И наверняка совсем не так, как у нас с мамой.
После сплетен Азы и Лины к нам во дворе все стали относиться плохо.
Две незамужние «дамы» явно завидовали моей красивой дружбе с Аладдином и с Джинном.
Боюсь, что такие отношения, как были между нами, им и во сне не снились…
Я хорошо помню. Лина заговаривала с Аладдином осенью.
Я тогда поняла: ей хотелось его заманить. Но Аладдин нагрубил красивой женщине. Сказал, что война — не время, чтобы ходить в наполовину расстегнутом халате и ярко краситься…
В тот день он поднял всем воду из колодца, а ей — нет! Лина была потрясена и страшно обижена. Ей всегда оказывали внимание. За ней ухаживали! Она, конечно, рассердилась. Ее лицо пошло красными пятнами. Аладдин при всем дворе занес нашу воду к нам домой!
По чеченским обычаям — не положено. Мужчина, и с ведром! Он показал всем: мы с мамой ему дороги. Он нас уважает. Разозлились в тот момент все! Чеченцы и русские.
«Плохо! — сообразила мама. — Где зависть — там ненависть!»
А я в тот день была очень довольна!
И вот мы идем по шоссе. Все болтают и шутят. А я шагаю еще и в собственном прошлом. Говорю мысленно с Аладдином.
Поэтому отвечаю не всегда в «такт» людям, идущим рядом.
Среди моих попутчиков по трассе семенит собачка.
Ей под общий смех давали еду в столовой.
Собачка маленькая. Худая. С облезлым хвостом.
Вид очень несчастный. «Веник» — сразу дала ей веселую кличку моя мама.
Я спросила Санет, боится ли она смерти или то, что при взрыве ей может оторвать руку — ногу? Она в ответ громко засмеялась и сказала:
— Если так будет угодно Аллаху, кто сможет это изменить? Я приму все как должное.
«Наверное, — подумала я, — она очень храбрая. А я вот боюсь».
Дорога показалась мне короткой.
На каше мы с мамой набрались сил. Меньше устаем. Обмороки стали реже
Мама считает, что в конце мая жизнь станет легче. Начнут плодоносить деревья.
Это дополнительная еда. «Жизнь наладится!» — обещает мама.
Будур
28 февраля 2000 г
Сегодня день рождения маминой мамы, моей бабушки Галины. Она умерла.
Я жила когда-то у этой бабушки в городе Ростове-на-Дону. Я тогда была совсем маленькой и приезжала к ней в гости. Первая мысль: как помянуть сегодня мою бабушку — художницу и актрису. Высоконравственного, эрудированного человека. Это она научила меня любить хорошие книги! Бабушка подарила мне радость общения с театром!
— Вот! Ты добрым словом уже помянула свою бабушку! — заглянула ко мне через плечо мама.
Алик никого не нашел в садах.
Завтра я точно иду снимать швы, а сейчас буду варить суп.
Сегодня еще был «черный» юмор у наших соседок, в квартире тети Марьям.
Бабка Стася (очень вредная старуха) вставала со стула и оперлась на ножку от чугунной печки. И в этот миг поржавевшая ножка хрустнула и надломилась. Стася «плюхнулась» задом на горячую печку! Она сильно обожглась и стала кричать:
— Вот бля…! Караул! Спасите! Пожар!
Ее подруга бабка Нина взялась ее тушить. А дым валит!
Усиливается! Старые кофты на Стасе тлеют…
Тогда больной, сумасшедший внук Нины оттолкнул
свою бабулю, схватил ведра с ледяной водой и вылил их с размаха на Стасю. Как она визжала! Завоняло старой шерстью…
Стася матюкалась и лупила чужого внука из последних сил…
Ее подруга Нина орала, как бешеная, на обоих:
— Идиоты! Воды в доме больше нет! Ни капли! Мы три часа под обстрелом ее несли домой, паразиты!
Повсюду растеклись лужи… И возникла острая перепалка между «спасенной» и «спасателями». Мы слышали отборный мат, звуки крепких шлепков и обиженное ойканье.
Мама подарила соседкам полный чайник воды. Помогала бабкам разгонять дым полотенцами.
А я смеялась и не могла остановиться…
Продолжаю.
17:00
Ходили за кашей. В меня сегодня стрелял снайпер.
Снайпер расположился в пустой сгоревшей пятиэтажке в трех домах от нас,
к перекрестку… Я услышала свист пули и мгновенно нагнулась. Если бы я этого не сделала,
то в тебя, мой Дневник, я ничего не смогла бы уже написать. Пуля прошла слева от меня.
Уже на излете. Пролетев несколько метров, камешком стукнула по асфальту за моей спиной.
Мама и бабка Нина были рядом в тот момент и очень испугались.
Даже говорить об этом на посту запретили. А я хотела подойти и спросить, зачем так делать?
Царевна Будур
1 марта 2000 г
Мы были на остановке «Иваново» в администрации.
Это от нас очень далеко.
Мне срочно нужен паспорт! Оказывается, паспорта теперь — с 14 лет!
А мы жили себе тут спокойно и не знали. К моему свидетельству о рождении придираются.
А на паспорт и на фотографию к нему деньги нужны!
Где же мы их возьмем? Как заработаем?!
На брошенных пустых бутылках из-под водки? На стеклянных банках с остатками консервов? Разве на этом заработаешь? Ходили за кашей. В большущей очереди я познакомилась с девочкой, которая учится во Владикавказе. Она стала беженкой в конце осени прошлого 1999 г. Их семью обстреляли при выезде из города вертолеты. Они бросились под свою машину, забились под нее и лежали там, прячась за колесами, пока машина превращалась в металлолом.
Потом улучили момент, скатились с дороги на обочину.
Пробыли там несколько часов. Дождались ночи. А в темноте отползли к лесу. Уцелели!!!
Наташа поступила учиться в училище! Специально, чтобы устроиться в общежитие в городе Владикавказе. Она жила в нем с другими учащимися и со своей мамой.
Так договорились. У ее семьи в городе Грозном была квартира в том доме, где вел прием наш семейный зубной врач! В том же подъезде, только № 17. Наташа мне рассказала, как во Владикавказе она с подругами гуляла в парке! Поздно, до 23:00 часов вечера! Я никогда без мамы в парке не была! Даже днем! Наташа не хочет жить в разрушенном городе Грозном.
Она не любит его. Решила: окончит один цикл обучения, сразу поступит в училище еще раз, на другое отделение. Чтобы продолжать жить в общежитии. Потом она постарается выйти замуж. Все равно за кого, лишь бы не возвращаться в нашу республику.
Маме плохо с сердцем. Пришла, легла.
Такая бледная, что я боюсь, вдруг она умрет? Я останусь одна?
Нет! Нет! Я буду ее лечить! Хотя мне самой очень плохо…
Алик не пришел. Два дня я не вижу его.
Русские солдаты убили черную собаку в нашем дворе, пока меня не было.
Аза показала им собаку и попросила ее убить. Сказала, что та — людоедка. Она злая ведьма, а не женщина! Разве так можно?! А баба Нина сказала:
— Выдумки! Вранье на собаку! Трупы она не ела. Она бросалась на мародеров. Не пускала чужих людей в пустой дом в частном секторе, где раньше жила…
Большая, круглая ходила. У нее должны были родиться щенки…
Застрелили солдаты ее у нашего подъезда. Говорят, Алик пришел и убрал, чтобы я на нее не смотрела. Он меня пожалел.
Я сегодня много читаю.
Не могу прийти в себя после этой смерти. Пытаюсь отвлечься, а мысли упрямо возвращаются к очередному негодяйству нашего двора…
Эти строки ПОГИБШИМ.
Немногим видеть тот дано
Далекий и туманный берег,
И снова, как давным-давно,
Мы падаем у черной двери.
Толпимся шумно у реки,
Как будто бы достигли цели,
Но… незаметны и редки,
Кто сумрак вод преодолели,
Сквозь частую проплыли сеть.
Спокойны к злу и милосердью.
Они не победили Смерть,
Они возвысились над Смертью!
Дхаммапада.
Царевна Будур
5 марта 2000 г
Я с мамой последнее время не ругалась.
А тут ей стало плохо с сердцем! Она не может встать.
Говорит, что когда ночью сильно стреляли в садах, то у нее возникла сильная боль в груди.
Затем внутри, там, где расположено сердце, словно
что-то потекло. Ей холодно! Кладу бутыли с горячей водой к стопам ее ног и к рукам.
Мама не встает. Даже в туалет. Я подстраиваю ей «судно». И набок она не может повернуться!.. Шепчет мне: «Я лечу…» — и теряет сознание.
Я делаю маме укол лекарством кордиамин каждый час. У меня осталось шесть ампул. Есть лекарства валидол и нитроглицерин — их дали в госпитале.
Больше ничего. Да я и не знаю, что маме нужно?
Вечер.
Я очень боюсь! Дождемся ли утра?
Утром попрошу кого-нибудь с мамой посидеть. Сделаю укол.
Затем бегом отправлюсь в госпиталь за врачом и за лекарствами…
Боюсь смотреть на маму, у нее странно меняется лицо.
Сейчас я нашла книги нашего друга — профессора Вахи Нунаева.
Он кардиолог. Это его методики лечения.
Брошюры профессор подарил нам и подписал на память прошлым летом.
Читаю. Тут сказано, что нужны витамины для мышцы сердца.
Уколы следует делать каждые три часа. Я завтра обойду все палатки госпиталя МЧС!
Я решила: в настоящий момент главное — разговаривать с мамой.
Не дать ей замолчать, потерять сознание. Иначе я могу не увидеть в полутьме комнаты, когда ей станет хуже… Мой стул плотно стоит у маминого изголовья.
Я, что — бы не сойти с ума, пишу. Одним глазом смотрю в тетрадь, другим — слежу за лицом мамы… Мама едва слышно рассказывает мне о том, что она видит.
— Говори! — прошу я, ее. И при каждой паузе повторяю: — Не молчи!
Мама рассказывает:
— В нашей квартире несколько полупрозрачных существ. Они пришли за мной.
Я вижу женщину в тюбетейке, в бархатном платье в полоску. На ней надет короткий жилет.
Она сидит на коврике… Рядом черная кошка. Волосы женщины заплетены в косички.
Косичек много! Похоже, она узбечка или таджичка. Молодая. Темненькая. Нежные черты
лица. Бархатные, черные глаза. Рядом с женщиной раскрытая книга…
А прямо, напротив, у своих ног, сразу же за кроватью, мама видит мужчину. Описывает его:
— Волосы темные. До плеч. Он в белом. Лицо, глаза закрыл руками. А сейчас он убрал свои руки от лица, но стоит. Боком. Не поворачивается. Так хочется рассмотреть! Его профиль красив. Мужчина одет в просторную одежду. Подпоясан. Крупное, мускулистое тело воина…