— Доча, мы живы, здоровы, — говорят муж и жена, пенсионеры. — Скоро у нас тут будет спокойно, мирно. Не переживайте! Всем привет! — супруга плачет и уходит.
— Не плачьте, всё будет хорошо, — пытаюсь хоть как-то утешить женщину. — Всё хорошо будет.
Я говорил это не просто так. Я верил в это. Но ещё не знал, что Белогоровка вернется к ВСУ уже в сентябре. И посёлок так и останется на самом краю фронта, на амбразуре, и еще очень долгое время будет переживать обстрелы. Я только очень хочу надеяться, что эти люди, из моего репортажа, покинули Белогоровку до прихода украинских войск. Иначе… Иначе даже подумать страшно, что с ними могли бы сделать каратели.
22 июля 2022 г
«Вы делаете замечательную работу, о которой я постоянно рассказываю в Бельгии и Франции». Так мне написал бельгиец Кристоф Адам. Я ему ответил, что тронут и хочу, чтобы Европа, её добрые люди, видели полную картину событий. Кристоф написал, что «в Европе многие люди близки к России, Путин приобрёл большую популярность». А дальше бельгиец рассказал то, что меня поразило и заставило еще больше его уважать. Он публиковал для европейцев наши новости с фронта, репортажи, даже сделал любительский сайт, ведь его профили в Фейсбук[6] постоянно удаляют. Он сказал, что его будут судить за эту деятельность в октябре. Ведь их «демократия», мол, не что иное, как «замаскированная диктатура, в которой нельзя свободно мыслить».
Меня поразил не сам факт. Иллюзии по поводу западной «демократии» и «там у них лучше» я перестал питать некоторое время назад. Восхитил человек. Вот такой вот один в поле воин. Пусть многие думают, как он, но он не побоялся выйти в это опасное публичное поле, рискуя угодить в тюрьму. Не побоялся и отстаивает истину. Нашу в том числе правду.
Забегая вперёд, я скажу, что ровно через год Кристоф снова напишет мне. Дальше без комментариев:
«Я был приговорен к одному году условно и трем годам лишения свободы условно, мой адвокат счел нужным не обжаловать решение суда, главное было избежать тюрьмы.
Однако королевский прокурор не удовлетворен и подал апелляцию на решение суда, полагая, что я был недостаточно наказан.
Меня снова будут судить 14 ноября 2025 года (да, это долгий путь). Мне пришлось закрыть свою компанию и уволить 12 человек. Меня предупредили, что мои публикации в Facebook беспокоят некоторых моих клиентов, особенно моего крупнейшего клиента, больницу, менеджером которой является поляк.
Но ничто не заставит меня замолчать. Я действительно всем сердцем привязан к России. Многие из нас в Бельгии и Франции больше не поддерживают западные СМИ и еще меньше наши правительства».
23 июля 2022 г
Вылез из старенького «жигулёнка», на голове тюбетейка, на коренастой фигуре камуфляжный костюм, борода, как положено батюшке. Вот так значит и выглядит фронтовой священник, понял я. Привез гуманитарку донским казакам.
— Во, тебе подарок, — подаёт атаману в тельняшке упакованный в целлофан военный свитер.
— О! Это деду надо, — благодарно принимает дар седобородый казак, поблескивая выбритым затылком. — А пинжачка нет?
— Здорово ночевали! — улыбаясь золотыми зубами, говорит боец священнику. Забавное всё-таки это казацкое приветствие: «Здорово ночевали» — говорят утром, «Здорово дневали» — вечернее приветствие, легко перепутать, кстати.
— Слава богу, — отвечает батюшка. — Скоро казаки Дона завезут помощь большим количеством, КамАЗом. Там уже будет не только для вас, подразделений, но и ваших семей. Чтобы вы могли передать домой, чтобы они там тоже никакой нужды не знали, пока вы стоите на защите Русского мира.
Да, забыл его представить. Отец Владимир. Помощник командующего Народной милиции ЛНР по работе с верующими военнослужащими. Марецкий фамилия. Личность-то известная и уважаемая среди бойцов. Сам в прошлом воевал, потом принял сан, попал в плен, где успел познакомиться с методами садистки Надежды Савченко. Постоянно разъезжает по передовой, службы проводит, поддерживает воинство наше гуманитарной помощью да словом. Сам казак. Юморит постоянно. Облачается в рясу, приговаривает:
— Лёгким движением руки казак превращается… в батюшку! — подпоясываясь: — Не, я, конечно, могу молебен растянуть часа на три…
— Нет уж, — смеются бойцы. Вот и настроение уже повеселее.
— Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, — затянул церковную песнь отец Владимир…
Стою, слушаю и думаю: а не зря же говорят, что в окопе не бывает атеистов. По краю, когда ходишь, да в глаза смерти смотришь, хочешь — не хочешь, а к Богу мысленно потянешься. Случай или провидение на войне огромное значение имеет. Невозможно всё просчитать логически. Вот и уповают на Него, молятся, просят. И крещеные, и некрещеные, посещающие храм и далекие от религиозных ритуалов люди.
— Храм есть в душе каждого человека, — говорит священник. — Мы сами есть храм, внутри которого живёт Бог. Если мы причащаемся святых Христовых тайн, если мы постоянно находимся в молитвенном общении с ним, и мы живём этим духом, то он внутри нас. Значит, мы и есть храм.
Бойцов причащает, окропляет святой водой, снова юморит:
— Самое весёлое теперь, — машет кистью, осыпает брызгами брутальные, но расплывающиеся в улыбках лица. — Вот так вот, хех. На кого не попадёт, говорите. Добавлять будем! Чтобы бодрость духа не покидала и сил хватало, чтобы еще и делиться. Дай Бог вам скорейшей победы. И пусть Господь благословит вас. Ангела вам во всём, хранителя! Любо, казаки!
— Любо! Любо! Любо! — гремят хором голоса.
Подхожу потом к нему, делюсь личным впечатлением:
— Честно говоря, такой вы, нестандартный батюшка, шутки-прибаутки там во время службы. Обычно у священников как-то серьезнее и грустнее, что ли, всё проходит.
— Ну, от того, что посеешь какое-то ненастье, то и получишь дождь, — объясняет. — А сеять шутки… с ними же легче общаться. Это расслабляет постоянно напряжённое сознание. Вот и получается, что даже обыденная шутка иногда человека может вывести из любого стресса. Главное, вовремя и правильно пошутить. Не лишь бы ходить и шутить, где попало, а именно вовремя и правильно, чтоб не обидеть никого своими словами. А так и переживать события легче. И когда человек расслабляется, когда улыбается, он начинает думать о будущем. А в унынии только о смерти. Поэтому оно и есть смертный грех. А самое интересное то, что все всегда тебя ждут с нетерпением!
— Вы, когда окропляли бойцов, сказали, мол, бронежилет хорошо, а это вот духовный бронежилет. Так? — понравился мне этот его образ.
— Да, это защита своего рода, духовная, — отвечает Марецкий. — Такая оболочка из молитв и нашей веры. И вот когда человек действительно сквозь себя это пропускает, то он, как говорят, светится. Он своей энергией положительной, этой Божьей благодатью, милостью не только себя защищает, но и окружающих.
Когда садимся по машинам, вслед Владимиру лает собака. А он в рясе до пола, епитрахиль и нарукавники с позолоченной вышивкой, крест на груди серебрится. Для пса, привыкшего к солдатам да деревенской моде, одежда уж очень вычурная. Вот и недоумевает дворняга.
Спустя полчаса ухабистого и пыльного пути подъезжаем к артиллеристам. Идём к позициям. На плече батюшки сумка «Boxing».
— Бокс любите? — интересуюсь.
— Нет, — говорит. — Это сумка товарища. Я бокс вообще не жалую. Борьба, самбо — вот царица единоборств!
Я-то сам люблю бокс больше, чем борьбу. Но не спорю. Истина в словах Владимира есть.
Крепкие объятия священника с командиром. Они давние знакомые.
— Как дела? Как живы-здоровы?
— Всё слава Богу. Работаем, — отвечает командир.
— А мы молимся за вас.
Подходим к блиндажу. Владимир снова шутит:
— Хорошую ты дачку отстроил себе, в тенёчке.
— А то.
— Это когда по пояс в болоте, тогда сложно. А тут хорошо, глянь, свежий воздух.
— Мошки тут только грызут, — улыбается командир. — Рука распухла, вот такая была! Короста. Так это не оса, а какая-то мошка стеганула.
Выстраиваются воины на молебен, мы включаем камеру. Священник и тут веселит бойцов:
— Так, в первый ряд те, у кого зубов больше!
В ответ смех и чей-то голос:
— Мы тогда улыбаться не будем.
— Ну, давайте вместе помолимся, — посерьёзнел батюшка, а за ним и все остальные.
«Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков», — звучит молитва под перманентные залпы. Бойцы крестятся, даже не моргают при резких взрывах, стоят невозмутимо. А я смотрю на их лица — надо же! Что-то такое сильное в них есть, до глубины души поражающее. Повидавшие. Взгляд в другое измерение или в вечность. Многомесячное утомление войной, но при этом такая энергия жизни. Непокоренность. А главное — это вселенское спокойствие, которое излучают их глаза. Смотришь и сам проникаешься им, умиротворением, чувством надежной защиты. Они смотрят по-разному, каждый по-своему. Наверное, именно так смотрит Родина, их глазами. Вот это силища! Такие лица незабываемы.
— Все эти наши молитвы, они не пустые, — начал разговор отец Владимир после молитв. — Мы сейчас обратились к Нему, Бог нас уже знает, Он увидел вас. Он нам даёт благословение, потому как мы правое дело делаем. И поэтому у вас больше уже и духовных сил, и даже телесных. Потому что всякую болезнь и хворь отгоняет. Целеустремление даёт. И желание быстрее завершить все неурядицы, закончить эту войну и быстрее вернуться уже к мирной жизни. Дай Бог, чтобы все мы вместе встретились, но только уже не в этой лесополосе… Хотя можно и в ней, — улыбается. — Но только уже при других условиях. Чтоб вы радовались и не оглядывались. Будем вместе продолжать жить. Спасибо за ваши труды. Оставайтесь с Богом! И ангела вам всем хранителя.
Пошли бойцы на причащение. Снова приятные брызги святой воды под прибаутки Марецкого:
— На здоровьечко! Чтобы глазки видели, ушки слышали.
— И колени чтобы гнулись, — шутит старый косматый боец.