Лоуренс Росс, как было известно Холленд, происходил из богатой семьи и обладал одним из острейших юридических умов в стране. Президенты — и прошлые, и нынешний, — опасаясь обвинений в злоупотреблениях или разоблачения каких-то личных тайн, обращались к нему.
Но Холленд волновал не профессионализм Росса, а его возмутительное собственничество. Она не могла подойти к Палмер, пока этот адвокат занимал все ее внимание.
Она представила себе Джонсона и Брайента в фургоне с большим, включенным на самую медленную скорость катушечным магнитофоном. Им было слышно все то же, что и ей. Решила найти какое-то уединенное место, поговорить с Джонсоном. Может, он сумеет как-то вырвать оттуда Палмер?
Нет, не ее. Но...
Холленд отошла и встала лицом к мраморной колонне:
— Майк-майк.
Пластиковый приемник в ее ухе завибрировал, говоря о том, что связь хорошая.
— Майк-майк, — ответил Джонсон.
— Ее кавалер — Лоуренс Росс. Нужно его удалить.
— Понял. Майк-майк.
Действовал Джонсон быстро. Не успела Холленд вернуться в толпу, как служащий отеля — судя по костюму, один из управляющих — подошел к Россу. О чем они говорили, Холленд не могла разобрать. Росс пришел в раздражение, потом сдался. Что-то шепнул Синтии, та потрепала его по руке. И последовал за управляющим вниз по лестнице.
Отлично. Марджи, делай свое дело.
Марджори Вулворт, хозяйка, получила Палмер в свое полное распоряжение, отчего та явно была не в восторге. Матрона повела Синтию в одну из окаймляющих антресоль маленьких комнат. Комната была убрана в цвета Красного Креста, посередине стоял красивый письменный стол в стиле Людовика Четырнадцатого. За соседним столом трудились две женщины, вскрывая конверты от пожертвователей. Холленд подумала, что благотворительность в этот вечер пойдет успешно.
Вулворт выставила обеих женщин и закрыла дверь, бросив на Холленд резкий взгляд. Та подумала, что Марджори изобрела хитрый маневр: остаться наедине с вдовой, показать ей чеки, выписанные ее друзьями, и предоставить совести завершить дело.
Холленд размышляла, долго ли Вулворт будет наводить Синтию на нужную мысль, и вдруг дверь комнаты распахнулась. Появилась Марджори, улыбающаяся, будто сонный аллигатор; увидев Холленд, быстро закрыла дверь и направилась к ней:
— Могу вам чем-то помочь?
Тон указывал, что она не знает, кто такая Холленд, но очень хочет знать. От нее неприятно пахло смесью запахов французских духов и шампанского.
Из почти невидимого разреза в платье Холленд извлекла новое удостоверение.
— Секретная служба, миссис Вулворт. Можно вас на минутку? Спасибо.
Говорила Холленд любезно, но твердо, поглядывая одним глазом на дверь комнаты.
«Не спеши, Синтия», — мысленно взмолилась она.
Холленд знала, что на людей вроде Марджори Вулворт, на старую вашингтонскую свору, подобные документы не производят впечатления. В кругах, где они вращаются, охрана всегда находится на периферии. И продолжала негромко:
— Никаких причин для беспокойства, миссис Вулворт. Думаю, вы можете понять, что миссис Уэстборн уделяется особое внимание...
— Конечно, могу. Если бы вы выполняли свою работу добросовестно, оно бы, смотришь, и не потребовалось!
Холленд постаралась не реагировать на шпильку.
— Миссис Уэстборн сообщила нам, что намеревается поехать отсюда еще в одно место. Там произошло осложнение, и мне необходимо сообщить ей об этом. Буду очень благодарна, если вы предоставите нам возможность побыть несколько минут наедине. Вероятно, миссис Уэстборн захочет позвонить по телефону.
Собеседница Холленд заколебалась. В комнате находилась богатая жертвовательница, но чек, видимо, уже был выписан. Если Палмер отвлекут другим разговором, не потребуется тратить время на изъявление благодарности. Можно будет отправиться на поиски новой жертвы.
— Полагаю, это вполне допустимо, — сказала Вулворт. — Вы понимаете, комната нужна мне...
— Миссис Уэстборн тоже наверняка понимает, и я попрошу вас, миссис Вулворт, не говорить...
— Оставьте! Вы считаете нас всех идиотами. Надеюсь, десяти минут хватит.
С этими словами внушительная Марджори отправилась за новой добычей.
Холленд быстро пошла к двери. Войдя, она заперла ее. Синтия Палмер прикурила сигарету и подняла голову:
— Привет. Вас прислала Марджи?
Тон ее был скучающим, вид равнодушным. Она помахала заполненным чеком:
— Все сделано.
Холленд протянула удостоверение и разглядела легкую морщинку на лбу Синтии.
— Я, кажется, знаю вас? — неторопливо произнесла Палмер, небрежно уронив чек на ковер.
Холленд не отвела взгляда:
— Я охраняла вашего мужа в ту ночь, когда его убили.
В глазах Синтии промелькнула искра узнавания. На миг Холленд показалось, что эта женщина ударит ее. Но ярость той сразу же угасла.
— Да... Я видела вашу фотографию на телеэкране. — Палмер смотрела на Тайло, будто хозяйка дома моделей на манекенщицу. — Вы немного похудели.
— Надо полагать, — сдержанно ответила Холленд.
— Что вы здесь делаете?
Холленд воспользовалась благоприятной возможностью.
— Миссис Вулворт сказала мне, где найти вас. И была столь любезна, что позволила поговорить с вами без помех.
— Наверняка потому, что не знала, кто вы такая. — Палмер загасила сигарету и зажгла другую. — А теперь скажите, что все это значит, черт возьми.
Холленд могла только изложить ей вкратце правду с примесью лжи в надежде, что этого окажется достаточно.
— Наше расследование показало, что ваш супруг в бытность сенатором делал подробные записи — их можно назвать политическим дневником. Он состоит из двух частей. Одна у нас. Нам нужно отыскать вторую.
Лицо Палмер еще миг оставалось холодным, затем на нем отразились гнев, удивление, боль.
— Политический дневник? О чем вы, собственно, говорите?
Холленд пошла в атаку:
— Записи в первой части дневника носят весьма разоблачающий характер. Мы решили, что кое-кто из упомянутых там людей мог пойти на крайние меры с целью завладеть этими сведениями.
Палмер глубоко затянулась сигаретой, потом запрокинула голову. Вместе с дымом из ее горла вырвался не то легкий стон, не то сухой смешок.
— Да, дневники... До чего... до чего безобидное название. Я говорила этому сукину сыну, они представляют собой смертельную угрозу. Говорила!
Отлично. Теперь нужно быть поосторожнее.
— В нашем распоряжении имеются фамилии, миссис Уэстборн. Множество. Однако там есть ссылки на вторую часть дневника, другую дискету. Вы не...
— Я говорила ему! — негромко повторила Палмер. Казалось, Холленд она не слышала. — Что рано или поздно он столкнется с кем-нибудь, кто не станет мириться с этой мерзостью и свернет ему башку. Но Чарли всегда все знал лучше.
Холленд тут же переменила тактику:
— Миссис Уэстборн, ваш супруг обладал большим влиянием. Он не нуждался в сведениях подобного рода...
— Хотите сказать, в этой грязи.
— Он сделал политическую карьеру, — продолжала Холленд, вслепую подбирая ключ к измученной душе Синтии Палмер.
Та покачала головой:
— Вы располагаете его записями, но так ничего не поняли? Господи, там же все ясно!
— У вашего супруга были... более высокие политические устремления?
— Отлично, мисс Бомонт. А с этими устремлениями связаны особые, весьма кусающиеся запросы.
— Деньги?
— Трудно поверить, хм-м-м? — Палмер загасила сигарету в стеклянной пепельнице, осыпав искрами антикварный стол. — Все думали: «У этого зверски красивого, породистого бабника есть не только свои деньги, но и богатая жена. Очень богатая. Способная помочь ему израсходовать на предвыборную кампанию больше, чем любой соперник».
Но Чарли не хватало собственных денег, чтобы оплатить путь в Белый дом. Он нуждался в моих. И знал, что никогда их не получит!
Холленд подогрела ярость Синтии.
— Дневники заменяли ему то, в чем вы отказывали, — торопливо сказала она. — Он использовал шантаж вместо денег.
— Ничего привлекательнее Овального кабинета для Чарли не существовало. Иногда по рассеянному выражению его лица я догадывалась, что мысленно он уже там, за столом, и отдает распоряжения, как вести дела на планете.
Господи!
Неожиданная мысль прожгла сознание Холленд:
Она его ненавидела. Знала, что он ей изменяет. Знала, что в коттедже будет та девушка и он пойдет туда, позаботится, чтобы никто не нарушил их уединения...
Но вместе с тем она боялась...
Холленд вгляделась в лицо Синтии Палмер и увидела в нем то, что так много значило для всех женщин в секретной службе.
— Вы боялись его, правда? — мягко заговорила она. — Знали, что он бабник. И заявили, что денег он от вас не получит. Наказывали его таким образом... — Холленд сделала паузу. — И он сводил с вами счеты. Другими женщинами, унижениями дело не кончалось. Он еще и...
По красивым щекам Палмер скатились две крупные слезы. Она повернулась, сняла бретельку вечернего платья с плеча, и правая сторона тела оголилась чуть ли не до поясницы.
Три синяка были старыми. Свежий, размером с устрицу, приобрел зеленовато-желтый оттенок. На двух ребрах виднелись красноречивые выпуклости. Срослись переломы как нельзя лучше.
— Что же это? — прошептала Холленд.
Синтия вновь натянула бретельку на плечо.
— Когда я выходила за него, знала, что он драчун и лгун, — сухо сказала она. На губах ее заиграло подобие улыбки. — В каком же свете это меня представляет, хм-м-м? — И после недолгого колебания заговорила снова: — Я знала, что он творил с людьми. Чарли хвастался этим. Сидел перед камином, потягивая коньяк, и со смехом говорил, что распнет Боба или Гарри, если они не перейдут на его сторону. Любил твердить, что впервые в истории должность президента не будет куплена. И даже не завоевана в соперничестве. Ему поднесут ее на тарелочке и спросят, не желает ли он еще