тисоветизмом), начал цепляться, получил по сусалам... Вопрос об общественных науках и госпрограммах. Эти вопросы он привез еще из Москвы от своих знакомых. Я отбился и взял инициативу в свои руки.
Живем в крошечном отеле Вэбер, в номере две кровати, умывальник и ширма, за которой душ.
Предыдущие события:
а) Телевизионная передача «Буккеровская премия». Позвали меня вести Останкинскую студию — Потапов, Иванова Н., Белявская, Архангельский, Немзер. Я провел ее, по-моему, неплохо. В четверг ее показали по ТВ. Меня вырезали. Отказался от дальнейшего сотрудничества.
б) Визит в институт приехавшего в Москву Казака. Встреча со студентами. Его Словарь, чаепитие в деканате.
8 декабря. Утром гуляли по городу Кельну с Настей Буцко — прелестная девочка, много и интересно рассказывающая. Отвела нас в студенческую столовую. Это меня потрясло: огромный пищевой комбинат, чисто, быстро, вкусно, много. Дали огромный поднос с горой мяса, макарон, мисочкой супа и йогуртом. Город не произвел на меня никакого впечатления — обычное гнездовье людей. Все обычно и традиционно. Но на этот раз вдруг выплыл из-за домов и лавок, в тумане, Собор.
В обед ходили на встречу с Паулихом — занимается связями. Это иностранный отдел. Подарил пряники и пепельницу. Пригласили его в Москву. После обеда были еще и у проректора по науке. Очень сложна система управления университетом: сенат, конвент, ректор, проректор. Ректор — на 2 года. Уже выбранный ректор тихо и скромно ждет, когда действующий освободит ему место. Прекрасно переводила Маша Зоркая.
Вечером был в продмаге — самом дешевом.
9 декабря. В гостях у Франка Гоблера и его жены Барбары. Хорошо кормили, и было интересно. Чистота, немецкий порядок. Говорили о литературе, о Казаке и Копелеве. Их споры — редактура Копелевым всемирного словаря литературы Казака.
10 декабря, четверг. Утром купил зарядное устройство у некоего Расула. Беглец. Закончил Лейпцигскую академию, сидел в тюрьме в Кабуле, дал взятку, через Чехословакию выехал в Германию.
Возникло предощущение 2-й главы: избран ректором и — до Кельна.
Коля Красиков в Кельне. Интересный, предельно направленный на себя характер.
Вечером был потрясен музеем. Огромные залы с посудой, памятниками, предметами культуры. Гигантская мозаика — Дионис и пантера.
11 декабря, пятница. В Высшей профессиональной школе, двухчасовая беседа об образовании в Германии. Оно бесплатно, но… надо платить и платить. Учатся по многу лет. Нам это пока не подходит.
Купил В.С. за 300 м. кожаную юбку и был в музее Людвига Бетховена.
Молодец Микаэла, студентка Казака, мне многое сейчас ясно: любит это искусство и понимает не как шедевр, а состояние духа.
По улице проходили сахарные фигуры — белые ряженые с поразительными лицами. Все время на торговой улице играет в ситцевой рубахе наш русачок с потрепанным, лживо бодрым и старым лицом. От того оно еще отвратительнее. Стоило ли ради этого бросать родину?
Вечером были в гостях у фрау Вибе. Хороший, не немецкий стол, хороший разговор.
12 декабря, суббота. Гулял утром. Дом, набережная Рейна, Вокзал. В 15.00 заехал Франк и ездили в Мух к Казаку. Коля «осел» от дома и роскоши. Был прекрасный торт и кофе. Поговорили, побранились, уехали. Вечером снова на часик выходил в город.
Начал писать главу о выборах. Главное, делать это каждый день. Путаюсь в подробностях, выдумках жизни. Слишком много раздал интервью. Писал? Думал? Говорил?
13 декабря, воскресенье. Утром были в православной церкви: водила Настя Буцко... В золотистой коробочке-шкурке крошечная церквушечка. Пели и служили на немецком языке. Сама служба — в готической часовне. Я даже заплакал.
С Володей (сын Маши Зоркой) и Настей — ходили по городу к руинам. Скорбящие родители. Собор, разрушенный, как в Ковентри, законсервированные развалины. Старики, обрубленное пролетарское искусство. В соборе видели «Летящего ангела» Бухара (?). Может быть, это самое сильное у меня впечатление от Германии.
Вечером долго сидели у Маши дома, кормила она гороховым супом и сосисками. Спасибо ей. Добра и умна. Пошел через весь город в отель пешком.
Вечером же прочел статью Марка Захарова о символах — будто съел лягушку. Всю ночь не спал, терзался, боялся, мучился. Приготовился писать ответ. Вечером с Н.А. выпили — и зря.
14 декабря, понедельник. Утром гуляли по Кельну. Собор выскальзывает из-за домов, как привидение на свадьбе.
22 декабря, вторник. В 16.00 в институте начался бал куртуазных маньеристов. Тусовка, которая войдет в институтские легенды. Стол, на нем шампанское и ананас. Во фраках и сюртуках: Добрынин, Пеленягрэ, Степанцов. Ведет Севастьянов. В 18.00 в столовой началась грандиозная гулянка — танцы под оркестр. Институту это обошлось в 20 тысяч. Я несколько раз вырубал свет и прятал в столовой ножи. Отчаянно плясал. И.С. — моя студентка — была в высоких ботфортах и стилизованном под охотничий камзол платье с жемчугами. Коричневая шляпа с пером.
30 декабря. Вечером в Кремле на банкете Моссовета. Никогда раньше я не видел такого здесь стола прежде. Фаршированный судак. Шампанское, водка (столичная и лимонная), коньяк, вино. По залу ходил Игорь Бугаев. Столько свободных мест, а мне дали всего 20 билетов на деятелей искусства. Пятьдесят человек могли бы накормить! С речью после Лужкова обратился Патриарх. Меня удивило, что перед Рождеством он не осмелился благословить присутствующих: не русское сборище.
1993
19 января, вторник. Стал просыпаться поздно, мало бегаю. После бассейна бегал с трудом и долго восстанавливаюсь, болят ноги, ступни. Наконец-то появился тираж «Московского вестника». Здесь у меня новый роман. Это, конечно, поступок В. Гусева, Вот оно, русское слово и русское действие. В институте постепенно подтягиваю вожжи. Перевод института на другие рельсы — это очень тяжело.
Из последних вещей, которые меня тронули — маленькая заметочка из «Столицы» (40) в статье С. Чупринина. С этого кусочка сниму ксерокс и прикреплю к дневнику. Откуда этот склочный тон, эта фантастическая уверенность в своем лагере? Чудовищно! Надо бы написать статью, но на эту гадость не хочется тратить время. Мне нравится, какое специфическое у Сергея зрение. И в это же самое время преподает у меня в институте. Просит от меня определенной помощи. И так же Таня Бек — мы с ней дружески гуляем по садику, а она что-либо бабахает в изустной демократической прессе.
Весь вечер смотрел вручение премий в Московском доме кинематографистов. Я не видел ни одного фильма, но безошибочно, не по фамилиям, а из трех номинантов определял победителя-конъюнктура. Было очень много сального, ниже пояса, юмора, так любимого новой публикой.
Ездил в общежитие — там стало чище.
21 января, четверг. Был на балете в ГАБТе — возобновление «Русских сезонов». Особенно понравилась «Шахерезада». Но все это лишь воспоминания, Мы слишком много уделяли внимания музыке Стравинского. Днем был в министерстве. Секретарша по телевидению узнала меня.
22 января. Весь день хозяйственные дела. Вечером ходил в «Театр современной драматургии на Трубной». Зал с его глубокой лепниной, зеркалами и всей роскошью, которая столько лет была заперта от публики. Играли Филозов, Коган и Полищук — все это прелестно (репетиции, правда, были с Гурченко, крутили по ТВ), но со второго акта ушел — действие не взрывается. Типичный постмодернизм — и в музыке, и в танцах, огромное количество цитат, поисков. Но, кажется, ставили Чехова.
Вечером приехал Ю.М. со своим приятелем Лешей. Хорошо посидели и вкусно поели. Ю.М., как всегда, искусен.
25 января, понедельник. Ю.М. Копылов, наконец-то, перевез из Электростали в Москву гараж Валерию в обмен на машину. Современные действия.
Прошедшие субботу и воскресенье работал: пишу повесть, воспоминания. Начинал еще до выборов, теперь изменился ракурс.
Сегодня умер Е.М. Винокуров. Похороны в четверг.
Прочел во 2-м номере «Знамени» мемуары Чуковского. Поразительно интересна его самопровокация (чувствуется по тексту) любви к вождю, описание Сталина на съезде, его обмен восторгами по этому поводу с Пастернаком. Сделал много выписок. Прочел статью Р. Киреева. Вечный титулярный советник, Руслан, этот старый большевик-примерник, двинулся в общем направлении: поиски большевистского разрушительного зла в русском народе. Но разве Иисус Христос, говоря о разрушении храма, не имел в виду разрушение мира во имя будущего? Будущее всегда требует разрушения и перестройки. Нищета обиды богатых. Мысли Маркса о прибавочной стоимости и присвоении безукоризненно точны и с точки зрения христианства.
Сегодня с кафедры Гусева украли пальто у корейца. С 16.00 до 21.00 — заседание кафедры у Ковского. Долгие препирательства с Чудаковой: хочет «выбить» себе эксклюзив на один семестр — полусвободное посещение.
28 января, четверг. Утром в общежитии давал интервью передаче «Добрый вечер, Москва». Фирма «Русская коллекция», которая снимала у нас подвал, уезжая, выломала все выключатели и решетки. Варварство! Об этом!
В 12.30 приехал на Донское, в крематорий. Похороны Винокурова. Я приготовил речь с первой фразой о том, что смерть поэта приближает нас, смертных, к бездне. Все раннее утро, в постели, просматривал трехтомник Винокурова, который он мне подарил осенью. Слово мне не дали, оттеснили. Все это стало выглядеть, как ритуальное действие: Ваншенкин, Рассадин. Руководил, подвергая выступавших селекции, Вл. Савельев. Политика и смерть. Рассадин позволил себе анализ речей предыдущих ораторов и т.д.
Днем ученый совет. Попытка кражи книжной полки из общежития Витей Куллэ. Полки, как «доказательство», у меня в кабинете. Полки пытались вынести через окно, завернув в одеяло. Зачем, Витя?
Вечером был в «Москве» — премия мэрии Москвы Л. Бородину. Проханов, Куняев, Распутин, Белов, Кожинов, Ирина Архипова. В кабинете главного старинная мебель, много бутылок, но мало пили. Кожинов чудесно пел романсы.