ходились также настоятель храма Нинна и священник придворного храма Мии, читавшие молитвы. Первый министр отдавал различные распоряжения, и порой его голос заглушал слова молитв. Присутствовали также госпожа Дайнагон, госпожа Косёсё, госпожа Мия-но Найси, госпожа Накацукаса-но Кими, госпожа Таю-но Мёбу, госпожа Дайсикибу-но Омото и госпожа Тоно-но Сёндзи. Все они были почтенные дамы, находившиеся при дворе уже много лет, но даже они были в смятении. Что же тогда говорить обо мне — я всей душой переживала за государыню. Также, немного позади, стояли кормилица дочерей сестры государыни Сэнагон и Кёсикибу — кормилица младшей сестры государыни. Они протиснулись среди людей, столпившихся в проходе, и теперь расхаживали взад и вперед между занавесями, отгоняя любопытных. В
L . ’. ’ L
молодой Масамити, Левый советник Цунэфуса и Мия-но Тайи, потеряв всякий стыд, порой заглядывали поверх занавесок, глядя на наши опухшие от слез лица. На их волосах, словно снежинки, лежали рисовые зерна, а одежда была сильно измята. Впрочем, все это вспомнилось лишь спустя некоторое время. Часть головы государыни была обрита4. Не слишком приятное зрелище для окружающих, но сама она была абсолютно спокойна. Послед еще не отошел, и монахи столпились на южной галерее, в то время как некоторые из них были на улице и страстно молились, порой падая ниц.
Среди столпившихся на восточной галерее дам затесались и некоторые придворные мужского пола,
что, хотя и противоречило этикету, было вполне объяснимо в тот момент. Госпожа Котюдзё столкнулась лицом к лицу с одним из советников, и в ее взгляде выразилось такое искреннее недоумение, о котором потом вспоминали не иначе как со смехом. Она очень очаровательная и изящная женщина и всегда очень тщательно красит лицо. Этим утром она поступила так же, но теперь ее глаза покраснели, а по румянам на щеках прочертили дорожки слезы, и она была не похожа сама на себя. То же можно было сказать и о госпоже Сайсё, да и сама я, видно, была не лучше. Какое счастье, что в такие моменты никому нет дела до того, как ты выглядишь.
Когда отходил послед, злые духи подняли ужасный шум. Хотя дамы, которые должны были отвести их ярость от государыни и были готовы к тому, что им предстоит, им все же пришлось несладко. Учитель Синдзё взял на себя заботу о госпо-
лился у госпожи Хиё-но Куродо, монах Ходзёдзи опекал госпожу Укон-но Куродо, а учитель Тисан помогал госпоже Мия-но Найси. Дух начал было одолевать его, и, увидев столь плачевное положение Тисё, к нему на помощь поспешил Нингаку Адза-ри. Не то чтобы Тисан был слаб — просто дух был уж слишком силен. Монах Эйко был приставлен к госпоже Сайсё, которая должна была изображать перед духами сам}7 государыню. Он молился возле нее до самого утра, отчего его голос сильно охрип. Большинство придворных дам, которых призвали к государыне, чтобы они приняли на себя гнев духов, чувствовали себя здоровыми, и это их очень беспокоило, так как они надеялись, что, занявшись ими, духи оставят в покое императрицу. К полудню государыне стало лучше!
Государыня спокойно отдыхает.
ив
дамы, которые весь прошлый день не находили себе места от волнения, одна за другой удалились в свои комнаты, так что с государыней остались только опытные старшие женщины. Главный министр с супругой ушли, чтобы наградить монахов, читавших сутры и выполнявших религиозные обряды в течение предыдущих месяцев, и лекарей, которых позвали во дворец. Наиболее отличившиеся лекари и прорицатели получали пожизненные пенсии. В эту минуту они, скорее всего, готовились где-то в глубине дворца к церемонии купания новорожденного.
В комнаты придворных дам принесли церемониальные белые одежды6, и мы начали одеваться. Ах, эти накидки, расшитые шлейфы и отделанные перламутром пояса! Нам передали, что веера принесут позже, и мы, не теряя времени, начали кра-
Д"
улицу и поднялась на мостик. Мимо проходили высшие придворные сановники и среди них и Митинага, который на ходу велел слугам очистить ручей от грязи и листьев.
Все просто светятся от счастья. Даже тех, кто обычно склонен к меланхолии, захватывает эта волна всеобщей радости, и Правый советник в чине тюдзе Канэтака сидит на циновке на веранде и перебрасывается шутками с одним из императорских советников.
Из императорского дворца доставили меч для новорожденного наследника. Главный делопроизводитель Ёрисада, возвращавшийся из святилища Исэ5, куда он ездил по поручению государя, остановил свой паланкин у ворот и послал слугу уз-
нать о здоровье государыни6. Ему вручили какие-то подарки, но какие именно, я не знаю.
Пуповину резала супруга Главного министра. Госпожа Татибана дала грудь для первого кормления. Постоянной кормилицей выбрали госпожу Дайсаэмон-но Омото, потому что она служила при дворе уже долгое время и знала все, что было необходимо; ее помощницами были назначены дочь наместника провинции Биттю Мунэтоки и старая кормилица госпожи Бэн-но Куродо.
Церемония купания началась в шесть часов пополудни. Горели светильники; служанки ее величества, одетые в зеленые одежды и белые накидки, подогрели воду. Таз для купания был обтянут снаружи белой тканью. Кроме того, в комнате стояли две жаровни для подогрева воды.
Наместник провинции Овари Ти-камицу и приставленный к государыне начальник дворцовых слуг Наканобу встали за бамбуковыми шторами.
Госпожа Киёко и госпожа Хари-ма добавили в кипяток холодную воду. Две дамы, Омоку и Ума, отобрали шестнадцать кувшинов из числа тех, в которые налили кипяток. Они были одеты в тонкие накидки с шелковыми шлейфами и верхние короткие накидки с длинными рукавами из тафты. Их волосы были перехвачены белыми лентами, которые очень их красили. Госпожа Сайсё, в соблюдение обряда, должна была купаться вместе с ребенком. Главный министр взял новорожденного принца на руки; госпожа Косё-сё держала меч, а госпожа Мия-но Найси — голову тигра^ На госпоже Мия-но Найси была накидка с узором в виде сосновых шишек, ее шлейф был украшен узором из мор-
На госпоже Косёсё был пояс, на котором блестящими серебряными нитями были вышиты осенние листья, бабочки и птицы. Ношение парчи было разрешено лишь придворным высоких рангов, да и они позволили себе одеть лишь парчовые пояса. Двое сыновей Главного министра и придворный пятого ранга Минамото Масамити разбрасывали рис10 и при этом сильно волновались. Присутствовал и сам настоятель храма Хендзи, который должен был обеспечить ребенку дополнительную защиту от злых духов. Рис попадал ему в глаза и уши, поэтому он прикрывался веером, а некоторые молодые люди не удержались от шуток в его сторону. Доктор словесности секретарь Бэн-но Хирона-ри стоял у входа в комнату и читал первую книгу «Исторических записок». Двадцать лучников натягивали
и спускали тетивы своих луков, чтобы отпугнуть злых духов. Это все были придворные пятого и шестого рангов, которые встали в две шеренги. Церемония купания повторилась вечером. Присутствовали все те же лица, только доктора словесности сменил наместник провинции Исэ Мунетоки, который читал «Канон сыновней почтительности»; Такатоки же читал соответствующую случаю главу из «Исторических записок». Церемонии купания продолжались подобным образом семь дней.
В эти дни кажется, будто все дамы словно сошли с черно-белых картинок, нарисованных тушью. Какое изумительное сочетание — белые одежды и черные волосы! Я была слишком робкой и легко теряла присутствие духа, поэтому днем никуда не выходила из своей комнаты. Единственным моим развлечением было выглядывать через занавеску, когда кто-то проходил благородных цветов11, надевают парчовые накидки; нижние одежды у них тоже из парчи. Достаточно традиционный, хотя и очень красивый придворный наряд — дамам, одевающимся подобным образом, зачастую приходится жертвовать индивидуальностью в одежде. Дамы постарше, не обладавшие подобной привилегией, надели изящные трех-или пятислойные нижние одежды и верхние накидки, не отличавшиеся ни богатством цветов, ни обилием узоров. Их веера, хотя и не слишком бросались в глаза, отличались изяществом; на некоторых из них были тщательно выписаны изречения или стихи, причем кое-какие из них повторялись на разных веерах, и создавалось впечатление, будто дамы просто подсмотрели их друг у друга. Хотя, конечно же, эта похожесть была в первую очередь невольным следст-
11 Пурпурный и алый. 7
вием возраста, хотя женщинам в любом возрасте свойственно стремление выглядеть уж как минимум не хуже других. Одежды дам помоложе отличались богатством вышивки. Шлейфы были прошиты толстыми серебряными нитями, а веера цветом больше всего напоминали горный снег, искрящийся в лунном свете. Они сверкали гак ослепительно, что на них трудно было задержать глаз, и походили на металлические зеркала.
Вечером третьего дня главный управитель дворца государыни устраивал праздник Он лично прислуживал государыне за столом. Стол был сделан из древесины алоэ и был уставлен серебряными блюдами и прочей посудой, на которую я в спешке не обратила особого внимания. Тюнагон Минамото и госпожа Сайсё преподнесли государыне одежду и пеленки для ребенка, а еще обивку для бельевого сундука и свертки тканей. Все их подарки со-
ли об изысканном вкусе. Наместник \/\\ провинции Оми распоряжался пир-
провинции Оми распоряжался пиршеством. На западном балконе восточного крыла сидели высшие придворные сановники, а все остальные разместились на северном и южном балконах в соответствии с рангом. Зала, где сидела государыня, была отделена шелковыми занавесями, украшенными белыми узорами.
Вечером пятого дня праздник по поводу рождения принца устраивал Главный министр Митинага. Полная луна заливала все ярким светом. Под деревьями развели огонь; еще прежде были принесены столы, на которые теперь расставляли блюда с рисом. Казалось, что даже слуги чувствуют торжественность момента. Здесь же было и множество мелких чиновников, также державших факелы; их было так много, что было светло, как днем. Даже люди из свит сановников, стоявшие у прибрежных камней и под деревьями, говорили только о новом сиянии, пришедшем