А возле билетной кассы, установленной напротив входа в столовую, где и проводились танцы, стоял мистер Дж., и, кажется, он был потрясен больше всех.
Не считая меня. Пожалуй, я все-таки была самая потрясенная из всех присутствующих. Ну то есть Джош Рихтер меня ПОЦЕЛОВАЛ. Меня поцеловал ДЖОШ РИХТЕР. Джош Рихтер поцеловал МЕНЯ.
Я ведь упомянула, что он поцеловал меня В ГУБЫ?
Да, и прямо напротив репортеров из «ТИН ПИПЛ».
И вот я такая стою, и все на меня уставились, и я все еще слышу вопли репортеров снаружи, а из столовой доносится мерное «бум-бум-бум» – это заводят хип-хоп в честь наших латиноамериканских учеников. И в голове у меня медленно-медленно ползут мысли.
Он тебя подставил.
Он пригласил тебя только для того, чтобы его фотография появилась в газетах.
Это он сообщил журналистам, что ты будешь здесь вечером.
Он и с Ланой поссорился только для того, чтобы рассказывать дружкам, как встречается с девчонкой, которая стоит триста миллионов долларов. Да он тебя в упор не замечал до тех пор, пока твое фото не появилось на первой странице «Нью-Йорк Пост».
Лилли была права: в тот день в «Бигелоу» с ним действительно случился тепловой удар, потому он тебе и улыбнулся. Конечно, он думает, что у парня принцессы Дженовии гораздо больше шансов поступить в Гарвард, или куда он там собрался.
А я, как дура, ему поверила.
Супер. Просто зашибись.
Лилли говорит, я не могу за себя постоять. А ее родители считают, что я легко подпадаю под чужое влияние и избегаю конфликтов. Моя мама тоже так считает. Она и дала мне дневник в надежде, что я запишу, а потом пойму и сформулирую то, что не могу рассказать даже ей.
Если бы я не стала принцессой, я, наверное, такой и осталась бы – неспособной себя защитить, легко подпадающей под чужое влияние, избегающей конфликтов. И уж точно я не поступила так, как поступила теперь.
Я повернулась к Джошу и спросила:
– Зачем ты это сделал?
Он деловито хлопал себя по карманам, вспоминая, куда сунул билеты на танцы, которые проверяли десятиклассники.
– Сделал что?
– Поцеловал меня вот так, перед всеми.
Он наконец нашел билеты в бумажнике.
– Не знаю. А ты разве не слышала, как все кричали, чтобы я тебя поцеловал? Ну я и поцеловал. А что?
– А то, что мне это не доставило удовольствия.
– Не доставило? – Джош растерялся. – В смысле тебе не понравилось?
– Да, – сказала я, – именно в этом смысле. Мне не понравилось. Совсем не понравилось. Потому что я знаю, что ты меня поцеловал не потому, что я тебе нравлюсь. Ты поцеловал меня, потому что я принцесса Дженовии.
Джош посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Бред, – проговорил он. – Ты мне нравишься. Даже очень.
– Я не могу тебе очень нравиться, ведь ты меня совсем не знаешь. Я думала, ты меня пригласил для того, чтобы получше познакомиться со мной. Но ты даже и не пытался со мной знакомиться. Ты просто хотел увидеть свое фото в «Экстра».
Джош рассмеялся, но я заметила, что он старательно отводит глаза.
– Что значит «не знаю»? Конечно, я тебя знаю.
– Нет, не знаешь. Если бы знал, не заказал бы мне мясо на ужин.
Среди моих друзей пробежал легкий ропот. Они-то сразу поняли, что Джош сел в лужу. Это Джош ничего не понял. Но он услышал их удивленные возгласы и попытался оправдаться:
– Ну да, я заказал девушке мясо. – Он развел руками, типа «ну убейте меня за это». – Это что, страшное преступление? Филе-миньон, между прочим.
– Она вегетарианка, ты, социопат, – вредным голосом сказала Лилли.
Но эта информация ничуть не взволновала Джоша. Он просто пожал плечами.
– Упс, мой косяк. – Потом обернулся ко мне. – Ну что, готова кружиться в танце?
Но я не собиралась кружиться в танце с Джошем Рихтером. Да я вообще больше не хотела иметь с ним никаких дел. Неужели он думал, что я захочу, после всего, что было сказано? Да он и правда социопат. Как я могла поверить, что он заглянул ко мне в душу? Как???
Меня охватило чувство такого глубокого отвращения, что я сделала единственное, что можно сделать в подобной ситуации: я повернулась к нему спиной и пошла прочь.
К сожалению, я не могла уйти из школы – ну если только не хотела, чтобы в «Тин Пипл» опубликовали крупным планом фото, на котором я плачу. Мне оставалось только отправиться в женский туалет.
До Джоша наконец дошло, что я его реально бросила. Его дружки, которые только-только добрались до школы, ввалились в тот самый момент, когда он обиженно буркнул:
– Да господи, это же был всего-навсего просто поцелуй!
Я резко обернулась.
– Это был не просто поцелуй. – Вот теперь я разозлилась всерьез. – Ты, может, и хотел сделать вид, что это просто поцелуй, но мы оба знаем, что на самом деле это было целое светское мероприятие. И ты все это придумал не сейчас, а когда увидел мой снимок в газете. Спасибо, конечно, Джош, но общаться с прессой я могу и без тебя. Ты мне для этого не нужен.
Я протянула руку за дневником и, взяв его у Ларса, сбежала в женский туалет. Где и пишу сейчас эти строки.
Господи, кто бы мог подумать?! Это был мой первый, самый первый поцелуй, и его фото появится на следующей неделе во всех газетах и молодежных журналах страны. Может, даже в иностранных типа «Мэджести», в котором пишут о королевских наследниках Великобритании и Монако. Однажды там появилась целая статья о гардеробе Софии – супруги принца Эдварда, и все ее наряды показали и оценили по шкале от одного до десяти. Статью назвали «Вдруг из гардероба…». Подозреваю, что скоро «Мэджести» начнет следить и за мной, оценивая по шкале мою одежду, а заодно и мальчиков. Интересно, какую подпись поставят под нашей с Джошем фотографией? «Влюбленная принцесса»?
Какая гадость. Бр-р.
А самое смешное – я ни капельки не влюблена в Джоша Рихтера. Хотя, конечно, было бы неплохо… Да кого я обманываю? Было бы просто суперкруто, если бы у меня появился парень. Иногда я даже думаю, может, со мной что-то не так, раз у меня до сих пор никого нет?
Но дело в том, что, по-моему, лучше вообще без парня, чем с таким, который встречается с тобой только из-за твоих денег или из-за того, что твой папа – принц. Да по любой причине, кроме той, что ему нравишься ты – именно ты.
Конечно, теперь, когда все знают, что я принцесса, будет непросто понять, кому нравлюсь лично я, а кому – моя корона. К счастью, в случае с Джошем я быстро разобралась, что к чему.
Как он мог мне нравиться? Ведь он просто использовал меня! Он специально поссорился с Ланой, чтобы можно было меня использовать. А я, дурочка такая, еще и подыграла ему.
И что мне теперь делать? Когда папа увидит эту фотографию, он просто озвереет. И я никак не смогу объяснить ему, что не виновата. Может, если бы я дала Джошу кулаком в живот перед всеми этими камерами, папа еще поверил бы, что я тут ни при чем… Да и то вряд ли.
Меня больше никогда не отпустят на свидание с мальчиком, никогда в жизни.
Ой, вижу чьи-то ноги с той стороны кабинки. Мне что-то говорят. Это Тина. Она спрашивает, все ли у меня в порядке. И с ней еще кто-то. Мамочки, я знаю эти туфли! Это Лилли! Лилли и Тина вместе пришли узнать, что со мной.
И Лилли снова со мной разговаривает. Не критикует, не возмущается моим поведением, а говорит очень ласково, извиняется через дверь за то, что смеялась над моей прической. Она знает, что любит всех контролировать, говорит мне Лилли, что нарушает личные границы и страдает приступами авторитарности. И она очень постарается не учить жить всех вокруг, особенно – меня.
Ого! Лилли сама призналась, что ошибалась. Не верю собственным ушам!
Они с Тиной просят меня выйти и отправиться вместе с ними на танцы. Но я сказала, что не пойду. Я буду чувствовать себя ужасно глупо и неловко, ведь они все при мальчиках, и только я одна, как последняя зануда.
– Вот об этом точно можешь не волноваться, – говорит Лилли. – Здесь Майкл. И он слоняется весь вечер один, как последняя зануда.
Майкл Московиц пришел на танцы? Не может быть! Да он в жизни не ходил на школьные мероприятия, не считая лекций по квантовой физике и типа того.
Такое зрелище я пропустить не могу. Иду.
Потом допишу.
Воскресенье, 19 октября
Мне снился удивительный сон.
Как будто мы с Лилли помирились, и Лилли подружилась с Тиной. Борис Пелковски оказался совсем не так уж плох, когда его отклеили от скрипки. Мистер Джанини сказал, что у меня по алгебре в четверти будет не двойка, а тройка, и я танцевала медленный танец с Майклом Московицем. А Иран сбросил бомбы на Афганистан, поэтому в утренних газетах не оказалось ни одной фотографии меня с Джошем – всюду были только фото военных действий.
Но это был не сон. Совсем не сон! Все произошло на самом деле!
Я проснулась оттого, что у меня мокрое лицо. Открыла глаза – я лежу на второй кровати в комнате Лилли, а шелти ее брата вылизывает меня. Ну правда, у меня вся физиономия в собачьих слюнях, а я радуюсь. Да пусть Павлов оближет меня с макушки до пяток, если хочет, я ведь помирилась со своей лучшей подругой! И я не останусь на второй год! И папа не убьет меня за то, что я целовалась с Джошем Рихтером!
И, кажется, я нравлюсь Майклу Московицу.
Я еле ручку держу, так я счастлива.
А вчера, выходя с Тиной и Лилли из женского туалета, я и не догадывалась, что все будет так хорошо. Я была убита горем – именно убита, правда, подходящее слово? Это Лилли мне подсказала. Убита горем из-за Джоша.
Но к тому времени, как я выползла из туалета, Джош уже ушел. Лилли мне потом рассказала: после того как я при всех его отшила, а потом убежала в туалет, Джош как ни в чем не бывало пошел на танцы. Что случилось сразу после этого, Лилли неизвестно, потому что мистер Дж. попросил ее и Тину сходить узнать, что со мной (какой он хороший, правда?). Не знаю, может, Ларс использовал один из своих нервнопаралитических захватов, но, когда я увидела Джоша, он сидел за столом, на котором помещалась экспозиция, посвященная островным государствам Тихого океана, упав головой на вулкан Кракатау. Джош даже не шевельнулся ни разу за весь вечер. Наверное, это все-таки не из-за Ларса, а из-за шампанского, которое Джош выпил в таком количестве.