрени и обедни был вместе с Серафимою Ивановною и пажем Россети в университетской церкви. Весь день до четырех часов проведен в скучных визитах. К счастью, ночью выпал такой снег, что можно было ездить на санях.
Обычай ездить в большие праздники с поздравлениями очень древний и существует у всех образованных народов. Сначала это, без сомнения, принадлежало к числу религиозных обрядов, а после, с утончением общежития, обратилось в житейскую формулу. Формула сия есть одна из тех фальшивых монет в свете, фальшивость которой одинаково известна и дающему, и принимающему. Сколько глупостей, которым следуют и тогда, когда смеются над ними!
8 апреля 1828 года
Каждый почти день из Петербурга отправляется часть гвардии в Турцию. Государь со всеми генералами и дипломатическим корпусом провожает солдат до заставы.
Итак, роковой час ударил для Турции. Спросите в Петербурге всех, начиная от поденщика до первого государственного человека, что думают они о предстоящей войне? «А то, — ответят они вам, — что Турция погибла!» Столь уверены ныне русские в своем могуществе.
Турция, может быть, и не погибнет, судя по политике Англии и т. д. Но то неоспоримо, кажется, что в войне с Россией она не найдет для себя ничего, кроме поражений и стыда. Доверие к твердости государя очень сильно в народе.
Говорят, император объявил Европе, что в предстоящей войне не будет искать завоеваний, но что накажет Турцию за оскорбление, которое та нанесла ему и России в своем первом указе. Англия заметно беспокоится. Рассказывают, что она присылала нашему двору запрос: какое употребление сделает Россия из побед своих в Турции? На это ей ничего не отвечали. И что отвечать? Она не верит тому, чтобы Николай действовал бескорыстно; она не понимает, что ему нужна слава, а не владения, — а в наш век еще только один род славы удивляет — это слава великодушия. Англия боится за Индию. Но если Россия в самом деле имеет виды на последнюю, то во всяком случае будет действовать без шуму и постепенно. Ну, тогда и ставьте ей преграды.
15 апреля 1828 года
Был в итальянской опере. Играли «Сороку-воровку» Россини. Мадам Шоберлехнер пела прелестно. Вся пьеса вообще шла очень хорошо, особенно последняя сцена второго акта. Я был в ложе г-жи Штерич. С нами вместе сидела г-жа Лорер, пожилая, умная и очень приятная дама. Театр был полон. Спектакль кончился в 12 часов. Прелестное пение Шоберлехнер и других заставило жалеть, что он пришел к концу.
26 апреля 1828 года
Государь уехал в армию. Если война начнется, то для того, чтобы усилить могущество России и озарить славою царствование Николая. Но какой порядок вещей будет плодом сего? Будет борьба, борьба кровавая за первое место в ряду царств вселенной — борьба между новым Римом и новым Карфагеном, то есть между Россией и Англией. На чью сторону склонятся весы судьбы? Англия могущественна, Россия могущественна и юна.
1 мая 1828 года
Обедал и вечер провел вместе с моим генералом Бороздиным у его сестер. Дом их почти у самых Триумфальных ворот, так что, не выходя из него, можно было видеть из окошек всех шедших и ехавших на гулянье в Екатерингоф. С трех часов уже начали пробираться туда ремесленники, сидельцы и прочие. Улица постепенно наполнялась, и, наконец, в половине шестого часа потянулись непрерывною цепью и экипажи. На тротуарах народ кипел, как волны. Я не видал, однако, признаков большого удовольствия: на всех лицах лежала какая-то холодная задумчивость. Красавицы в своих розовых и желтых шляпках сидели в экипажах, вытянувшись чинно, точно на смотру. Я стоял у окна и передавал свои наблюдения милой моей собеседнице, девице Бороздиной.