Первого ноября 1910 года, т. е. три дня спустя после отъезда моего отца из Ясной Поляны, когда моя мать была в отчаянии и отказалась от пищи, доктор психиатр Растегаев дал такой отзыв: «По просьбе Татьяны Львовны считаю своим долгом высказать, что вообще неустойчивая нервно-психическая организация Софьи Андреевны, благодаря возрасту (66 лет) и последним событиям, представляет ряд болезненных явлений, которые требуют продолжительного и серьезного лечения… Каких-либо психопатологических черт, указывающих на наличность душевного заболевания, ни из наблюдений, ни из бесед с С.А. я не заметил».
В.Спиридонов в примечаниях к «Автобиографии С.А.Толстой» («Начала», 1921, № 1) справедливо говорит, что С.А. паранойей не страдала, что врачи (т. е. Россолимо) «ошибались в своем диагнозе, так как паранойя – неизлечимая болезнь и сравнительно скоро переходит из подготовительной стадии во вторую, бредовую стадию, характеризующуюся разными проявлениями помешательства, чем С.А. не страдала. Напротив, ее душевное и физическое состояние значительно улучшилось в годы после смерти Л. Н. Но несомненно верен диагноз врачей относительно первой болезни – истерии».
Доктор Д.П.Маковицкий, постоянно живший в Ясной Поляне, также находил, что моя мать страдала расстройством нервов, а не душевной болезнью. То же подтвердят многие, знавшие ее. Вероятно, доктор Россолимо был введен в заблуждение потому, что видел ее только один раз во время обострения болезни.
Как бы то ни было, нервная система моей матери во вторую половину ее жизни была расшатана, и с течением времени ее болезненное состояние обострялось все более и более. Причинами были: расхождение во взглядах с мужем, женские болезни и критический возраст женщины, смерть обожаемого меньшего сына Ванечки (23 февраля 1895 года), тяжелая операция, которую она перенесла в 1906 году, и в 1910 году – завещание отца.
Она страдала некоторыми навязчивыми идеями, которые портили жизнь ей самой и окружающим ее. Такими идеями были: непреклонное убеждение, что ее муж должен получать деньги за свои писания и отдавать эти деньги семье, а не предоставлять издание своих сочинений всякому желающему; боязнь прослыть при жизни и после смерти Ксантиппой, женой, отравлявшей жизнь своему мужу; болезненное пристрастие к музыке и С.И.Танееву, и позднее – в 1910 году – болезненная ненависть к В.Г.Черткову.
Я далек от мысли утверждать, что убеждение матери в том, что отец должен был отдавать свой гонорар семье, было лишь следствием болезни. Матерям свойственно заботиться о материальных благах для своих детей, но у нее эта забота проявлялась в болезненных формах – в истерических сценах, угрозах самоубийством и т. п., и она не могла помириться с фактом отказа ее мужа от своих авторских прав (на написанное им после 1881 года).
Боязнь показаться в невыгодном свете в глазах потомков выражалась в том, что она всячески старалась узнать, что о ней пишет ее муж, и требовала, чтобы он вычеркнул из своих дневников некоторые места, к ней относящиеся (что он отчасти и сделал). В письме от 12 октября 1895 года (см. запись 10 августа 1903 г.) она его просила не писать о ней дурно в его дневнике; а в ее дневниках постоянно проглядывает желание оправдать себя в отношениях с мужем даже тогда, когда оправдываться было и не в чем.
Отношения моей матери к музыке и С.И.Танееву особенно подчеркивают ее ненормальность. Она не была особенно музыкальна, и ее игра на фортепьяно не превышала обычного уровня любителей. Но музыка, особенно в конце девятидесятых годов, играла крупную роль в ее жизни, успокоительно действуя на ее нервы и отвлекая от действительной жизни. А действие музыки, когда она слушала игру Танеева, она перенесла на него. В.А.Жданов в своей книге «Любовь в жизни Л.Толстого»[181] говорит, что отношения ее с Танеевым не были «теми отношениями, которые могли бы поставить вопрос о достоинстве замужней женщины». Но исключительное пристрастие женщины в возрасте между 50 и 60 годами к человеку, к ней довольно равнодушному, постоянное желание видеться с ним и слышать его игру, нельзя не назвать ненормальностью. Она сама это сознавала. Седьмого марта 1903 года она записала: «Меня охватывает злая таинственность моего внутреннего состояния, хочется плакать, хочется видеть того человека, который составляет теперь центральную точку моего безумия, постыдного, несвоевременного, но да не поднимется ничья рука на меня, потому что я мучительно исстрадалась».
Истеричность матери развивалась постепенно. До 1910 года отец и мы – ее дети – приписывали ее ненормальное состояние ее темпераменту или переходному периоду жизни женщины. Лишь 1910 год открыл нам глаза. До этого года отец, как это видно из его писем и дневников, считал ее более или менее здоровой и, следовательно, вменяемой. Только иногда он как будто догадывался о ее ненормальности. Это видно по некоторым записям его дневника. Так он записал 6 февраля 1898 года «С[оня] уехала в Петербург. Она всё так же неустойчива». 26 июня 1899 года он записал «С[оня] уедет нынче к сыновьям. Она была тяжело больна и теперь еще слаба. Все продолжается критическое время. Часто очень нежно жалко ее. Так было нынче, когда она прощалась». 14 мая 1898 года он писал ей: «Сережа был у нас и всё рассказал, и всё у вас очень хорошо. Только твои бессонницы и трупный запах мучают меня». В то время моя мать жаловалась на галлюцинации трупного запаха.
Несмотря на неустойчивость нервной системы, моя мать в девятидесятых и девятисотых годах вела очень деятельный образ жизни. Это видно и по ее дневнику. Она заведовала хозяйством в Ясной Поляне, изданием сочинений Л. Н.Толстого и денежными делами своими и семейными; она принимала гостей и посетителей, много ездила к своим детям и знакомым, посещала вечера и концерты и кроме того находила еще время для занятий то музыкой, то фотографией, то шитьем.
События, происшедшие после 28 октября 1910 года – отъезд отца из Ясной Поляны, его болезнь, во время которой моя мать не могла с ним быть, и его смерть в Астапове, – нанесли ей страшный удар. Она была глубоко несчастна, и, хотя после смерти мужа ее навязчивые идеи потеряли свою остроту, ее нервная система все же оставалась неуравновешенной. Знавшие ее в эту пору помнят ее жалобы на невралгические боли в разных частях тела, ее трясущуюся голову, ее бесконечные разговоры на одни и те же темы, ее жалобы на свою судьбу всем и каждому и ее безотрадное настроение.
Нервная болезнь матери отравляла жизнь ей самой и отцу. Но, разумеется, не болезнь была причиной разлада между моими родителями, тяжело переживаемого обоими ими. Отец страдал от того, что внешние условия его жизни противоречили его убеждениям, изменить же эти условия путем разрыва с семьей он не считал себя вправе…
Несмотря на то, что дневники последних лет жизни С.А.Толстой приходится признать дневниками истерической женщины, они не теряют своего значения как материал для биографии Л. Н.Толстого, не говоря уже об их интересе в бытовом отношении. Из них лучше, чем из других записей, видно, как тяжело отразилось на обоих моих родителях расхождение во взглядах, и что кажущееся противоречие между верой и образом жизни отца было вынуждено его семейной обстановкой. В спокойную минуту, уже в 1912 году, моя мать записала: «К сожалению, он всё ждал от меня – бедный милый муж мой – того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделять его духовную жизнь только на словах, а провести ее в жизнь, сломить ее, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно».
Иллюстрации
Софья Андреевна Толстая
Граф Толстой перед женитьбой, 1862 год
Софья Берс в год свадьбы, 1862 год
Дети Льва Николаевича и Софьи Андреевны. Слева направо: Сергей, Лев, Татьяна, Илья, 1870 год
Слева направо: Татьяна и Лев (стоят). В центре – Лев Николевич с Андреем и Михаилом, Сергей и Софья Андреевна с Алексеем на коленях. На земле сидят Илья и Мария. 1884 год
Дочь Мария, 1878 год
Лев Николаевич с семьей в Ясной Поляне, 1892 год
Ванечка, любимый сын, 1894 год
Дочери Льва Николаевича и Софьи Андреевны:
Татьяна, Мария и Александра, 1892 год
1895 год
Три Льва: Лев Николаевич с сыном Львом и внуком Львом,
1899 год
Мария Львовна Толстая с мужем Н.Л.Оболенским
Сыновья Льва Николаевича и Софьи Андреевны: Сергей, Илья, Лев, Андрей и Михаил, 1903 год
Софья Андреевна с дочерьми: Александрой, Татьяной и Марией, 1903 год
С дочерью Татьяной во время болезни, 1902 год
С дочерью Александрой, 1908 год
Толстой в кругу семьи; слева – его сестра Мария Николаевна.
Ясная Поляна, 1908 год
С доктором Душаном Маковицким
С Владимиром Григорьевичем Чертковым
Александр Борисович
Гольденвейзер
Сергей Иванович
Танеев
Дом в Ясной Поляне
Популярные в то время открытки с изречениями Толстого
С внучкой Татьяной Сухотиной, 1910 год
Последний год