Есть две точки опоры, на которых держится нравственная деятельность народа — идея чести и религия. О первой пока нечего у нас говорить: она может развиться только со временем, вместе с другими плодами, которые нам сулит эмансипация. Религия… Народ наш не получает религиозного образования. Существует еще третья точка опоры, на которой у нас и держалось все, — страх, но эта пружина за последнее время сильно заржавела и ослабела; пора заменить ее новою, более целесообразною. Надо подумать и как можно скорее позаботиться о нравственно-религиозном образовании народа. Разумеется, к этому должно быть призвано духовенство. Но увы! Духовенство наше само лишено образования и того духа деятельности, которым совершаются хорошие, общественные дела. Оно само требует подъема.
У князя П. А. Вяземского на большом вечере. Я очутился в блестящем собрании графов и князей, графинь, княгинь и княжон с непомерно длинными хвостами. Я по обыкновению обменялся несколькими задушевными мыслями и словами с милою графинею А. Д. Блудовой. В одиннадцать часов произошло, между прочим, чтение. Маркович, отличный чтец, прочитал стихотворение князя Петра Андреевича к Бибикову и замечания его на «Войну и мир» графа Толстого. И то и другое действительно хорошо, и хотя князь читал уже мне их в рукописи, я все-таки прослушал их с новым удовольствием. Возле меня сидел князь Урусов и по обыкновению жестами и словами изъявил свой восторг, обращаясь ко мне. Этот князь Урусов весьма замечательная личность между нашими сановными и вельможными господами и заслуживает особой характеристики, которую я и помещу со временем в моих записках.
29 декабря 1868 года, воскресенье
Отчет мой в Академии читал Я. К. Грот. Погодин вызвал громкие рукоплескания чтением своим «О нашествии на Россию монголов». К концу акта приехал черногорский князь Николай I. Я любовался его прекрасною наружностью. Молодость, благородство, приветливость сияют на его привлекательном лице.
1869
1 января 1869 года, среда
Канун Нового года дома. Зашел И. А. Гончаров. С ним и семьей и встретил Новый год. В природе распутно и мокро.
Думаю много о том, что следует в себе исправить: подлежащего такому исправлению много.
Есть книги, содержанием которых убеждаешься во время самого чтения, а потом, так сказать очнувшись и обдумав его, разочаровываешься и теряешь к нему доверие. Но есть такие книги или сочинения, идеи которых сперва принимаешь с недоверием, а уже после — припоминая их, вдумываясь в них, углубляясь в них — все больше и больше проникаешься их достоинством и радуешься, что с ними познакомился.
Роль старших — не останавливать порывы и стремления младших, а приостанавливать, во-первых, для того, чтобы, необузданно стремясь к лучшему, они не наделали худшего, а во-вторых, потому, что нельзя же дать миру наклониться на один бок и после известных кризисов или волнений надобно подумать и о равновесии. Если мир обновляется младшими, то старшими он живет и поддерживается.
6 января 1869 года, понедельник
Студенты опять начинают дурить: они предъявили свои требования о дозволении им сходок и проч.
13 января 1869 года, понедельник
Твердость характера есть признак здоровой нравственной организации и сильной воли; упрямство же — признак ограниченного ума.
14 января 1869 года, вторник
«Военный сборник», 1869 г., январь — «Записки герцога Евгения Виртембергского, 1855 г.». Между многими умными мыслями о России тут есть одно замечание, поразительное по своей верности: «Нет более верного средства сделать Россию страшным противником, как заставить ее, против воли, привести в движение все ее дремлющие силы».
15 января 1869 года, среда
А. Г. Тройницкий прислал мне две внесенные в Государственный совет записки министра народного просвещения. Одна заключает в себе проект лицея Каткова и Леонтьева, а другая касается изменения параграфа университетского устава, чтобы избрание профессоров на пятилетие зависело не от двух третей голосов, а от абсолютного большинства. Он просил меня сделать мои замечания на эти записки. Проект лицея удивительно странен. Я отметил все его несообразности. Что касается изменения вышеупомянутого параграфа университетского устава, то о нем я намерен еще поговорить.
16 января 1869 года, четверг
Вечером у Тройницкого. Отдал ему мои замечания и сообщил мои соображения, с которыми он безусловно согласился.
23 января 1869 года, четверг
Сегодня в половине четвертого часа пополудни скончался Авраам Сергеевич Норов. Это меня глубоко огорчило. За исключением того времени, или по крайней мере второй половины его, когда он стоял во главе министерства, Авраам Сергеевич был мне близким человеком. Месяца два тому назад он заболел легкою простудою. Но болезнь, по-видимому, скоро прошла, и он начал выезжать. В это время мы вместе с ним ездили в Смольный монастырь на праздник обновления церкви. Потом он опять слегка заболел. Может быть, и это недомогание скоро прошло бы, если б он не ездил в Сергиевский монастырь на могилу своей жены, где окончательно простудился и за обедом у архимандрита лишнее съел. На третий день после этого я застал его уже в постели. Это было мое последнее свидание с ним. Ему с каждым днем становилось хуже. Умер он почти без физических страданий, сохранив память часов за пять до рокового часа и полное присутствие духа. Да, я очень огорчен. Я не хочу в нем помнить слабого, малодушного министра и не могу не помянуть добрым словом хороших, гуманных свойств его сердца и дружеского отношения лично ко мне. Ведь ничто не восстановляет так человека против человека, как зло, которое он ему сделал. Забыть это, протянуть обиженному руку, принять его прощение — право, требует не малой доли великодушия. Таков по крайней мере общий ход вещей на земле.
25 января 1869 года, суббота
Вынос тела Авраама Сергеевича: он будет предан могиле в Сергиевском монастыре, возле праха его двух детей и жены, Варвары Егоровны. На панихиде были: государь, наследник, великие князья Владимир Александрович и Константин Николаевич, принц Ольденбургский и много других почетных лиц. Из академиков были только я и Грот и уже к концу панихиды Бычков и Н. И. Кокшаров. Мне очень хотелось бы завтра поехать к Сергию на самое погребение, но доктор не пускает из-за моего катара. За меня и за себя поедет жена отдать последний долг бедному Аврааму Сергеевичу.
Я отправил несколько слов к Краевскому о Норове для напечатания в «Голосе».
26 января 1869 года, воскресенье
Избежим ли мы войны и на этот раз? Греция отказывается последовать решению Парижской конференции. Можем ли мы не поддерживать Грецию в случае войны ее с Турциею? Если это случится, то неизбежна всеобщая европейская война. Между тем мы, говорят, к войне не готовы: у нас даже нет ружей новой системы. Чего же смотрело военное министерство? Железные дороги тоже не достроены. А финансы наши? Вся надежда на народный дух и на испытанную стойкость наших солдат. Впрочем, Россия видала и не такие беды. Ведь и борьба с Наполеоном I в царствование Александра I застала нас не в лучшем положении.
Странные происходят во мне психологические явления. То в чувстве высшего миросозерцания и сознания своей нравственной силы я устанавливаюсь на твердых точках опоры и готов смотреть в лицо всяким превратностям вещей внешних и внутренних; то опять, срываясь с этих основ, упадаю духом и делаюсь игралищем самых постыдных колебаний, просто становлюсь малодушным и робким. И эти переходы от одного состояния к другому беспрерывны: подъем на гору и низвержение вниз, чтобы подняться снова на гору и снова с нее свалиться.
29 января 1869 года, среда
Почти весь январь оттепель и совершенная распутица. Ездят на дрожках. Сегодня сильный дождь и туман. Зима как будто совсем исчезла, и наступил март или апрель.
Во вчерашнем номере «Голоса» напечатана моя статья об А. С. Норове.
31 января 1869 года, пятница
Министр внутренних дел дал третье предостережение газете «Москва», следствием чего, по закону, должно бы быть приостановление ее на шесть месяцев. Но делая об этом представление сенату, министр обвинил Аксакова в противозаконном и вредном направлении его издания, после чего сенату предстояло уже формально осудить редактора, запретив ему всякое издание на пять лет, или выразить мысль, что такого направления в газете он не видит.
Аксаков представил в сенат (1-й департамент) свое оправдание. Сенат его принял, а отсюда начинается уже род тяжбы между министром и редактором газеты. Это производит большой шум в публике. Сегодня мне говорили, что за разногласием в 1-м департаменте дело переходит в общее собрание сената. Час от часу не легче.
1 февраля 1869 года, суббота
Правду сказать, русская история представляет мало светлых сторон, и Карамзин, со всем своим талантом, мог сделать всего занимательнее в своем роде картину времени Иоанна Грозного. Я теперь занимаюсь чтением разных монографий времен послепетровских. Что за ужасная картина деспотического произвола, казней, олигархических козней и интриг, кнутобития, застенков и т. п. Отдыхаешь только на эпохе Екатерины II, потом опять опускаешься в пучину павловских безумий и ужасов. Век Александра I является в трагической борьбе за существование с Наполеоном и представляет несколько утешительных страниц, но и тут началось с проектов конституций, а кончилось аракчеевщиной и генерал-губернаторством Балашова. Но кто старое помянет, тому глаз вон. Мы находимся в периоде очищения от всякия скверны и в начале шествия нашего к лучшему будущему. Можно ли удивляться, однако, разным нашим нынешним неурядицам, деморализации и проч.? Чудовище прежнего мрака и безобразия, кажется, убито навсегда, но хвост его еще тянется. Ужасно трудно поправляются ошибки истории.
5 февраля 1869 года, среда