«Отдал?!»
— Ты ненавидишь стелианцев из-за одной женщины?
— Да, но не простой женщины. Женщины есть повсюду, даже красавиц можно отыскать где угодно. Фестиваль была дикой, неукротимой, как буря. Бури опасны. Они завораживают. Буреловы меня поймут. На буре можно славно покататься. — Он посмотрел на Лираз и кивнул солдатам: — Уведите ее.
Братья бросились к ней, Лираз махнула мечом, но он выпал из рук, жалко звякнув о клинок легионера.
— Убей меня вместе с моими братьями или пожалеешь, — потребовала она.
— Как обидно. Тебе так сильно не хочется мне прислуживать?
— Да. Тысячу раз да.
— Солнышко, пойми, от этого мне только приятней.
Воины окружили их плотным кольцом.
Сорок легионеров Доминиона с химерскими хамсами.
Азаил нанес свой последний удар.
Он вонзил меч в лицо одному из нападавших, клинок застрял, Азаил подался вперед вслед за телом и наткнулся на меч противника. Лезвие вошло в незащищенный доспехами бок и вышло между крыльями. Азаил пошатнулся, схватился за клинок и попытался его вытащить, но руки не слушались. Он дернул за рукоять меча и рухнул. Последние мгновения жизни брата Акива видел в полной ясности, сияние сиритар вернулось.
Слишком поздно — как падальщик на запах крови.
Лираз бросилась к Азаилу. Акива знал, что сейчас из ее груди вырвется вопль. Он заранее слышал этот пронзительный крик и видел его. Звуки обрели форму. Все стало светом. Лираз приподняла брата, вглядываясь ему в лицо, но Азаил уже ничего не видел. Легионеры оттащили ее. Акива знал, что брат мертв, еще до того, как его тело ударилось о плиты пола. В голове раздался гул, как будто тысячи птиц летели на его призыв у Заповедного предела.
Птиц на этот раз не было. Или были, но их принесло само небо, которое в этот миг сдвинулось, словно его схватили в огромный кулак — и потащили: над морями, океанами, городами. Небо собралось в тугую воронку над Башней Завоеваний, затягивая все в этот водоворот. Волнения затронули все небесные сферы, проникли во все уголки Эреца.
На юге от внезапного порыва ветра пламя костров взвилось к небесам. На вершинах гор, в своих ледяных дворцах, буреловы заволновались и подняли головы. По ту сторону Заповедного предела Свева, Саразал и каприны вышли из подземного туннеля и, моргая, стали смотреть, как небо стекало на север. А по ту сторону горизонта — там, где сейчас светило солнце, хотя Империю окутывала ночь — на террасе стояла молодая женщина и глядела в морскую даль. Все тот же внезапный порыв ветра подхватил и разметал ее черные волосы. Ее голову венчала золотая диадема со скарабеем, глаза и крылья горели огнем. Она прищурилась, глядя на небо, изборожденное следами уносящихся вдаль облаков. Мощный поток подхватил все, что было в воздухе — облака, птиц, тени, — и потащил за океан, стремительно и безжалостно. Глаза королевы вспыхнули: в ее городе, в ее стране, на всех ее островах подданные прекратили свои занятия и обратили взоры к небу.
Потом все остановилось, наступила глубокая тишина. Зная, что сейчас будет, женщина схватилась за перила.
Все вернулось рывком, словно гигантский выдох. Раздался чудовищный крик — безмолвный, но сотрясший все до основания.
По ту сторону горизонта, там, где находился источник этого странного явления, сверхпрочное стекло Башни Завоеваний рассыпалось. Меч, символ Империи серафимов, взорвался изнутри.
Луны бесстрастно взирали с небес, отражаясь в миллионах осколков, словно сами Нитид и Эллаи обрушили на город стеклянные брызги, осыпавшие случайных прохожих. Тела убитых птиц и серафимов лежали на крышах, усыпанные звездной пылью. Труп одного из Серебряных Мечей проломил купол сераля. В суматохе многим наложницам удалось спастись, и они унесли с собой детей, последних отпрысков Иорама.
На месте знаменитой башни остался железный каркас, стекло рассыпалось, исчезли лабиринты, купола, птичьи клетки, расписные ширмы, постамент императорского ложа — как будто бы ничего и не было.
Наступивший день — яркий, безоблачный — прошел в атмосфере страхов и домыслов, а море выносило изувеченные тела по всему побережью вплоть до Тизалена.
Что произошло?
Говорили, что император погиб от руки Истребителя Тварей. И наследный принц тоже. Никого не удивило, что убийца и его незаконнорожденные сообщники исчезли без следа, улетели вслед за облаками. По всей Империи ни в одном полку не осталось ни малейшего напоминания о Незаконнорожденных — как будто их и не было.
Облака вернулись к Дальним островам, где юная королева стелианцев отложила в сторону диадему, заплела черные пряди в косу и принялась вместе со своими магами выяснять причину странного явления.
Незаконнорожденные улетели в другую сторону. Они собрались в Киринских пещерах для встречи со своим братом Акивой, седьмым носителем имени, чтобы присягнуть на верность ему и его делу.
74Лекарство от скуки
— Мы застряли тут, словно мухи за стеклом, — вяло протянула Зузана.
— Замечательный образ, — согласился Мик. — Маши быстрее.
Теперь была ее очередь махать веером, точнее, сухой пальмовой ветвью, найденной на крыше отеля. Мик, в одних шортах, полулежал на стуле, задрав ноги на кровать и подставив горло легкому бризу ручной работы.
— Ты — богиня воздухообмена, — простонал он.
— А ты — блестящий образец мужественности.
Мик вяло усмехнулся, не в силах на большее из-за жары.
— Зуз, всю неделю меня окружали торсы химерских воинов. Я знаю, что я блестящий образец щуплости.
— Нет, ты не щуплый.
Веер гулял вверх-вниз, пока Зузана подбирала подходящие слова. И правда, близкое соседство с рельефными торсами и бицепсами размером с ее голову являло внешность Мика в новом свете. И все равно, кому нужны бицепсы размером с твою голову? Для убийства ангелов это удобно, не поспоришь. Но и только.
— Твои мышцы идеально подходят для игры на скрипке, — сказала она.
— А ты еще сильнее: ты можешь удержать марионетку. Химерам с нами не совладать.
Зузана плюхнулась на кровать и застонала: кровать была жесткой.
— Эй, твоя очередь еще не закончилась.
— Знаю, просто я умерла от скуки.
— Прямо сейчас?
— Да. Ты видел, как это случилось.
Мик качнулся на стуле и упал на кровать рядом с ней. Зузана снова застонала.
— Я знаю лекарство от скуки, — предложил он, подкатившись поближе, но тут же откинулся на спину. — Нет, для него слишком жарко.
— Тут безумно жарко, — согласилась Зузана, нисколько не сомневаясь в разновидности его лекарства. — Откуда в этой стране берутся люди? Как можно размножаться в такую жару?
— Так давай уедем. К побережью. Домой. В Австралию. Куда угодно. Что мы здесь забыли?
«Здесь» — это Урзазат, самый крупный город в южном Марокко, похожий на декорации к фильму «Мумия». Ее и правда снимали здесь, как и множество других фильмов, где место действия — знойная пустыня. В Урзазате находится множество киностудий. В остальном город показался Зузане и Мику унылым и чудовищно жарким. Поначалу кондиционеры работали, но посреди ночи сломались, хотя поначалу поломка осталась незамеченной — прохладные ночи южного Марокко прекрасно прогоняют скуку и поддерживают должный прирост населения.
Так почему они все еще здесь, спустя сутки после побега из замка монстров, со свежими мозолями на ногах и синяками на руках?
— Я не хочу возвращаться, — жалобно призналась Зузана. — Опять туристы, секты ангелов, кукольное шоу и реальная жизнь? А я хочу делать монстров, заниматься магией и помогать Кэроу.
— Это тоже реальная жизнь. С более чем реальной смертью. Там слишком опасно.
— Знаю. — Зузана все понимала, но не могла оставить подругу одну. Тьяго однажды убил Кэроу, что ему мешает убить ее снова? — Черт, почему у нее нет телефона?
Кэроу вполне могла позволить себе какую-нибудь спутниковую связь… Если бы Зузана знала, что с подругой все хорошо, ей самой стало бы лучше.
Только она все равно не прекратила бы ныть.
Зузане пришлось уйти из касбы, она сдержала свое слово, а вот покинуть страну она не обещала. И не собиралась. Зузане казалось, если они уедут, вся магия прошлой недели рассеется. Что тогда ей останется? Дикая история про то, как она провела неделю в Сахаре в огромном замке из песка ученицей у своей подруги-мага, как они воскрешали огромных крылатых монстров и отправляли их воевать в параллельный мир? Зузана представила, как будет рассказывать все это внукам, а они начнут крутить пальцем у виска, пока бабуся не видит, потому что… Ну кто поверит в такую безумную историю?!
Зато она превратится в невидимку — ой, она умеет превращаться! — и начнет шлепать маленьких негодяев газетой. Вот они будут улепетывать!
— Знаешь, я буду ужасной бабушкой, — проворчала Зузана, с радостным предвкушением примеряя эту роль.
— Что?
— Ничего. — Она уткнулась лицом в подушку и закричала. В рот забилась затхлая пыль. Гм, они же меняют наволочки. Должны были. Ага. И поэтому тут воняет чужой немытой головой.
Мик начал что-то выводить пальцем у нее на спине. Зузана обернулась.
— Похоже на пальчиковые краски. Я тебе тут сердечко нарисовал.
— Потное сердечко. Очень романтично.
— А, ты хочешь романтики? Ладно. Угадай, что я сейчас напишу.
Зузана стала читать по буквам:
— З-У-З-А-Н-А. Зузана. Т-Ы. Ты. В-Ы-Й-Д-Е-Ш-Ь… — Она вздрогнула и умолкла.
Мик хитро улыбался, увлеченный своим занятием. На щеках золотилась щетина. На ресницах — лучик, протиснувшийся сквозь помятые жалюзи. Его ресницы словно присыпало солнечной пылью.
— З-А…
Зузана, ты выйдешь за…
Ее сердце бешено стучало. Интересно, ему это заметно? В прошлый раз, когда они говорили о свадьбе, в Праге, Зузана вела себя… независимо. Совсем не хотелось признавать, что ее интересуют такие вещи. Она не какая-нибудь там идиотка, которая только и мечтает выскочить замуж. К тому же еще слишком рано.