Был на открытии клуба «Терры» в Бутове. Мне постепенно стала ясна стратегия С.Кондратова. Он собирается жить и издавать книги долго. Купил книгу Троцкого «Сталин».
9 апреля, воскресенье. Был на даче в Обнинске. Ощущение, что «Гувернер» пойдет. По крайней мере, возникла «идея» кроме чисто художественно-обличительной. Сформулировать отчасти ее мне помог отец Петр во время презентации «Терры» в Бутово. Идея эта христианская, суметь бы воплотить. Надо еще набрать «портреты».:
15 апреля, суббота. Неделя полна событий. Но все это не имеет никакого отношения к моей духовной жизни. Живу не расчетливо, легкомысленно, как в начале жизни.
Понедельник: Встречал вечером С.П. из Кельна. По работе без него было трудно. Рассказал много интересного.
Вторник. Как следует ожидать: Лощиц, с которым была договоренность и висело объявление «Исторический роман сегодня» — сам Лощиц очень хотел бы преподавать в институте, и я понимаю, что у него есть то, чего нет у меня, какая-то вознесенная русскость и истинная вера в Бога — Лощиц на семинар не явился. Обычная ситуация: подводят, и, как всегда, свои, «правые», русские, националисты.
Среда. Вечером ездил в Красногорск. Было большое собрание совета по Земству. Как свидетельствует пресса, Панина занята своими делами, бизнесом и как бы крутит земские деньги, мужики тайно собрались, чтобы сместить женщину. Все это производит впечатление горькое. Но она наконец-то, вижу вблизи — типичная фигура сегодня. Таковы, видимо, и «голубчики» из верхов.
Четверг. Прочел рассказ Ю. из Симферополя. Прекрасный, талантливый парень. Бедный, несчастный, дай Бог ему счастья.
Пятница. Утром конференция по Патриотизму в Т-ре на Таганке. Записи в тетради. Очень интересные и точные формулы: Листьев для развала страны сделал не меньше, чем могли бы сделать несколько дивизий. Агенты разрушения: Лихачев, Аверинцев, Табаков. Вечером заседание Славянской академии. Говорили о людях, учредителях и т п. Шансов мало, игра.
Суббота. Писали «пилот» для ТV. «Книжный двор» закрыт, я дал довольно жесткое по этому поводу интервью на прошлой неделе. Новая передача называется «Наблюдатель». Диалог: Я и Лямпорт. Сюжеты: проза Серг. Гандлевского «Предпоследняя черта», Окуджава, Владимов. Думаю, передача не выйдет. Пассажи здесь любопытные.
19 апреля. Никогда я еще не писал по такому свежему следу. Только что вошел в самолет и только что потерял 2 тыс. 600 марок, принадлежащих Лене Бородину. Конверт, который он мне вручил, из мелкого бокового кармана, видимо, выпал в машине или на выходе. Маленькая надежда, что он выпал дома, когда я прощался и «сели на дорожку». С одной стороны, это моя «денежная» непруха. С другой, диссидентская психология Лени: привез за пару часов, когда я уходил с работы. Я ведь мог бы выправить справку, не трястись и т.п. Горько до безумия потому, что я экономил на себе постоянно, берег каждую копейку, а теперь придется возвращать 2 тыс. долларов. Но мне и наука. Только куда учиться, когда я так стар. Я ведь никогда не нарушал никаких правил, связанных с границей. Если бы теперь все забыть и хотя бы б дней провести нормально. Но ведь теперь не смогу сделать и ради чего я еду — поработать над своей рукописью. Я, видимо, не любимец Бога.
За что я плачу? Кому должен?
20 апреля четверг. Какая могла бы быть поездка, если бы не злосчастная потеря пакета. Вчера плохо спал, но м.б., это связано с плотным ужином в «Короне» на Маркетплац. Было человек 12, я сидел рядом с Барбарой, переводчицей и преподавательницей русского языка. Говорит и слушает свободно. Удивило меня, что она ученица Фасмера, который мне еще в 20, казалось, принадлежит истории. Поговорили о преподавании стилистики. Наша традиция опирается на все богатство художественных текстов. Немцы, видимо, правил.
Марбург — чудо красоты и здесь бы жить да жить. Ощущение, среда и красота старинного города невероятные. Всего этого можно достичь, если из поколения в поколение строить эту порядочную и комфортабельную жизнь.
Утром за завтраком Пулатов рассказал, как во время его «романа» с Евтушенко, последний, съездив в Париж, хотел, чтобы тот оплатил ему еще, дескать, несуществующую — из Парижа в Нью-Йорк — поездку: билет, дескать, потерял. Проверили по Парижскому компьютеру — такой поездки не было. Впрочем, я не делал здесь выводов: ловчилы они и есть ловчилы.
Из рассказов Пулатова интересны также требование Жени Сидорова, летевшего с писателями тоже в Нью-Йорк, оплатить, как главе делегации, билет 1-го класса. Он, дескать, тогда будет выходить как персона из переднего люка, а всеостальные из заднего. Вот здесь уже все ясно: утверждение себя, как деятеля, через спесь. Трагедия непишущего писателя. Сейчас сижу наверху города: панорама передо мной. Это сделать могли только века. Так тихо и прекрасно. Под сердцем какой-то клубок несчастий.
Ходил в Храм Елизаветы и поднялся на самый верх к замку. Такого я пожалуй еще не видел. Купил йогурты, хлеба и кг. апельсинов. Это обед. Завтрак в гостинице был «крепкий». Немцы привыкли есть помногу.
Читаю «Сталина» Троцкого. Крепкий, добротный стиль, идея, информативно. Ныне вожди уже сами не пишут, а стиль литобработчиков ничтожен.
Необходимо записать рассказ Пулатова о пути в СП. Возможно, это одна из версий, много бы я отдал, чтобы прочесть еще и версию, скажем, Евтушенко, Ананьева или Бакланова.
Итак, в августе 91-го Пулатов вместе с женой и сыном в Переделкино. Он — председатель Азиатского Пен-центра и член оргкомитета по подготовке к 9-му съезду СП. В Переделкино ажиотация: русские, патриоты, как бы уже кричат, что пора бить жидов. Одни и те же лица по TV. К вечеру из Москвы наприезжали с листовками в защиту Ельцина. «Патриоты» поутихли. В это же время Пулатова — последний уверяет, что все — чистая случайность — Битов зовет на заседание Пен-клуба: Рыбаков слагает свои полномочия и назначены выборы нового президента. Кандидатуры две: Евтушенко и Битов. Атмосфера на заседании самая воинствующая: одной из первых выступает Наталия Иванова: мы разгромим русский фашизм, теперь очень важно добить гадину в ее гнезде. Выступает Ананьев и Бакланов. Расклад голосов в районе 60:100 в пользу Битова. Вот то, что Евтушенко не выиграл выбора, считает Пулатов, и предопределило его агрессивность по отношению к СП. «Теперь давайте чистить союз, пора разбираться с ним».
Из рассказа я не понял (это можно проверить по «Литгазете») — в тот же или на следующий день состоялось заседание секретариата, но на нем Бакланов, Ананьев, Черниченко и Евтушенко потребовали от секретариата объяснить по пододу «поддержки» ГКЧП.
Все равно мне не удается порядок живого и динамичного рассказа Пулатова со многими подробностями. Из деталей беру лишь сценку: трусость Михалкова, Грибова, Скворцова, Суровцева. Двое последних говорили, что опоздали и поэтому бумагу не подписали. Грибов и Михалков отказались от постов секретарей, ушли в отставку.
В этой ситуации Пулатов бросил свой билет члена СП: какую демократию вы, дескать, строите, издеваясь над стариками.
Дальше Пленум — все известно. Черниченко выворачивает руки Бондареву и кричит, что меня не тронет, я депутат, есть неприкосновенность. Из деталей — нажим перед пленумом националов, намеревавшихся войти в правление и т.д.
Другой сюжет, который необходимо записать — это Барбара — преподавательница русского в университете имени принца Филиппа. Само по себе это все очень занятно: принц, перейдя в протестантизм, выселяет из монастыря монахов и объявляет первый протестантский университет.
В то время, когда тут учился Ломоносов, здесь было 123 студента. Барбара показала мне дом, где Ломоносов бывал у профессора Вольфа, дом невесты Ломоносова, где он жил (под самым замком, где жил Пастернак). В свое время Евтушенко обнял дом с доской Пастернака. Постараюсь я сделать то же самое. На обоих домах — доски; это — энтузиазм и старание Барбары.
Михаил Васильевич Ломоносов I711I — 1765
«Везде исследуйте всечасно, Что, есть велико и прекрасно, Чего еще не видел свет».
У Пастернака «Охранная грамота»: «Прощай философия».
21 апреля, пятница. Утром встречались с ректором Университета. Очень славный и симпатичный мужчина с породистым умным лицом. Вечером я встретил его на собрании иностранных студентов. Днем мэр Марбурга. Все неинтересно, обсуждали проблему недели культуры. Запомнилась мэрия с ее прекрасными старинными залами. Вечером после университета сидел в «домашнем баре», у директора гимназии Рексуса — много пива. Интересный разговор о коммунистах, о защите нашей профессии. Та же «горячая» демагогия, что и у нас, но с другим знаком.
22 апреля. суббота. Записываю кратко. Дом Лотти в тетрадь.
1. Посещение Вейцлера. Обязательно об этом напишу. Возникла даже мысль сделать статью в словарь — как возникает сюжет,
2. Шахта «Фортуна». 150 м.вниз. Поражает чистота и точность всех соединений.
3. Весь вечер провел у Гюнтера Яна — толстый, с большим животом — жена Ингрид — в Беденкорфе. Дом напротив замка через долину. Та степень достатка, когда люди живут для себя, не заботясь особенно о будущем, занимаясь внутренние миром и детьми. Он преподает экономику в школе бизнеса. Подавали тушеные свиные ноги с капустой (варят 10 часов, 7 раз нагревая и остужая). Приехал мэр и «глава парламента». Особая совестливая сердечность. Удивительное тепло нисходит от этого человека.
Перед ужином приехала Барбара и потом отвезла нас в Марбург.
23 апреля, воскресенье. Состоялся литературный (платный) утренник в кафе возле ратуши. Было человек 80, распродали 15 «Имитаторов» на немецком языке, которые г-н Легге где-то раздобыл. Я сказал несколько фраз, а потом минут 30 все слушали чтение на немецком 1-ой главы. Потом минут 40 читали Пулатова. Я был потрясен терпением публики — это напомнило мне атмосферу литературных вечеров начала века. Откровенно скучали русские студенты. Кстати, мы отправляем в Германию учиться русских студентов, а они и не собираются возвращаться на родину. На родину им наплевать.