Совершенно то же мы обнаружили в пустыне Калахари, когда копали колодцы, из которых наши быки могли бы сосать воду. Вода и там, и здесь направляется по слою мелкого песка в ближайшую долину и там сочится со всех сторон сквозь толстый покров черной пористой земли, образующей «губку». В пустыне в некоторых долинах вода проступает наружу, увлажняя поверхностный слой песка, и бушмены особым способом высасывают эту воду. Когда много лет назад мы докопались до уплотненного слоя песка, африканцы просили нас не рыть дальше, так как вся вода уйдет; и мы, увидев, что вода поступает в колодец сквозь мелкий песок со всех сторон, но снизу из уплотненного слоя не идет, перестали копать.
Однако впоследствии два тупых англичанина прорыли насквозь уплотненный слой, несмотря на то что африканцы умоляли их не делать этого, и колодец и вся долина окончательно высохли. В здешних местах вода, сочащаяся из поверхностного покрова «губки», собирается в середине неглубокой долины, занятой «губкой», и образует медленно текущий ручей; дальше по течению, по мере того как возрастает уклон, поток размывает себе более глубокое русло с отвесными берегами, по обе стороны которого идут полосы «губки» шириной, скажем, по двести ярдов или больше; из «губки» непрестанно сочится вода, увеличивая размеры ручья. Когда ручей достигнет каменистого грунта, он становится непересыхающей речкой, на дне которой растет множество водяных растений.
Одна особенность может поразить всякого: вода никогда не бывает окрашенной или мутной. Я видел только одну речку, мутную в половодье, Чаму, которая течет по аллювиальной равнине в стране Лопере. Замечательна и другая особенность: когда дожди совершенно прекращаются, эти речки достигают наибольшей полноводности и вызывают наводнения. Похоже на то, что к концу периода дождей «губки» под действием воды всплывают со своего основания, а расширенные поры и дыры все источают воду. Когда «губка» всплывает от избытка воды, все ее поры открыты, и тогда получается наводнение; когда земляной покров снова опускается, поры работают, как естественные клапаны, и частично закрываются, нагруженные весом лежащих выше слоев земли. Поскольку для того чтобы промочить весь песок, сквозь который просачивается дождь, нужно время, то большое количество воды может дойти до «губки» только спустя примерно месяц после выпадения сильных дождей.
Я путешествовал по Лунде в то время, когда «губки» были перенасыщены водой. Заросший травой покров так вспучился, что разделился на пятна, или пучки, и если, бывало, оступишься и нога не станет на цепочку пучков жилистой травы, образующих тропинку, то проваливаешься по бедро в жидкую грязь. В это время мы могли переходить через «губку» только по природным тропинкам, а через речку лишь в случае, если бывал наведен мост; в других местах «губки» были непроходимы. Наши быки постоянно увязали в грязи, проваливаясь сразу всеми четырьмя ногами по брюхо. Увидев чистое песчаное дно речки в середине «губки», они охотно шли в воду, но обычно ныряли в нее сломя голову, высоко задрав хвост, показывая этим, какое нервное потрясение они перенесли.
Для путешественника эти «губки» создают серьезные трудности. Я переходил через двадцать девять упомянутых выше «губок» в конце четвертого месяца сухого периода, но вода в речках посередине, казалось, еще не начала спадать. Они имели в это время глубину где по середину голени, где по пояс, и на переход через них требовалось от пятнадцати до сорока минут. На тропинках, ведущих через речку, было много глубоких ям; когда проваливаешься в такую яму, каждый мускул в теле испытывает болезненный толчок. Уже перейдя поток и как будто шагая по частично высохшей земле, можно вдруг провалиться на целый фут, и фонтан черной грязи обольет вас до бедра. Только достигнув деревьев и сойдя с этой раскисшей земли, чувствуешь себя в безопасности от грязи и пиявок.
Речки в этих местах буквально неисчислимы. Они берут начало на гребнях и, несомненно, представляют собой первичные источники Замбези, Конго и Нила. Соединяясь, эти речки образуют реки шириной в восемьдесят – сто ярдов, всегда настолько глубокие, что для переправы через них требуются лодки или мосты. Эти реки я предлагаю называть вторичными источниками; те, что питают Нил, отдают свои воды по трем линиям стока и образуют начало великой реки Египта.
Я благодарен всемогущему Провидению, которое хранило меня и позволило мне сделать эти открытия. Еще многое осталось сделать, и, если мне будут дарованы здоровье и защита, я завершу это дело.
На водоразделе лишь немногие «губки» высыхают. В других местах это случается часто. Глубина трещин поверхности «губки» составляет от пятнадцати до восемнадцати дюймов, края их расходятся на два-три дюйма. Крабы и другие животные, расчищая свои ходы, обнаруживают то же, что видел и я, когда копал колодцы в Кизинге и Кабуире, и что наблюдал во рвах глубиной в пятнадцать футов, вырытых африканцами вокруг многих частоколов; «губки» покоятся на слое мелкого белого промытого песка. Трещины дают хорошее представление о действии дождей: местные грозовые ливни, выпадающие в октябре, ноябре, декабре и даже в январе, не оказывают на трещины никакого влияния. Только когда солнце начинает возвращаться со своего наибольшего южного склонения, трещины закрывают свои широкие губы. Вся «губка» поднимается вверх, покрывая огромные массы воды, просачивающейся затем наружу в марте и апреле и создающей наводнения.
Водам Конго, Замбези и Нила требуется разное время, чтобы достигнуть моря. Течение Замбези пополняется еще благодаря тому, что сильные дожди застают многие маленькие озера в русле питающих ее рек переполненными уже в феврале, как только солнце приходит на север.
Сказанному выше об источниках питания Замбези как будто противоречит сообщение, сделанное мне несколько дней назад Сеидом бин Хабибом: он посетил истоки Лиамбаи и Луфиры. И та, и другая река начинается из источника; источник, из которого выходит Луфира, называется Чангози; он невелик и находится в высоком лесу к юго-западу от Катанги; источник Лиамбаи настолько широк, что человека с другого берега не слышно и он кажется маленьким. Между этими двумя источниками расстояние в пять часов ходьбы. Бин Хабиб хорошо знает Лиамбаи, на которой я его впервые встретил. Река Лунга вытекает почти из того же места и течет в Леуньге и Кафуэ. В тех местах Луфира у́же, чем Калонгоси, т. е. меньше, чем восемьдесят – двести ярдов в ширину, и на ней есть несколько высоких водопадов.
Хребет Кони, снижаясь к северу, доходит почти до владений Мпвето. Вождя каменных жилищ в стране балоба зовут Мкана. До пещер можно дойти от Мпвето за три дня по трудной дороге. Так как Муабо отказался показать мне свои пещеры (мита, миенгело, или мпаманканана, как он их называет), я должен попытаться добраться до пещер Мканы в стране балоба.
Сенегальские ласточки спариваются в начале декабря.
В заметке о климате я объяснял наводнения перенасыщением «губок» водой в период сильных дождей, когда солнце возвращается от своего наибольшего южного склонения; в это время все поры расширены и вода, создающая наводнения, вытекает из «губок» в огромном количестве даже после полного прекращения дождей. Вероятно, некоторые вещи можно выяснить, изучая выпадение дождей на экваторе или севернее его, так как солнце уходит к северу за пределы моих маршрутов, но названный мной процесс, несомненно, объясняет наводнения на Конго и Замбези. Наиболее проницательные из древних, в том числе Страбон, приписывали разлив Нила летним дождям на юге; другие считали причиной разлива таяние снегов на Лунных горах; иные считали, что причина в северном ветре, так как он дует прямо против течения Нила в его устье; некоторые, с меньшим основанием, полагали, что источник разлива – океан; Геродот и Плиний приписывали нильский разлив тому, что испарение следует за солнцем.
1 сентября 1868 г. От Касембе пришли два человека: туда дошли слухи, будто я убит. Дерево мининго выделяет воду, падающую с него крупными каплями. Когда дым расходится, становится видна Луапула. В Усафе от оспы умерло пятьдесят человек из людей Саида бин Омара. (Для памяти. Вакцина!) Мы вышли с восточного берега реки Моиси 25-го, перешли Луонго 28-го, Луфубу 1 октября и Колонгоси 7-го.
5 октября. Я задержался в стране имбожва гораздо дольше, чем мне хотелось. Первой причиной нашей задержки было нашествие мазиту, о котором Касембе впервые услышал, как раз когда мы пришли на озеро Мофве; он тотчас послал людей проверить это сообщение и потребовал, чтобы я остался, пока не вернутся посланные. Набег мазиту создал безвластие и беспорядок в стране, и это было основной причиной нашей задержки.
Имбожва разбегались при подходе разбойников, и многочисленные ваньямвези, или гараганза, которые пришли сюда торговать медью, взяли на себя обязанность изгнать вторгшихся; с помощью мушкетов им это удалось выполнить как следует, но, строя укрепленные деревни, они вызвали зависть хозяев земли, имбожва, которые вместо благодарности испытывали ненависть к новой силе, возникшей среди них. Имбожва сильно пострадали от нечестной торговли чужестранцев, и Чикумби произвел решительное, но безуспешное нападение на укрепленную деревню Комбокомбо.
Во всей стране царило смятение. Часть ваньямвези стала нападать на бауси, похожих на имбожва, но живущих дальше к югу, захватила некоторое число бауси в плен и продала их. Я уже упоминал, что именно при этих обстоятельствах меня окружила группа разъяренных имбожва, принимавшая нас за грабителей. Другой вождь принял нас за мазиту. В этой сумятице Касембе сообщили, что моя партия отрезана. Он вызвал Моэнемпанду и сам выступил в поход, чтобы наказать ваньямвези, на которых он затаил обиду за то, что они убили близкого родственника его семьи, за то, что они продают в рабство бауси и вообще устраиваются в его стране как особая сила.
Два арабских торговца, промышлявших в это время в стране, решили объединить свои силы, чтобы с их помощью благополучно отступить. Чикумби хранил двадцать восемь бивней для Саида бин Омара; приход Касембе лишил бы его гарантии сохранить доверенное ему имущество в целости, так как армия здесь очень часто ведет себя по-разбойничьи: каждый забирает себе все, что сможет. После того как, объединившись, мы все вместо 23 сентября выступили из Кизинги, приходилось каждый вечер строить ограды для защиты нашего отряда и около четырехсот ваньямвези, которые воспользовались возможностью благополучно уйти с нами. Комбокомбо ушел из своей укрепленной деревни и часть пути тоже шел с нами, но потом ночью двинулся напрямик, без дороги, на соединение с партиями своих соотечественников-ваньямвези, которые все еще не хотели расстаться с торговлей медью. Нас никто не тронул, и мы, идя почти прямо на север, вышли к реке Колонгоси. Здесь Саид расстался с нами и направился на восток в Мозамбу, а оттуда – к берегу моря.