– Итак, у тебя отношения с этим кораблем.
Я пришел в ужас. До чего же люди отвратительны!
– Нет!
Ратти раздраженно фыркнул.
– Я не имел в виду сексуальные отношения.
Амена смущенно нахмурилась.
– А это возможно? – полюбопытствовала она.
– Нет! – заверил я.
– Но вы дружите, – упорствовал Ратти.
Я снова забился в угол и натянул куртку.
– Нет. Нет и нет.
– Больше нет? – уточнил Ратти.
– Нет, – отрезал я.
ГИК перестал слать мне запросы, но я знал, что он слушает. Все равно что враждебный внешний разум, неспособный заниматься своим делом, не подсматривая тебе через плечо.
Выражение лица Ратти было нейтральным, но все же с намеком на скепсис, и это страшно раздражало.
– У тебя много друзей среди ботов? – спросил он.
Я вспомнил про беднягу Мики, который хотел быть моим другом. Конечно, с вероятностью в девяносто три процента Мики хотел дружить со всеми, но однажды он сказал мне: «У меня есть друзья среди людей, но никогда не было друга, похожего на меня».
– Нет, – отрезал я. – Это совсем не та дружба, что бывает у людей.
– Разве? – сказал Ратти, по-прежнему со скепсисом. – А корабль, похоже, считает по-другому.
– Корабль понятия не имеет, о чем толкует, к тому же он часто врет и вообще говнюк.
Крохотные, незаметные для человеческого зрения флуктуации в освещении показали, что ГИК это слышал.
– Почему ты называешь его ГИКом? – спросила Амена. – Он сказал, что его зовут Перигелий.
– Это анаграмма. Означает Гнусный Исследовательский Корабль.
– Это не анаграмма, – прищурилась Амена.
– Ну и ладно.
У людей столько всяких слов, так какая разница?
– И все же, – упорствовал Ратти, – я думаю, что хотя и ты, и Перигелий знаете, как завязать отношения с людьми, но вы не вполне уверены, как строить отношения друг с другом.
И все равно звучало отвратительно.
– Обязательно называть это отношениями?
Ратти повел плечом.
– Тебе же не нравится слово «дружба». Так что еще остается?
Понятия не имею. Я наскоро поискал в архивах и вытащил первый попавшийся результат:
– Взаимопомощь в администрировании.
Огни снова моргнули, теперь с явным сарказмом.
– Я вижу твои проделки, ГИК! – завопил я. – Хватит меня доставать!
Амена огляделась, пытаясь понять, на что я так среагировал. Ратти опять вздохнул.
– Не знаю, слышал ли ты, чем мы занимались снаружи, но Арада и Тиаго вели переговоры с Перигелием и пришли к соглашению. Мы поможем найти и освободить его команду, а он окажет нам всю необходимую поддержку для возвращения на территорию «Сохранения».
– Это не соглашение, – возразил я. – Он просто делает то, что и так собирался.
– Мы в курсе, – беспомощно развел руками Ратти. – Но у нас все равно нет выбора. Даже если бы он позволил нам отправить через червоточину сигнал бедствия, ближайшая станция находится на территории Корпоративного кольца. А мы сейчас в так называемой потерянной системе, право собственности на которую затребовала корпорация, а значит, нарушили кучу их законов, и к тому же на двигателе корабля установлена аппаратура с инопланетными технологиями. Кто бы ни ответил на наш призыв, корабль может заявить, что был модифицирован против воли, и нас не доставят домой, а завалят гигантскими штрафами. Это гораздо хуже, чем экипаж Перигелия и его университет.
Насчет этого он был прав, но все обстояло еще хуже, чем он думал.
– Там все не так, как на территории Альянса «Сохранение». Станционным ретранслятором можно воспользоваться, только когда вы находитесь в территориальной зоне станции, никто не будет передавать сигнал бедствия через червоточины. В лучшем случае сигнал отошлют местной передающей компании, которая свяжется с нами и заключит контракт на спасение. Придется заплатить авансом, а кончится все, вероятно, тем, что мы будем должны станции за передачу сигнала, хотя это зависит от местного законодательства.
У Амены отвисла челюсть.
– Мы должны заплатить за спасение?
Ратти потеребил лицо, бормоча:
– Ох, ненавижу Корпоративное кольцо.
– Правда? Я тоже, – сказал я. Да, это был сарказм.
И только тогда мне пришло в голову, что я должен был заметить кое-что раньше.
Амена явно пыталась обдумать все возможные последствия:
– А если здесь появится какая-нибудь корпорация, тебе это не навредит? Ведь ты же конструкт.
– Не навредит, – сказал я. Удивительно, но люди из «Сохранения» совершенно не разбираются в том, как все устроено в Корпоративном кольце. – Здесь автостражи легальны. Твоя мать зарегистрирована как мой владелец, а ты – ее законный представитель.
Определенно, ее представителем была Амена, а не Тиаго.
– Моя мама тобой не владеет, – возмутилась Амена.
– Нет, владеет.
Доктор Бхарадвадж говорила мне, что люди из «Сохранения» не понимают этих концепций, и я ей, в общем-то, поверил, но убедиться лично – совсем другое дело.
Амена посмотрела на Ратти, призывая его на помощь. Он мрачно кивнул.
– У Арады, Оверс и у меня есть заверенные копии официальных документов, они хранятся в наших интерфейсах, просто на всякий случай. Если мы и в самом деле попадем в лапы корпораций, ты должна подтвердить, что владеешь автостражем на законных основаниях, Амена.
Амена всплеснула руками.
– Но это же… Фу!
– Мне это тоже не нравится, – заверил я.
– Но помимо этого Перигелий утверждает, что ему нужно время для ремонта двигателей, и тогда мы сможем начать поиски, а пока что стоит подготовиться и составить план. – Ратти быстро хлопнул в ладоши. – Так теперь ты выйдешь из ванной?
– Да. – Я слез с туалетного шкафчика и натянул куртку на дурацкую толстовку ГИКа. – Потому что ГИК врет.
Свет снова моргнул, на сей раз без сарказма.
Я вышел в медотсек. Дисплей с видео из командного отсека по-прежнему работал – Арада сидела в кресле за пультом, а Тиаго стоял рядом. Они проверяли данные двигателей во время прохода с помощью инопланетной технологии через кротовую нору. И время от времени в ужасе охали.
Оверс переместилась в медотсек и в стерильной зоне работала с извлеченным из Элетры имплантом. Рассматривала его через визуализатор. Перед ней парили увеличенные результаты сканирования разных частей импланта, сменяя друг друга. Элетра сидела на каталке рядом с Оверс, с сомнением глядя на ее действия.
Оверс вышла из сети и вопросительно оглядела всех нас.
– Ну что, все готовы поговорить?
– Не совсем, – взволнованно отозвался Ратти. И это было нечестно.
– Арада, – сказал я, – корабль пришел в эту систему не в ответ на сигнал бедствия.
Тиаго повернулся и с подозрением покосился на меня. Арада откинулась на спинку кресла. Кто-то принес ей аптечку и подлечил ожог на щеке.
– Автостраж, думаю, мы пришли с Перигелием к соглашению. И если нам не угрожает опасность, ты уверен, что так уж необходимо… с ним ругаться?
– Совершенно уверен.
Ратти взмахнул руками и плюхнулся рядом с Оверс.
– Автостраж, откуда ты узнал, что сигнала бедствия не было? – спросила Оверс с таким видом, будто говорила всем: дескать, давайте поскорей с этим покончим.
– Это исследовательский и учебный корабль. Каюты студентов и классы явно не использовались, а лабораторный модуль не подключен, зато прикреплен грузовой модуль. Так чем же занимался корабль, когда получил сигнал бедствия?
Все люди посмотрели в потолок.
«Таково твое представление о помощи, да?» – сказал ГИК.
– Таково мое представление о вредоносном вмешательстве. Я здесь против своей воли, и ты об этом пожалеешь.
Арада обхватила лицо руками.
– Может, тебе стоит вернуться в ванную и еще немного поразмыслить.
– Я уже закончил с размышлениями.
«Оно и видно», – сказал ГИК.
Знаю, знаю, я совершенно случайно наткнулся на эту мысль, но, что странно, злости совсем не убавилось.
– Ты прилетел сюда специально, и не на сигнал бедствия. Тогда зачем?
Справа от меня, в другом конце комнаты, происходило вот что.
– Почему вы позволяете своему автостражу так себя вести? – прошептала Элетра Оверс и Ратти.
Оверс стиснула челюсти.
– Это не наш автостраж, он…
Ратти сжал ее запястье и бросил многозначительный взгляд – мол, не доверяй корпоративщице.
– Обычно он ведет себя ответственно, – сказал он Элетре.
Нахмурившись, Тиаго рассматривал меня через экран конференц-связи.
– Хороший вопрос, – сказал он.
Ну конечно, меня не поддержал ни один разумный человек, это обязательно должен быть тот, кто никогда со мной не соглашается, когда я веду себя по-умному.
– Так почему ты здесь? – спросил я ГИКа. – Что тебе на самом деле здесь нужно? Исследования дальнего космоса? Обучение? Грузоперевозки? Ты не можешь быть здесь по этим причинам, ведь права на погибшую колонию в этой системе пытается вернуть себе корпорация.
«Все это случилось до похищения моей команды и не имеет значения. Это не твое дело».
– Нет, это стало моим делом, когда ты меня похитил.
«Ты здесь добровольно и можешь уйти, как только пожелаешь. Ты знаешь, где выход».
Звучало это, как вы понимаете, с издевкой. А люди наверняка услышали и угрозу. Арада и Ратти махали мне руками, судя по всему, требуя немедленно заткнуться. Но я вывел ГИКа из себя и заставил угрожать, а именно этого я и добивался. Я скрестил руки на груди.
– Ты расстраиваешь Амену.
Я заметил, что с Аменой ГИК разговаривает совершенно другим тоном, нежели с остальными людьми. Не думаю, что он мог как-то навредить остальным, но к их чувствам он не относился настолько трепетно, как к чувствам Амены. В конце концов, по сути своей ГИК был учебным кораблем, со всеми этими классами и аудиториями. И до всей этой катавасии, когда я был еще глуп и мы дружили, он говорил о подростках с долей нежности.
Амена набрала в грудь воздуха, вероятно собираясь возразить по своему обыкновению, поскольку, хотя и была подростком, живущим в самом наивном и безопасном человеческом обществе во Вселенной, любила притворяться, будто подобное не может ее взволновать. Я посмотрел на нее и отправил по нашему приватному каналу: