ошельков!
8 августа, среда. В 12.00 состоялось заседание приемной комиссии. У меня «прошло» 9 человек. Остальных ребят жалко, я уже с ними сроднился. Проходят все, кто получил 22 балла: Олег Ильющенко, Вьюгин Анатолий, Алексей Чесноков, Олег Сотников, Руслан Надреев, Елена Семенова,
Э. Шилкявичуте, Володя Кузнецов, А. Королев. Виделся с Валерой Терехиным — отдал ему крепко мною проработанный рассказ. Это уже второе мое чтение рассказа. Постепенно в его дипломной работе все становится на место.
6 сентября, четверг. Терял тетрадку с дневником, долго не писал. Записываю все скопом.
4 сентября сентября провел первый семинар с новым курсом. Как бы даже прочел лекцию о профессии и педагогике.
5 сентября, вчера, побывал в «Знамени». Они, наконец-то, в соответствии с духом времени зарегистрировались у Полторанина. Присвоение собственности состоялось. Сразу же объявили: с нового года редколлегии не будет, это означает — меня выперли. Я пожинаю плоды своей статеечки в «Лит.России» по поводу «Взгляда». Обошлись они там со мной хорошо.
Читаю мемуары Бенуа, пишу роман. Вчера вечером ходил на «Бориса Годунова» в театр Станиславского и Немировича-Данченко — недотянуты солисты, и музыка звучит непривычно для меня, но оформлял С. Бархин. Тем не менее, ощущение, что постановку создавали в Мюнхене, а не срисовывали наш Успенский собор. И это сделано на продажу.
Удар с редколлегией я сдержал: «Свободен, свободен, наконец-то свободен». Ответил дешевенькой туристской поездкой в Венгрию.
Еду с Мурманской группой. Устроил все Саша Мамай, товарищ С.П. Это мой первый зондаж нового общества. Отличался некий Миша Немчук. Он украинец, массажист, говорит, что был в Англии и т.д. Заклинился на отъезде за границу на постоянное житье. Для него существует только купля-продажа, на меня смотрит, как на идиота. Группе очень повезло на таможне, когда пересаживались из советского поезда в автобус. Таможенники попросили показать три самых больших сумки: мою (датскую, дорогую, покупал сам в Копенгагене), Сергея Петровича и какой— то женщины — ничего в сумках, естественно, не было, а оказалось, что у всех полно чем торговать.
Почти ежевечерне в холле гостиницы Миша-массажист расставлял шкатулочки и северные сувенирчики на продажу.
Дебребецен, 8 сентября, суббота. Ретродневник. Выехали поездом из Москвы 6-го. Глаз не могу оторвать от родины.Захватывающие картины Закарпатья. Прямая равнина под Мукачевым. От границы — плохоньким автобусом. Это все уже частная инициатива, я впервые опробываю частный, а не государственный туризм. Очень плохая гостиница, все номера на двоих, с душем.
Утром какая-то экскурсия вместе с Марком (хорошо говорит, естественно, по-русски, 51-года рождения, закончил Институт стали и сплавов в Москве), много всяких рассказов: о Венгрии, о советских солдатах: убил таксиста десантным ударом; воруют, обманул девушку и т.д. Все очень ненавязчиво. Ходили в пивнушку и славно поговорили, попивая красное вино. Во второй половине дня музей — большая эклектическая коллекция. Интересно оружие и предметы крестьянского быта. Особенно меня заинтересовал пресс для винограда и масла и деревянная мельница. Сколько прошло десятков лет, пока не выработалась эта инженерно-завершенная изысканная форма.
После музея — протестантская церковь. Забыл там во время службы на одной из скамеек зонт. Шла серия бракосочетаний. Когда спустя несколько минут, с другой командой брачующихся. вернулся в собор, то Сережа через головы еще видел мой зонтик на пюпитре одной из скамеек. Через несколько секунд толпа разошлась, и зонтик этот со своего, Богом освященного места исчез. Меня это и расстроило, и удивило.
10 сентября, понедельник. Со вчерашнего дня в Дюле. У меня совершенно иное отношение к загранице, нежели у моих спутников по группе. Главное, везде не только видеть, но жить, получать удовольствие от особенностей чужого бытия.
Вся группа по-детски обрадовалась гостинице. Многие из ребят в группе рабочие, и они счастливы, что эта гостиница поддерживает их представления о загранице и ее радостях. Но сразу же возникает вопрос о рынке. Как оказывается,за несколько последних лет наши люди продвинулись. Рынка здесь, кажется, нет. Но, забегая чуть-чуть вперед, скажу: уже сегодня на дороге, ведущей к гостинице, на парапете сидела половина нашей группы. Продавали мельхиоровые колечки, тельняшки, военно-морской флаг, обручальные кольца (с пальца, с руки, теперь «оно мне не нужно, я человек свободный!»), продавался большой фолиант «Петровская эпоха в собраниях Эрмитажа», на самодельных прилавках лежали несколько штук часов. Затоварились мои соотечественнички. В это самое время мы с нашим гидом Марком осматривали крепость и гуляли. Виноваты ли люди в этой торговле, в таком проведении своего отпускного времени? И все же, и все же...
В этом смысле интересен другой попутчик — Витя Суэтин (говорил, что шофер, но, кажется, милиционер), который вначале скромно советовался, не являются ли его рублевые и трехрублевые ложки, которые он с трудом достал у себя в городе, контрабандой. Он, дескать, хочет, вернувшись из поездки, прямо из Москвы съездить к сестре и ей эти ложки подарить. Все потом, многое другое, распродал. Поразительно, что эта торговля теперь вошла в программу туристских маршрутов. Гид говорит: не покупка сувениров, а рынок, а как быть, если в городе рынка нет? Туристы требуют. Немолодые женщины выходят на промысел в город с большими бутылями водки, купленной «по талонам за два месяца».
Вчера прекрасно провели время в роскошных минеральных ваннах, это еще из буржуазного прошлого Венгрии. Огромное количество немолодых людей сидят в бассейнах, по краям которых сделаны специальные скамеечки. Крытые и открытые ванны с разной температурой воды. Падающий со специальной башенки фонтан — для массажа позвоночника. Вода густая, ржаво-багряного цвета. Какая была бы жизнь, если бы ежедневно не надо было писать.
Вечер с красным дивным венгерским вином. В город не ходил. Читал «Вехи» и немного писал. Сегодня гуляли по городу. Почти светская живопись в католическом соборе и прекрасный памятник Петефи. Он, как гвоздь, идет штатский, с саблей наголо навстречу судьбе. Чем-то — своей худобой, аскетичностью — напоминающий Н.Островского. Во второй половине дня снова ходили в термы, а перед обедом тридцать минут побегал по городу. Я отношусь к этой поездке, как к отпуску.
11 сентября, вторник. «Я знаю, гвоздь у меня в сапоге, кошмарней, чем фантазия у Гете». В.Маяковский, стр. 183.ПСС., 1955 В Агерте (?), крошечном курортном городке возле Секешфекервара, неподалеку от ранее знаменитой Альба-Регии. Прелестное озеро с берегом, уставленным домиками с красными черепичными крышами. Несколько церквей. Телевизионная башня, маяк. Настроение у меня плохое. Это ветер и низкие берега. Усилием воли отгоняю надвигающееся безумие. На волнах с огромной скоростью летают винсерфингисты. Холодно становится, глядя на них. Настроение плохое еще и потому, что — не писалось.
Утром скандал с программой, все чего-то требуют. Поехали в Альба-Регию. В центре сквер с акведуком и некрополем древних венгерских королей. Прелестные барочные церкви, типичный западный центр. Целый час сидел и работал.
Вечером бегал, купался в озере — дно илистое и мелкое. Прочел главу из «Театрального романа». Пожалуй, мне пора написать рассказ о русских за рубежом. Я ведь столько раз видел этот оскорбительный «ченч» и эту нелепую и жалкую русскую торговлю, но раньше этого хоть стеснялись. Теперь вся группа не только торгует, но и говорит беззастенчиво о том, кто что продал. Чемпионом оказался все тот же Миша. Одна молодая дама с гордостью сообщила мне, что сменяла обручальное кольцо на кассетник. Сына хотела побаловать! А мистическое значение обручального кольца?
Разговор с украинцем на рынке в очереди за оладьями. Украинец регулярно ездит торговать. Он здесь уже совсем свой, все у него подкуплены и наши таможенники, и венгерские, подмазаны, свои. В ходу инструменты, электромоторы, металлическая посуда, все, что наши соотечественники вывозят по дешевке.
Будапешт, гора Гелер, Рыбацкий бастион, все это в дневник не попало, все слишком мельком. Даже в знаменитые бани не сходил. А оперетта?
19 сентября, вторник. Обсудили на семинаре рассказ Лены Смирновой.
30 сентября, воскресенье. Утром улетел в Египет — туристская поездка с писательской группой. Вечером уже в Каире, побывал у Димы Великого и Тани. Это дочь и зять главного редактора газеты, в которой работает В.С. Сам Дима — корреспондент «Известий». Много говорили о сегодняшней жизни, о неоднозначном восприятии действительности. Меня накормили ужином и увезли угощать в какое-то кафе на берегу Нила. Баснословно дорого! Ели жареных голубей — распластанная тушка, начиненная чем-то похожим на рис и перловку. Совсем рядом, почти возле столика, по масленой протоке, по ночной реке проходил сверкающий корабль.«Фараон»! Дима степенно объясняет мне, что это пятизвездный плавучий отель, «в которых любят путешествовать богатые иностранцы». Я это видел в кино. Но ведь кино — это сказка, которая может быть и невоплощенной в жизнь. Нет, идет за жизнью.
Рядом со столиком за низкой балюстрадой все время медленно масляно катится таинственная река. Мне важно еще и еще раз услышать это слово.Я все время спрашивал: «Это Нил? Тот самый, что тек и приносил на поля ил еще при фараонах?» Совсем под нами на мелководье стоит на одной ноге маленькая цапля. Не в зоопарке, она может вспорхнуть и улететь. Для полноты счастья мне не хватает крокодила, но крокодилы ниже Ассуана, после возведения плотины, не живут.
Утром из окна гостиницы поразительней вид на Каир. В прохладном тумане не пирамиды и сфинксы, а огромные, как бы парящие над землей, современные дома. Это в глубине пейзажа. На окнах домов поближе сушатся низки белья. Проносятся стаи голубей. Первый пронзительный звук утром, который влетел в окно: деревенский крик петуха. Всегда мечтал на даче или на балконе держать белого петуха. Первые петухи, вторые... Между домами крепко укоренившиеся тяжелые, мощные купы деревьев и конструктивистские зонтики пальм.