Через две недели я уже мог лежать на боку — ребра выправились. Обрубок зарос, и теперь во мне даже появилась некоторая грациозность, если позволите. Издалека меня можно было принять за бобтейла.
Мой новый хозяин не заботился о моих перемещениях. Окно не запиралось, я легко пролезал сквозь решетку на улицу. Скоро я уже мог безболезненно приземляться на лапы. Выпрыгнув однажды из окна, я обежал здание и обнаружил, что нахожусь у дома 12 по Денисовскому переулку. Дом представлял собой старую двухэтажную постройку. Цвет его трудно было определить: что-то среднее между зеленым, серым и бурым. На втором этаже имелся балкончик, огороженный балюстрадой из полуразрушенных кеглей. Окна были отделаны резными рамами. Краска сильно облупилась и свисала со стен ошметками. У входа висела табличка «Отделение по району «Басманный» УФМС ЦАО г. Москвы».
В доме 24 по Денисовскому переулку кипела работа. Головы просителей клонились в окошечках. Люди в униформе ритмично постукивали штампами, отбивали ноктюрны на клавиатурах. Кулеры бурлили, принтеры печатали. «А мои новые друзья неплохо устроились», — подумал я. То есть они умудрились снять комнату прямо в здании миграционной службы. Ну что ж, вот Мопассан ненавидел Эйфелеву башню, но частенько забирался на нее пообедать, оправдываясь тем, что только внутри башни он может ее не замечать. Туда и обратно ходил разный люд, чрезвычайно похожий на моих сожителей. Однажды среди пестрой толпы я даже различил моего старого друга Абдуллоха — дворника с Шелапутинского. Он курил у входа, и на запястье у него висел маленький радиоприемник. Я оперся передними лапами о его ногу и задал ему риторический вопрос: «Жив, курилка?» Он кивнул головой. Видимо, согласился, что жив. Он меня не узнал. Да и кто бы теперь мог меня узнать?
Моих благодетелей было пятеро: Руслан, Жоомарт, Талгат, Ырыскелди и, конечно, Аскар. Ему в гораздо большей степени, чем остальным, я обязан своим спасением.
Аскар приехал в Москву из села Кичи-Джаргылчак Джеты-Огузского района. Село живописно раскинулось на самом берегу озера Иссык-Куль, жемчужины и гордости Киргизской республики. Само село, которое вернее было назвать группой заплутавших в степи домиков, ничем не отличалось от тысяч других. Аскар отучился в школе и работал сторожем на овощном складе вместимостью восемьсот тонн. Но овощей на складе не водилось, поэтому и не водилось охочих до них похитителей. Аскар днями и ночами бродил бесцельно вокруг амбара, играя в змейку на телефоне или давя дубинкой живых змей под ногами. Тем не менее за два года он успел поднакопить нужную сумму и решил отправиться искать счастья в Москву. Односельчане, особенно старики, с грустью наблюдали, как молодежь покидает родную страну. Они не видели впереди ничего хорошего ни для молодежи, ни для себя, ни для Кыргызстана, ни для самой России. Но в то же время и они, и Аскар прекрасно понимали, что на родине делать молодым совершенно нечего. К тому же в Москве Аскара дожидался двоюродный брат Руслан. В письмах, которые Руслан посылал брату через сайт «Одноклассники», он сообщал, что успел обзавестись настоящими друзьями, что отлично устроился и даже получил престижную работу. Он звал брата пожить у себя. Аскар уехал.
В поезде Аскар познакомился с Жоомартом, уроженцем Бишкека. «Шаардык нерсе!» — сказал Аскар Жоомарту, расслышав его акцент. «Жети-[17]өгүздүн кушу!»[18] — ответил ему на это Жоомарт. И всю дорогу до Москвы приятели пели песни, пили пиво с семечками и играли в бурду. Через три дня пути состав въезжал в черту российской столицы. Друзья глазели в окно и улыбались. Их переполнял восторг. Новостройки в тысячи окон, огромные разноцветные кубы гипермаркетов, каких не было даже в Бишкеке. Путаные развязки и эстакады, похожие на клубок змей. Фабрики и заводы, пышущие в небо массивными клубами дыма. Это выглядело величественно, торжественно. Со всем этим хотелось познакомиться, стать ближе к чужому огромному городу, уяснить его себе. Перед самым прибытием друзья переоделись в праздничные красные футболки с желтым державным солнцем посередине. Сойдя на платформу, осмотрелись. Справа и слева, покуда хватало глаз, у каждого вагона стояло по двое-трое таких же, как они, молодых людей, в тех же красных футболках и высоких белых колпаках. Жоомарт собирался ехать к знакомым в общежитие на окраине города, но Аскар убедил его пожить с ним в квартире брата. Жоомарт согласился, и так друзья оказались в Денисовском, 24.
Брат Руслан стал делить комнатку с Талгатом и Ырыскелди недавно. Случилось это так. Как-то ночью друзья напились и были доставлены в отделение на Басманной. Гастарбайтерам грозили крупный штраф и депортация, но на их счастье в отделение по каким-то личным делам зашел полковник УФМС Чернодон Л.П. Весь последний месяц полковник ходил печальный и грустный: у него не было денег, и в ближайшее время их приток отнюдь не предвиделся. Наоборот, денег, которых и так не было, должно было стать еще меньше. «Это невозможно», — восклицал полковник, меря кабинет шагами. «Но это так!» — жалобно отвечал он сам себе и с глубоким вздохом плюхался в черное кожаное кресло. Он ослаблял узел галстука и тер переносицу. Он опрокидывал подряд три рюмки водки и тщетно пытался успокоить нервы партией в маджонг на телефоне. Дело в том, что в июне собиралась выходить замуж его единственная дочь; к тому же полковник затеял строительство дачи на берегу Рузы; в-третьих, из-за каких-то ведомственных конфликтов вся их контора лишилась квартальной премии. Нужно было возвращать уже одолженные на строительство деньги и придумывать, как заработать новые.
И полковник придумал. План был прост и незаконен. Он отнюдь не решал всех финансовых проблем, но нравился полковнику своей наглостью и лихостью. Расспросив у дежурных, что там за ватага в обезьяннике, он подошел к решетке и тут же предложил сделку. Молодых людей немедленно выпускают. Их не депортируют, не изымают паспорта, и они отправляются спать домой. Но с завтрашнего утра они переезжают жить в комнату по адресу Денисовский, 24. В здание УФМС. Ежемесячно они обязуются оплачивать проживание в размере семидесяти тысяч рублей. Плюс к этому в условие сделки входила помощь полковнику в строительстве дачи на реке Руза и выступление с народной киргизской песней на свадьбе дочери.
Квартплата была непомерной. Ни один известный друзьям заработок не мог покрыть этой суммы. К тому же о переводах домой, родным семьям, не стоило и думать. Друзья отрицательно замотали головами. Полковник, со съехавшей на затылок фуражкой, держась за прутья решетки, медленно и с расстановкой послал каждого из друзей изысканным матом. Потом пригрозил им не только депортацией, но еще и предварительным полугодовым заключением. Данные их паспортов были переписаны, так что сбежать в Кыргызстан друзья теперь тоже не могли. Пришлось подчиниться. Со своей стороны полковник пообещал оказывать друзьям различную поддержку, если понадобится. К тому же он завтра позвонит своему знакомому в парке Горького, и тот по блату устроит гостей столицы на высокооплачиваемую работу.
На следующее утро трое друзей, наспех опохмелившись пивом, отправились в парк на встречу с другом полковника. Друг принял их не особенно тепло. Он был одет в бежевый форменный костюм, во рту держал спичку, которая быстро мигрировала из угла в угол. Ноги он взгромоздил на стол, а на подбитый глаз низко надвинул бейсболку. Наверное, ему нравилось думать, что он герой какого-то американского фильма. Перво-наперво он наказал обращаться к нему не иначе как дорогой начальник Юрочка и, дирижируя указательными пальцами, попросил продемонстрировать, как они будут это делать. Друзья переглянулись и, кивая головами в такт, произнесли хором «дорогой начальник Юрочка». Тот сказал «неплохо», а затем предельно откровенно объяснил, что тут и как. Оказалось, что департамент культуры выделил парку на летний сезон некую астрономическую сумму (вы, чучмеки, слыхали что-нибудь про астрономию?). Деньги в первую очередь должны были пойти на зарплаты служащим. Все, кроме главы департамента, понимали, что платить такое бабло безродным чучмекам, в то время как наши старики по помойкам обираются, — не тема. Так что друг полковника рассудил, что справедливее будет платить подчиненным только две трети заложенных в бюджет денег. Друзьям не пришло в голову спросить, на что дорогой начальник Юрочка собирался употребить остававшуюся треть. Наверное, он планировал отправиться на столичные помойки и великодушно раздать остатки голодным, неимущим пенсионерам.
Когда Руслан, Талгат и Ырыскелди услышали размер оклада, то не поверили своим ушам. Пятьдесят тысяч каждому. Это было невероятно. Зачем друг полковника посвятил их в коммерческие тайны, для них осталось секретом. Да их это и не интересовало, покуда все оставалось правдой. Должно быть, друг полковника получал удовольствие от сознания собственной откровенности и в то же время безнаказанной наглости. Напоследок дорогой начальник Юрочка посоветовал им зарезать барана в честь департамента культуры, в его, Юрочкину, честь, а также в честь Максима Горького.
Барана они в этот раз не зарезали, а пошли пить пиво в ближайший «Бургер Кинг» у метро Октябрьская. Там они надели на головы по картонной короне, угощали друг друга длинными картофелинами, посылали друг другу смски по-русски и пускали в пиво через соломинку пузыри. Было очень весело. Через три часа они стояли на улице, обнявшись, и Руслан предлагал тост: «Достор, келгиле антташабыз, мындан ары акчаны тең бөлүшобүз». Атайын казыналык түзүүнү сунуштайм. Ант беребиз, эч качан бири-бирибизди сатпайбыз, ар бир суроону чогу акылдашып, жумалыкта жогорку кеңеште чечебиз. Же болбосо, жөң гана Кеңеш?» — «Ант беребиз!»[19] — ответили Талгат и Ырыскелди.
Назавтра каждому из них выдали комплект бежевой униформы (точно такой же, как у