7 августа 1876 года, суббота
Едва ли можно представить себе что-нибудь прекраснее и величественнее этого амфитеатра гор вокруг озера перед самым Люцерном. Я постоянно любовался этим зрелищем из окон моего отеля, или проездом к подножию Риги, или с балкона гостиницы, где подавали мне чашку кофе или стакан красного вина. Так было и вчера, когда в последний раз мы ездили к этой гостинице.
С бодрым духом, с бодрым духом — в Интерлакен.
В 11 часов утра из Люцерна в Тун.
Дорога между гор от Люцерна до самого Туна — по прелестнейшей долине, испещренной чистенькими и красивыми швейцарскими шале. Огромное село, славящееся выделкой швейцарских сыров.
8 августа 1876 года, воскресенье
Утро в Туне. Великолепный отель «Тун» с таким же садом. Справились о Гроте. Он еще здесь, то есть в Интерлакене. Итак, я увижусь с ним.
Главные страсти людей — самолюбие и корыстолюбие: я умнее всех, и я хочу быть богаче всех. Отсюда все прочие пороки берут свое начало.
Италия и Швейцария — прекраснейшие страны. А что такое Англия? Пузатый, ожиревший торгаш, измеряющий достоинства людей суммою добываемых ими барышей.
Есть люди, не совершающие великих подвигов и потому не попадающие на страницы истории, но которые, однако, так резко отличаются от окружающей их толпы, что было бы очень жаль и было бы потерею для хроники благородных человеческих инстинктов, если бы о них не сохранилось воспоминания. Вот эти-то люди и должны бы служить материалом для записок, то есть для того рода исторических произведений, которые, обозревая поле жизни, не вяжут из человеческих деяний тучных снопов, а подбирают их в одиночку, как забытые на ниве после жатвы колосья — забытые, одинокие, но все-таки свидетельствующие об обилии минувшей жатвы.
9 августа 1876 года, понедельник
В Беатенберг к Я. К. Гроту, где нашли и все его семейство. Чудная дорога по окраинам гигантских гор, откуда, между прочим, была видна во всем своем неприступном величии «Юнгфрау». Мы ехали более двух часов.
Только мы успели возвратиться из дальней поездки, как пошел сильнейший дождь с грозою и градом и лил чуть не целую ночь. В небольшой промежуток между дождем, вечером, навестил меня Грот с женою. Они остановились у брата и с ним собираются на экскурсию куда-то в горы.
12 августа 1876 года, четверг
Как часто приходится мне сражаться за границею со скукой. Останемся где-нибудь на несколько дней, начинается и продолжается прескверная погода. Прогулки делаются невозможны. Надобно сидеть в отеле. Дела существенного никакого нет. Я то записываю кое-что в своей записной книжке, то обдумываю план какой-нибудь статьи и бросаю его на бумагу. Проходят день за днем. Вот, например, я в Интерлакене уже три дня, выйти никуда нельзя или, если можно, так только на самое короткое время: беспрерывный дождь.
Современная восточная политика очень проста: турки желают или избить христиан, которые находятся в соприкосновении с ними, или сделать их совершенными и безответными рабами. Англия говорит: «Конечно, конечно, я тебе помогу, если ты желаешь быть моим вассалом и предоставишь мне полное господство над Дарданеллами и Константинополем, чтобы я могла завести там такой рынок, на котором бы сбыт моих хлопчатых, шерстяных и прочих товаров не имел пределов и фунты стерлингов со всех стран света лились в мои карманы». А Европа что? Европа находит эту политику очень ловкою, глубокомысленною и не лишенною величия, хотя и не совсем для себя приятною. Она безмолвствует или пишет дипломатические ноты, над которыми Дизраэли смеется. Одна Россия ворчит и на что-то покушается, но никто не слушает и не боится ее.
Да, ведь все это гнусно, бесчеловечно, противно всем требованиям цивилизации! Ведь всякий знает, что это ложь, везде ложь, прикрытая пышными фразами: вот вам и цивилизация Европы!
14 августа 1876 года, суббота
Переезжаем в Тун. В Туне в три часа, а из Интерлакена выехали в час и двадцать минут, сперва по железной дороге, а потом пересели на пароход.
16 августа 1876 года, понедельник
Для меня ненавистна всякая глухая вражда. Если уж необходимо иметь врагов, то борись с ними грудь с грудью, прямо. Наносить тайные удары есть величайшая подлость, а остерегаться их беспрестанно — великое горе.
Имя англичанина в настоящее время до того сливается с именем турка в одном и том же понятии, что когда видишь многих англичан вместе, что беспрестанно случается, то мне становится страшно. Так и думаешь: вот-вот выскочит и накинется на тебя башибузук или черкес.
Цивилизация довела внешность до высокой степени совершенства.
17 августа 1876 года, вторник
Приятное известие. Кельнер отеля сообщил мне, что сербы под начальством М. Г. Черняева жестоко разбили турок после шестидневного ожесточенного боя. Кельнер выразил при этом свое полное удовольствие и нелюбовь к англичанам. О России он говорит с любовью и удивляется только тому, почему она не возьмет вполне в свои руки восточные дела.
Хорошая прогулка в экипаже вокруг озера по направлению к Интерлакену. На правой стороне великолепная картина снежных Альп, а за ними — Юнгфрау во всем блеске своей снежной одежды. Мы проезжали очень красивыми местами по берегу и деревеньке с очень хорошенькими коттеджами.
День хотя и не очень теплый, но довольно приятный, а главное — без дождя.
«В русской политике, конечно, есть много благородства, но я не верю ей, — говорит Европа, — именно по причине этого благородства. Оно гораздо менее понятно, чем политика Англии, заботящаяся о хлопке, фунтах стерлингов и т. п., и потому мы верим более Англии, которая относится практичнее к вопросам общечеловеческим». Какое дело Европе до этих вопросов? У ней есть свои фабрики, свои торговые дела, и для них она не станет предаваться отвлеченным идеям о правах народов и проч. Пусть льется кровь на Балканском полуострове!
20 августа 1876 года, пятница
Сегодня кельнер принес нам английскую газету «Daily News» N 30, в которой помещена прекрасная статья из Бухареста о неистовствах турок в Болгарии. Она прямо говорит о гнусной и недостойной политике Дизраэли и его креатуры, посланника Эллиота. О турках, как самовидец, автор говорит только то, что мы уже знаем и чего не знает или не хочет знать Англия.
21 августа 1876 года, суббота
Если что решительно предпринято, то надобно смело исполнять, не обращаясь ни вспять, ни по сторонам, и уже не думать, что в предпринятом не все обдумано с настоящим тщанием, то и то упущено или могло бы быть соображено иначе. Все эти колебания изобличают малодушие. Главное — в целости и цели предпринятого, а соглашению подробностей и умозаключениям о том, что было и могло быть, если бы… и проч., — этому нет конца.
22 августа 1876 года, воскресенье
Если у русских находятся средства посылать значительные пособия воюющим славянам, то как не найдется у нас таких же средств, когда настанет нужда помогать самим себе против врагов?
Надобно, однако, отдать справедливость англичанам; и они тоже посылают на театр войны санитарные пособия — туркам.
В Цюрих в половине 6-го, отель «Бельвю».
23 августа 1876 года, понедельник
Цюрих. Поутру ботанический сад, довольно плохонький. Оттуда на террасу, откуда Цюрих и его окрестности видны очень хорошо.
Бог, происхождение мира, происхождение человека и его судьба — все это неразрешимые тайны философии и вообще науке никогда не удается в них проникнуть.
Может ли самый возвышенный ум устранить от себя религиозное чувство? Одно религиозное чувство может ручаться за серьезное значение жизни. Иначе все прах и суета.
Что ты мятешься и волнуешься, как пылинка, несомая ветром? Хороший хозяин старается издерживать менее, чтобы приобретать больше. Не расточай своих мыслей на пустяки, на роскошь праздных умозрений и старайся так их направить и употребить, чтобы они что-нибудь могли прибавить к капиталу твоего внутреннего довольства.
Крайне безрассудно и малодушно не сносить небольших, постоянно нас осаждающих забот жизни единственно потому, что они не ведут к крупным последствиям. В жизни все или очень мелко, или очень крупно.
Швейцария поражает несоразмерностью состояний, несмотря на свой демократизм. В городах воздвигают дворцы, есть селения богатые, где в каждом почти шале видны изобилие и довольство. Но рабочие, не имеющие ни земли, ни своих шале, страдают тяжкою нищетою. Стоит взглянуть на их изможденные лица, на лохмотья, покрывающие их тело, на их беспрерывные работы под сильнейшим зноем, чтобы убедиться, что швейцарцы далеко не все благоденствуют. Вообще слышны жалобы, что достаточные люди обращаются жестокосердно с неимущим горьким бедняком — детищем поденного труда.
Сила, которою злоупотребляют, никогда не бывает надолго сильною.
24 августа 1876 года, вторник
Есть умы, вечно колеблющиеся между верою и неверием. Современная наука отвергает веру, вполне доверяя одному знанию. Но знание способно ли разрешить все наши недоумения относительно нашей судьбы и назначения?
Вера есть не иное что, как убеждение, что в общем ходе и плане мироустройства все разрешается так, как должно быть, — и не более и не менее, как должно быть, значит, разрешается удовлетворительно.
Как было бы утешительно и сладостно приобщиться божественной любви, если бы не эти бесчисленные страдания, которые осуждено терпеть все живущее и особенно человек. Страдания возмущают любящую душу, душу готовую излиться в страстной любви к виновнику всякой жизни. А между тем высшая мудрость в том и состоит, чтобы ничем не возмущаться. О, как это невыразимо тяжело!
Как согласить вечную благость со злом, господствующим в мире? Над этим тупеют самые могучие умы.
Самое глубокое чувство скорби, когда сознаешь свое бессилие облегчить страдание подобных себе существ. Каждое удовольствие, которое ты вкушаешь, кажется тебе воровством у нищеты и горя их.