в костюм Бэтмена и начал с громким визгом носиться по всем комнатам. Мне очень понравилось, а мистеру и миссис Хаким Баба – что-то не особенно, поэтому они велели няне уложить маленького Бобби спать сразу после ужина.
Потом Тина показала мне платье, которое она приготовила на завтра. Оно от «Николь Миллер» – просто чудесное, прямо как морская пена. Тина Хаким Баба вообще похожа на принцессу гораздо больше меня.
Потом по телику началось шоу «Лилли скажет все как есть» – оно выходит в девять вечера по пятницам. Как раз тот самый сюжет, разоблачающий расизм в магазине Хо. Лилли сняла его до того, как была вынуждена отменить бойкот из-за общего отсутствия интереса. У нее реально получился жесткий такой репортаж, как у настоящего журналиста, я могу спокойно это говорить, не чувствуя себя хвастушкой, поскольку не принимала никакого участия в его создании. Если бы шоу Лилли выходило на одном из общенациональных каналов, его оценили бы не ниже, чем «Шестьдесят минут»[20], спорим?
А в самом конце был эпизод, который Лилли сняла, наверное, накануне вечером, установив камеру прямо у себя в комнате. Сидя на кровати, она сказала, что расизм – страшная сила, с которой нам всем надо бороться. Что плата на пять центов больше за пакетик слоек с гингко билоба может показаться многим ерундой, но настоящие жертвы расизма, такие как армяне, руандийцы, угандийцы или боснийцы, сразу поймут, что это первый шаг на пути к геноциду. И что после выступления против Хо в мире стало немного больше справедливости.
Не знаю, как насчет Хо, но, увидев, как Лилли вертит перед камерой ступнями в пушистых тапочках-медвежатах – специально для Нормана, – я вдруг почувствовала, что ужасно по ней соскучилась. С Тиной, конечно, весело, но с Лилли мы дружим с детского сада, и никуда от этого не денешься.
Мы с Тиной не спали допоздна, всё читали любовные романы для девочек, и, поверьте мне, я не нашла ни одной истории, в которой главный герой расстался бы с противной высокомерной девицей и тут же начал бы встречаться с другой. Везде герой выжидал для приличия какое-то время – все лето, например, или ну хотя бы неделю, – прежде чем пригласить на свидание новую девушку. Нет, был такой в одной-единственной книжке, но потом оказалось, что он использовал бедняжку, чтобы отомстить.
Тина сказала, что она, конечно, любит читать такие книжки, но никогда не воспринимает их всерьез, как подсказку в реальной жизни. Потому что ну как часто в реальной жизни у людей бывает амнезия? И где это видано, чтобы молодой красивый европеец-террорист взял в заложницы девушку в женской раздевалке? Ну а если вдруг такое случится, то на девушке, конечно же, окажутся самые заношенные, никак не сочетающиеся между собой трусы и лифчик с дырками и растянутыми резинками и уж точно не розовый шелковый комплект из топика и шортиков.
Пожалуй, в этом есть своя горькая правда.
Тина выключает свет, наконец-то и она устала. Хорошо. Какой же долгий был этот день.
Суббота, 18 октября
Вернувшись домой, я первым делом проверила автоответчик на телефоне – не звонил ли Джош, чтобы отменить свидание.
Не звонил.
Мистер Джанини был у нас (где же еще), но, к счастью, на этот раз в штанах. Когда я спросила маму, не звонил ли мне мальчик по имени Джош, он сразу насторожился:
– Ты не Джоша Рихтера имеешь в виду?
Он это так спросил, с таким типа ужасом, что сразу выбесил меня.
– Да, я имею в виду Джоша Рихтера, – ответила я. – Мы с ним идем на танцы в честь Дня культурного многообразия.
Мистер Джанини высоко вскинул брови:
– А как же Уайнбергер?
Какой все-таки отстой, когда твоя мама встречается с учителем из твоей школы.
– Они расстались.
Мама слушала нас с неослабевающим интересом, что для нее довольно нетипично, поскольку она вечно витает где-то в своем мире.
– Кто такой Джош Рихтер? – спросила она.
– Всего-навсего самый красивый и чуткий мальчик у нас в школе, – объяснила я.
Мистер Джанини фыркнул, но все же вставил:
– Во всяком случае, самый популярный.
– И он пригласил на танцы Мию? – изумилась мама.
Сами понимаете, как это было неприятно. Фигово, если даже твоя собственная мама удивляется тому, что самый красивый и популярный мальчик в школе пригласил тебя на танцы.
– Да, – вызывающе ответила я.
– Мне это не нравится, – проговорил мистер Джанини, а когда мама спросила его почему, он ответил: – Потому что я знаю Джоша Рихтера.
– Мне это тоже не нравится, – заметила мама.
Я не успела сказать в защиту Джоша ни слова, потому что мистер Джанини продолжил:
– Этого парня несет вперед со скоростью сто миль в час.
Что за бред?
И тут мама говорит, что, поскольку я продвигаюсь вперед со скоростью пять миль в час (пять, прикиньте!), ей необходимо посоветоваться начет этого с папой.
Але? Посоветоваться насчет чего? Я что, машина с неисправным приводом? Что за чушь насчет пяти миль в час?
– Он времени даром не теряет, Миа, – расшифровал мистер Джанини.
Не теряет времени? Времени? Мы что, в пятидесятые годы живем? Джош Рихтер – бунтарь без цели и смысла?
– Ты пока учишься в девятом классе, – добавила мама, набирая номер папиного телефона в «Плазе», – и тебе незачем встречаться со старшеклассниками.
Но это несправедливо! Наконец-то меня пригласили на свидание, и тут вдруг мама с папой решают превратиться в идеальных родителей Майка и Кэрол Брэди[21]?
И вот я стою и слушаю, как они обсуждают по громкой связи, что я еще слишком мала для свиданий и мне не стоит встречаться с мальчиком, поскольку я и так переволновалась из-за последних событий, ну что я – принцесса и все такое. Они, по ходу, уже всю мою жизнь за меня распланировали – никаких мальчиков до восемнадцати лет, женское общежитие, когда буду учиться в колледже, и так далее, и так далее.
Тут зазвонил домофон. Мистер Джанини снял трубку и спросил, кто это. И ему мгновенно ответил такой знакомый пронзительный голос:
– Это Кларисса Мария Гримальди Ренальдо. А вы кто?
Мама на том конце комнаты чуть не выронила телефон. Это была бабушка! Явилась в нашу мансарду собственной персоной!
Вот уж не думала, что когда-нибудь обрадуюсь бабушке или буду ей за что-либо благодарна. Но в тот момент, когда она возникла на пороге, чтобы забрать меня и ехать за платьем, я готова была расцеловать ее в обе щеки – честно. Только она вошла, как я кинулась к ней с криком:
– Бабушка, они меня не отпускают!
Я совершенно позабыла, что она впервые видит нашу мансарду, забыла, что рядом стоит мистер Джанини. Я думала только о том, что родители собираются оставить меня без Джоша, но что бабушка им помешает.
И она помешала, да еще как!
Бабушка ворвалась в квартиру и, бросив убийственный взгляд на мистера Джанини, спросила лишь:
– Тот самый?
Я ответила, что да. Бабушка, фыркнув, просвистела мимо него и тут услышала папин голос, раздававшийся в трубке.
– Дай сюда! – гаркнула она маме, у которой был такой виноватый вид, будто контролер в метро застукал ее в тот момент, когда она перескочила через турникет.
– Маман? – Судя по голосу, папа был в не меньшем шоке, чем мама. – Это ты? А ты что там делаешь?
Бабушка отключила громкую связь – очень ловко для человека, который уверяет, что не разбирается в современной технике, – выхватила трубку у мамы и произнесла:
– А теперь послушай меня, Филипп. Твоя дочь идет на танцы со своим кавалером, и точка. Я проехала на лимузине пятьдесят семь кварталов, чтобы купить ей новое платье, и, если ты думаешь, что я откажусь от возможности увидеть, как она в нем танцует, можешь…
Тут бабушка выразилась очень жестко, но, поскольку она говорила на французском, ее поняли только мы с папой. Мама и мистер Джанини просто стояли, выпучив глаза. Мама была в ярости, мистер Джанини слегка оробел.
Подробно рассказав папе, куда он может идти, бабушка с грохотом кинула трубку на рычаг и огляделась. Поскольку она всегда говорила то, что думает, я ничуть не удивилась ее следующим словам:
– Так вот где растят принцессу Дженовии? На этом… чердаке?
Она не смогла бы взбесить маму сильнее, даже если бы кинула ей под ноги петарду.
– Знаете что, Кларисса, – выпалила мама, с топотом пройдя по комнате, – не смейте меня учить, как воспитывать собственную дочь! Мы с Филиппом уже решили, что она никуда не пойдет с этим мальчиком. Вы не можете просто явиться сюда и начать…
– Амелия, – произнесла бабушка, – иди надевай куртку.
Я выбежала из комнаты, а когда вернулась, мама стояла вся красная, а мистер Джанини уставился в пол. Никто не сказал ни слова, когда мы с бабушкой покидали мансарду.
Эмоции зашкаливали, и, выйдя из дома, я не выдержала.
– Бабушка! – крикнула я. – Что ты им сказала? Как тебе удалось их уговорить?
Но бабушка лишь рассмеялась своим жутким смехом и сказала:
– Есть способы.
В эту минуту я совершенно забыла, что ненавижу ее.
Все еще суббота
Ну вот, сижу в новом платье, новых туфлях, с новыми накладными ногтями и в новых прозрачных колготках. Мне сделали восковую эпиляцию ног и подмышек, обновили прическу, нанесли макияж, и уже семь часов, а Джоша все нет, и я уже начинаю думать, что, может быть, надо мной решили подшутить, как в фильме «Кэрри». Я сама побоялась бы смотреть, но Майкл Московиц как-то брал его в прокате, а потом пересказал нам с Лилли, о чем там. Самый популярный парень в школе пригласил на танцы одну милую домашнюю девочку, а потом вместе с дружками посмеялся над ней и облил ее свиной кровью. Только он не догадывался, что у девочки есть особые способности, и к концу ночи она прикончила всех жителей своего городка, включая первую жену Стивена Спилберга и маму из фильма «Восьми достаточно».
К сожалению, у меня нет особых способностей, так что, если Джош с дружками обольет меня свиной кровью, я не смогу никого убить. Ну разве что вызвать Национальную гвардию Дженовии… Но это тоже непросто, поскольку у Дженовии нет своих военно-воздушных или морских сил. Как они сюда доберутся? Только обычным рейсовым самолетом, а купить билеты на ближайший рейс стоит очень дорого. Сомневаюсь, что папа одобрит лишнюю трату государственных средств по такой несерьезной причине.