5 сентября. Понедельник. Первая поездка в Академию. Чтобы попасть на трамвай № 4, я должен был сначала на трамвае же отправиться к Дорогомиловской заставе, конечному пункту этого трамвая, и оттуда уже ехать на вокзал. Любовался красотой Москвы-реки и Бородинского моста, которого до сих пор еще как следует не видал249. Выросло также новое великолепное здание Брянского вокзала250. День был ясный, солнечно-осенний. В вагоне поезда – много пассажиров и не из приятных встреча с Алмазовым, который мне стал противен после его гнусности с книгой Покровского251. Я сел в другом отделении. Лекцию читал вступительную при довольно полной аудитории, но не успел сказать всего, что хотелось и что было намечено. После лекции [и] обеда прогулялся по своей любимой дороге в скит252, любуясь дивной красотой осеннего пейзажа: желтый лист на фоне зеленой хвои, зеркальная тишина воды, далекий вид маленького монастыря. Затем зашел навестить В. М. Смирнову – и у нее просидел вечер с И. В. Поповым, которого она вызвала, как это делалось и при Сергее Ивановиче [Смирнове]. Много о нем вспоминали.
6 сентября. Вторник. День опять ясный, солнечный и поосеннему свежий. Утро в Академии. Читал, кажется, лучше, чем вчера. В поезде на обратном пути опять встреча с Алмазовым. Был на факультетском заседании – дел много, но все формальные, и заседание имело характер встречи после каникул. В «Русских ведомостях» сегодня статья С. В. Бахрушина, резко нападающая на духовенство, его строй, школу, нравы, отрезанность от общества253. Мне при чтении этой статьи вспоминалось купечество, к которому и автор ее принадлежит, с прогрессивными повадками и с тою же алчностью к наживе, с которою облапошивали и дедушки в смазных сапогах. Можно быть прогрессивным гласным и писателем и принадлежать к купеческому дому мародеров, «придерживающих» кожу, чтобы вздуть на нее цену и таким образом ограбить казну и публику254.
7 сентября. Среда. Утро за книгой Веселовского. Заседание Совета Университета, в котором выбирались выборщики для избрания члена Государственного совета от Академии и университетов. Перед Советом у меня был полукурсовой экзамен. Студентов было всего человек 8, из них два потерпели крушение. Перед выборами читались относящиеся до них законы и разъяснения и собственное постановление Совета из 6 §, между прочим, и о том, что отсутствующие баллотируются и эти §§ были вновь утверждены. Затем, когда поданы были записки, оказались заявленными несколько отсутствующих. Тотчас же пришлось пожалеть о том, что приняли постановление их баллотировать, так как предстояло баллотировать и проваливать очень почтенных лиц. Несколько заявленных кандидатур были все-таки сняты по заявлению профессоров, удостоверивших, что отсутствующие больны и потому ехать выборщиками не могут. А. П. Павлова, отсутствовавшего, никто не отстоял. Наибольшее число записок получили Матвей Кузьмич [Любавский], Филиппов и Митропольский – прошлогодние выборщики. Поставлен был и ящик Павлова, и шарами он получил большее число голосов, чем Митропольский, так что и был признан избранным. Затем уже в частном собрании мы ознакомились с законом 3 июля текущего года о новых университетских штатах255. Закон составлен безграмотно – и это работа двух палат. Примеры: статья 1-я «Профессора избираются Советом». О факультетах ни слова. Одна из следующих статей: «Приват-доценты, если в течение 5 лет со дня утверждения в этом звании не представят магистерской диссертации, теряют право быть приват-доцентами». Спрашивается, относится ли это к лицам уже состоящим теперь более пяти лет приват-доцентами без диссертаций? Если это так, то их очень много, они ведут важные отделы преподавания, и удаление их, в высокой степени несправедливое, внесло бы большое расстройство в преподавание. Если же закон предусматривает только будущее, то какое значение имеет эта норма, когда сам закон только временный, принятый только на три года?! Что же касается до §§ о пенсиях, то там полная неразбериха, в которой совершенно можно запутаться. Да, господа законодатели, велика ваша государственная мудрость. Политиканствовать и выкрикивать митинговые речи вы умеете, а где нужна была ваша настоящая работа, там вы обнаружили полное убожество своих сил!
8 сентября. Четверг. На утренней прогулке встретил В. М. Хвостова, шедшего на Курсы, и проводил его. Затем, выйдя вновь пройтись в 6-м часу, опять встретился с ним на Никитском бульваре. Он жалуется на признаки грудной жабы, что мне показалось едва ли вероятным. Говорили о новом законе о профессорах, и мнение его как хорошего юриста было мне интересно. Он утверждает, что статьи закона написаны столь категорически, что должны быть применены (о выборах в Совете и приват-доцентах). Говорили также о дороговизне и военных делах. Он рассказал мне, с какими злоключениями он съездил на июль месяц в Крым в Гурзуф, куда его послал доктор. Сам же он намеревался сидеть в Москве все лето, и весь июнь чувствовал себя превосходно. С 11-го часа до 5 вечера я занят был рецензией на Веселовского.
9 сентября. Пятница. Дождь, и с утра очень сильный. Я с 9 утра до 5 пополудни работал над рецензией и кончил ее начерно. Выйдя погулять, встретил Д. Н. Егорова. Вечером у меня Вл. А. Михайловский; жаловался на своего принципала А. А. Бахрушина, который снаружи прогрессист, а внутри спекулянт и сквалыга, как и большая часть наших прогрессистов из именитого купечества.
10 сентября. Суббота. У нас на фронте воюют, а в тылу воруют – так, по-моему, можно обозначить наметившееся разделение труда. Вакханалия цен и спекуляций достигла, кажется, уже наивысшей точки. Кто только может, наживает и грабит. Утешаешься тем только, что долго это продлиться не может. Конца войны я ждал к осени текущего года; но так как решительного удара на Балканах, должно быть, не будет, то, может быть, война еще продлится до осени будущего года, так, примерно, до августа. Все же осталось потерпеть меньше года, maximum 11 месяцев. Сравнительно с тем, что вынесли, это немного, хотя, конечно, последние шаги самые трудные.
Переписывал рецензию на Веселовского и читал ее Л [изе]. После чаю ходил в магазин Готье256, купил Мине книгу Жюля Верна «Les enfants du capitaine Grant» [36] . Этот подарок вызвал в нем двойственное чувство: он и радовался подарку, и в то же время несколько жалел, что книга на французском языке, на котором он читает пока с трудом. Вечером читал статьи Надеждина по исторической географии и Голубовского о болгарах и хазарах257, для курса древней истории, который я думаю значительно дополнить. Начав в нынешнем году с древней истории, я имею намерение в течение остающихся мне до 25-летия 3-х следующих лет прочесть последовательно весь курс русской истории, дополнить, исправить и таким образом подготовить к печати.
11 сентября. Воскресенье. Утро ясное, солнечное, так что не мог удержаться от прогулки по Девичьему полю. Затем подготовлялся к лекции в Академии и продолжал переписывать рецензию на книгу Веселовского. От 3 до 5 я назначил прием молодых людей, оставленных при Университете; пришли Фортунатов, Рыбаков и Новосельский, и я думал обстоятельно побеседовать с ними, как вдруг с необыкновенным шумом вошли Д. Н. Егоров с двумя своими мальчиками и с собакой. Беседа наша была нарушена. Говорили о журнале и об Историческом обществе. В виду недостатка рефератов я предложил прочесть свою статью о С. И. Смирнове, что и было принято. Вечер дома; выходили немного пройтись с Л [из ой].
12 сентября. Понедельник. В Академии. Обедал у И. В. Попова в обществе бывшего профессора Академии Городенского. Много говорили о дороговизне и войне. Убеждал И. В-ча [Попова] выступить в Обществе с докладом; у него есть два и, судя по его изложению, очень интересных. Он мне передал красивую легенду, возникшую в Посаде по поводу пожара в Троицком соборе. В соборе 31 августа ночью затлелась вата, находящаяся в ризе преподобного Сергия. И вот пошли рассказы о том, что некоторые видели, как преподобный Сергий ушел из собора и монастыря. Не иссякает народное творчество в области легенд. Вечер провел у себя в номере за чтением книги Корсакова «Меря и Ростовское княжество»258, которой не имел случая прочесть раньше.
13 сентября. Вторник. Утро в Академии на лекции. Утро ясное, осеннее, с красотою желтого листа. По приезде в Москву устраивал денежные дела с С. К. Богоявленским, отдавшим мне долг 18 000 руб. Были с ним у нотариуса, а затем эти деньги я отнес в Сберегательную кассу и поручил купить бумаги военного займа. Возиться с деньгами для меня куда тяжелее, чем с ученой работой. Возвращаясь из кассы по Тверской и Тверскому бульвару, я любовался молодцеватым маршем Александровского военного училища259. Юнкера шли по четверо в ряд и растянулись на весь Тверской бульвар, шли в ногу, с бодрым видом. И все это наши – студенты, которые, надевая военную форму и приобретая военную выправку, совершенно меняют вид. Вечер я пробыл дома.
До такой степени чувствовал себя усталым, что лег спать в 10 часов.
14 сентября. Среда. Весь день с 9 ч. утра до 6 ч. вечера просидел над рецензией на Веселовского, которую кончил и отнес к Д. Н. Егорову. У него я ужинал и прочел некоторые места. Вернувшись домой, нашел у нас Липушат и Котика. Окончив работу, чувствовал облегчение. Можно возвращаться к Петру. У нас днем были М. М. Вагина от Троицы, а затем Маня с двумя младшими детьми. Я виделся с ними из-за работы мало.
15 сентября. Четверг. Наконец, я получил после более чем трехнедельного перерыва [возможность] вернуться к Петру, и все утро занят был им, делая дополнения и исправления в написанном летом. Но увы! Чтобы написать историю Петра Великого, надо самому быть вроде Петра Великого. Меня все более тревожит мысль, что эта работа мне не удастся. Был в Университете на полукурсовом экзамене – явилось человек 15. Виделся с Готье. Вечером читал книгу Михайлова о Псковской Судной грамоте260.
16 сентября. Пятница. Утро за работой над Петром, но по существу довольно бесплодное. Читал в Биографическом словаре261 статью о Соковниных, написанную В. Д. Корсаковой, женой казанского профессора, увидел, что она считает Ф. Пушкина, одного из участников заговора против Петра, зятем не Соковнина, а Цыклера. Между тем, в описании заговора я так много распространялся о родственных связях Пушкиных с Соковниными. Я должен был вновь пересматривать свой очерк, перерыл все источники и литературу и убедился в ошибке В. Д. Корсаковой. Совершенно напрасно редакция Словаря поручает ей статьи; они бездарны и вот, как оказывается, с ошибками. Было очень досадно. После завтрака был в Румянцевском музее у Ю. В. Готье, взял книги, необходимые для Петра: Bergengriin\'a о великом посольстве в Лифляндии в 1697 г.262 и Lamberty, Memoires etc.263 Затем ходил в книжную лавку в доме графа Шереметева и купил книгу П. С. Шереметева «Вяземы» – описание старинной усадьбы князей Голицыных264. К таким изданиям я неравнодушен, как и к самим этим усадьбам. Хорошо, что принялись теперь за их описание: скоро на месте этих садов и парков, возбуждавших у лучших наших поэтов их поэтические вдохновения, появятся салотопенные и иные всякие заводы. Вечер дома. Продолжал чтение Михайлова. По дороге домой встретил Сторожева, с которым беседовали о войне.