Мы пригласили Луизу к себе в гости. Нам хорошо с ней.
Надеемся, что и ей с нами. Луиза, как и я, любит стихи. Поэтому я записала в ее блокнот свои строчки, на память.
Встрелида девочку Зарету. Девочка продает лепешки с творогом и луком «чеполгаш». Печет их ее мать. Этим живут. Ей 13 лет. Мама, как у меня, русская, отец — чеченец.
Отец оставил их. Они давно живут одни. Мы вместе с Заретой ждем редких покупателей и мечтаем: ее отец обязательно вернется! Он заберет Зарету и ее маму в хороший, мирный край…
Сегодня узнали: тетя Валя (дочь бабушки Нины) домой не собирается.
Младший ее сын, хозяйственный и веселый, поедет на Канары! Как беженец, пострадавший от войны.
Вчера снова убили двух молодых солдат. На маленьком рынке, в районе «Автобазы».
Все продавцы мгновенно убежали! Боялись: русские военные отомстят, все сметут. На этом рынке это случилось уже во второй раз!
Видела мать девушки Дины. Дина после первой войны работала с моей мамой в кафе.
А я там помогала на своих летних каникулах.
Мама Дины очень обрадовалась нашей встрече. Рассказала, что Дина родила ребенка от богатого человека. Дина жила в чеченской семье… К сожалению, молодые поссорились, но отец ребенка помогает! И мать надеется, что произойдет примирение. Семья дочери восстановится.
Я болею. Постоянно. Все у нас плохо. На жизнь едва хватает. Хочется кушать вкусно. Одеться! А, с другой стороны, зачем?!
Хасана сегодня на его рабочем месте не было. Мы были лишены умного собеседника. Как скучно! На жизнь свою мне плевать — это совсем не жизнь…
Встретить Аладдина я не надеюсь!
Царевна Будур
22 июня 2000 г
Четверг. Утро.
День пасмурный.
Снова приемник накаркивает дождь… Мы собрали фрукты с вечера.
Поэтому идем на рынок позднее.
Выспались!
Наша дорога длиною в полчаса. Есть время поразмышлять…
Все, что вкручивал мне Аладдин, весьма относительно. Меня, как незнайку, он во многих вопросах обманул… Я хожу в платке. Понимаю: платок на голове — защита от нескромных отношений. Он — мой «оберег» от чеченцев и от русских…
Мне не нужен никто. Жизнь моя окончательно пропала. Я одинока навсегда…
Единственный, перед кем мне стыдно, — это Всевышний. Ведь теперь получается, я люблю чужого мужа! По всем полученным мной сведениям, Аладдин и Джинн живут припеваючи. Открыли свое дело. Они — бизнесмены!
В Ингушетии, по сравнению с Чечней, — рай. Сильных разрушений нет. Цивилизация! Сыты мои «братья», наверное, всегда. Развлекаться можно.
Там явно есть электричество, телевизор, благоустроенное жилье…
А я?
Я продолжаю жить в какой-то черной дыре, образовавшейся вместо города.
В проваленной, холодной квартире. Без канализации, без воды. Без нормальной еды.
В чужих обносках, которые мне дали из милости…
Правда, мы купили с мамой себе по одному платью, по 130 рублей. Но фрукты в садах — временная еда. Что потом?
Работы нигде нет!
Правда, можно «выгрызть» место: мести улицу, собирать битые кирпичи, чистить завалы. Часто такие вакансии продаются.
Я не могу, есть самую обычную пищу, как бывший узник лагеря смерти. После длительного голода и случайной нерегулярной еды — соленых помидор, сырых лепешек на соде, довольно часто случается рвота… Несколько зимних месяцев, кроме такой еды, у нас ничего не было.
Я слабею, и я — одна в ненужной мне реальности…
В мире жестоких, послевоенных распрей.
Царевна Будур
24 июня 2000 г
Вечер.
Все ждут нападения боевиков 25- го числа.
Сведения неточные. Они — «версия» с рынка.
Маленький рынок с остановки «Автобаза» убрали.
Он перенесен на старое место, в центр города.
Все торгующие чеченки дрались и ругались за места…
Сегодня был сильный дождь.
Дружу с женщиной, которую зовут Аминат. Матерью пятерых деток! Маленькому — шесть месяцев, он январский.
Были с мамой на остановке «Иваново».
Удивительно! Российские солдаты на постах нас запомнили, наверное, из-за фруктов. Кивают головами. Кричат: «Здрасте!» Мне неловко.
Стараюсь не смотреть в их сторону — большинство мужчин раздеты. В жилетах на голое тело. Это такая военная форма?
С убийством двоих молодых солдат, мне удалось выяснить:
к ним сзади подошли два каких-то парня. Одновременно обоим военным выстрелили в затылок. И нарочито спокойно ушли в сторону 9-й больницы.
Вообще стрелять в спину у чеченцев не принято. Особый случай! Возможно, к русским людям они свои обычаи не применяют. После этого происшествия базар на остановке «Автобаза» запретили. Наш путь к торговому месту увеличился.
Восемь транспортных остановок в одну сторону и назад столько же. Пешком!
Патошка
26 июня 2000 г
Вчера болтала очень долго с девушкой Надей.
Надя во время войны жила у одного дедушки вместе с Кусум.
Говорит, что «дедушка» на самом деле молодой и симпатичный, но очень порядочный.
От женщин он держался в стороне.
Надя за все время проживания там ни разу близко его не видела. Надя долго сидела со мной и с моей мамой. Она вспоминала и рассказывала свою жизнь.
До войны Надя была замужем за студентом-арабом. Чеченский язык она знает хорошо. Выучила еще ребенком, играя во дворе. Арабский язык учила в вузе, так как занималась на отделении «Востоковедение». С будущим мужем познакомились тоже в вузе. Они, как увиделись, так с первой встречи полюбили друг друга. Осенью 1999 года, в начале войны, оформили свои отношения. Муж уехал первым из города Грозного, сказал, что пришлет за ней родственника или друга. Родственник прибыл. Но поступил странно. Он отвез Надю в другое место, к женщинам… этой семьи. Не туда, где был ее муж!
Молодые друг о друге ничего не знали. Встретились через месяц.
Поженились они в октябре, а погиб муж в декабре, 31-го числа, под Новый год!
Надя беременна… У ее мужа замечательное имя. Так могла бы называться звезда в каком-нибудь арабском астрономическом атласе — Абутальха.
Дед и бабушка этого студента живут в Мекке.
У него есть первая жена. Двое детей. А Надя осталась со своей русской мамой.
Когда они вернулись в город Грозный, выяснилось: квартиру беспощадно обокрали. Теперь мать и беременная дочь выживают, торгуя керосином для ламп и соляркой. У Нади одно — единственное платье. Черное.
Мы даем им фрукты и печенье, то, чем торгуем.
Я сегодня купила 1 килограмм помидор и 1 килограмм моркови.
Все разделила пополам с Надей. Наши доходы слабые.
К сожалению, нормально помочь им не можем! А надо!
У меня застужена поясница. Боли, нужно бы в больницу…
Будур
27 июня 2000 г
Вторник. Утро.
На большом базаре мы заняли стол.
Один на четверых. С нами две сестры — чеченки Роза и Алина. Они продают зелень. Собирают ее в совхозе «Родина», на ничейных теперь полях. Рискуют! Ходят группой, по тропе на заминированном поле. Говорят, кое-кто из знакомых так уже подорвался…
Они рвут петрушку и укроп. Сортируют. Вяжут пучки.
Нашли для себя такой выход. Питаться надо! И кормить дома ребенка одной из сестер.
Алина в разводе с мужем.
У нее двое детей, но дети, по обычаю, живут с отцом.
У Розы — муж в Грузии. Она ждет визу от него и собирается в дорогу.
Ее маленький сын живет с ней. Роза предложила:
— Год или два вы можете находиться у меня в квартире. Пользоваться всем, что после воров осталось. Разумеется, бесплатно! Воды и электричества нет, как всюду. Зато канализация работает, не то, что у вас, выносить ведрами! Крыс нет. А на зиму есть чугунная печь! Трубу можно вывести в окно…
Мы обещали подумать. Но денег нет. Даже на самую маленькую машину — перевезти остатки своих вещей по городу. Роза интересно рассказывала о себе. Как однажды она убежала из дома к теперешнему супругу. Ни разу Роза не пожалела об этом.
Они вместе семнадцать лет! А когда она была молоденькой девушкой — ее украли (как полагается по местным обычаям). Принуждали к другому браку. Но Роза была своевольной. Не согласилась. Старики судили-рядили и… вернули ее домой, к матери.
Роза светлая блондинка, голубые глаза. Ее сестра Алина — полная ей противоположность. Она смуглая и темноглазая.
Обе женщины с хорошим, легким характером.
Надю, ожидающую ребенка, я не видела.
На «Автобазе» опять разрешили торговать.
Появился собиратель денег за каждое место. Место стоит 5 рублей.
Приехала непоседа, наша соседка Марьям.
В свою квартиру. Там до сих пор живут бабушки Стася и Нина.
Аладдин мне приснился. Спасибо, родной!
Царевна
30 июня 2000 г
Вечер. Ссорюсь с мамой.
Красивую Розу, синеглазую блондинку, не видим третий день
На рынке нас стали обижать!
Наш стол заняла большая чеченская семья. Вот наглецы! Я намереваюсь стол сжечь вечерком, облив керосином. Не доставайся же ты никому!
Но мама не советует. Говорит: люди рядом не виноваты. У них столы тоже деревянные, сгорят. Нельзя! Совестно! Она рекомендует сделать иначе. Подпилить ножки стола. Когда «захватчики» разложат свой товар — стол рухнет на землю.
В этом случае никто, кроме виновных, не пострадает!
Вчера подходила молоденькая вдова — Надя. Она принесла фотоснимки, показать мужа.
Вот они — в стенах родного института… Счастливая семейная пара за городом с друзьям — студентами… Муж Нади плотный молодой мужчина. Чертами своего лица он похож на сына одной из наших соседок по подъезду. На того, кто был ранен в руку и в ногу.
Всюду на фотографиях муж Нади смеется! Сразу видно: человек веселый и добрый. Наде очень идет, когда она без платка. На фото она стоит рядом с мужем с непокрытой головой. Видны ее светлые волосы. Именно этот образ ей идет!
— Муж не давил. Не заставлял кутаться, — признается Надя. — Теперь я хожу, только полностью закрыв волосы. Сама так решила! В память о нем.