Закончив рассказ, Чмырин насупился. А у Гостева желваки ходили на скулах.
— Спуск у карьера знаешь? — спросил он.
— Знаю.
— Теперь припоминай: перед тобой, когда ехал в город, шла какая-нибудь машина?
— Нет. Я бы все одно обогнал. А вот за мной какой-то грузовик пилил, похоже, с проселка выехал.
— А когда мимо карьера ехал, видел что-нибудь?
— Да нет, — подумав, ответил Чмырин. — Хотя… Вроде в карьере что-то горело. Я решил — мусор жгут.
Снаружи послышались шаги, и в открытых дверях возникли две фигуры: длинная и приземистая, коренастая.
— Здорово, Мишка, где тут завалялось наше колесико? — лихо начал длинный парень, придерживая спутника за локоть, но, завидев посторонних, осекся. Потом заметил потускневшее лицо брата и увял сам.
— Вот все граждане и в сборе, — по-хозяйски резюмировал Гостев. — Только вместо пельменной придется в райотдел поехать. Там с каждым отдельно разберемся.
Глава 6
— Что сегодня будем делать, Юра? — спросил Плотников.
— Толком еще не знаю, Павел Антоныч, — озабоченно вздохнул лейтенант. — Попробуем последовать совету французов — искать женщину.
Гостев достал записную книжку, полистал, нашел нужную страницу. Потом снял с аппарата трубку и набрал номер.
Телефон в квартире Сабининых ответил не сразу. Затем после щелчка послышался хрипловатый женский голос:
— Да, я слушаю.
— Здравствуйте, Зоя Алексеевна, как хорошо, что вы дома, — бодро заговорил лейтенант. — Вас Гостев беспокоит, из милиции.
— Я помню, — сухо сказала Сабинина. — Вы хорошо водите машину. А я на больничном.
— Простите, если поднял вас с постели, — произнес Гостев. — И пожалуйста, скажите: Лида, о которой вы упоминали, была на похоронах?
— Да, была.
— Вы с ней разговаривали?
— Нет. Хотела подойти к ней, но она бросила на меня такой взгляд, что я не решилась.
— Почему вдруг?
— Трудно сказать. Наверное, думает, что это я виновата в его смерти. Ведь если бы Роман не повез меня тогда в аэропорт, ничего бы не случилось. Может она так думать?
— Может, конечно, хотя смысла здесь не видно, — ответил Гостев.
— Вы плохо знаете женскую логику.
— Возможно, не спорю, — согласился лейтенант. — И в смысле ее адреса тоже ничего не прояснилось?
— Нет. Но я вспомнила другое. Роман говорил, что она преподает историю. Полагаю, что имени и профессии вам достаточно, чтобы найти человека.
— Разумеется, Зоя Алексеевна, мы ее найдем. Это лишь вопрос времени, — вежливо произнес инспектор. — Поправляйтесь.
— Спасибо, — сухо ответила девушка и повесила трубку.
Гостев поднялся из-за стола и подошел к окну, постоял с минуту, размышляя.
— Пойдемте-ка, Павел Антоныч, в общежитие, где жил Роман Сабинин.
В продолговатой комнате на четвертом этаже общежития стояли четыре кровати, четыре тумбочки, стулья и квадратный стол. На одной из коек лежал кудрявый парень и листал «Русско-немецкий словарь». Остальные койки были пусты.
— Приветствуем вас, — сказал Гостев. — Будем знакомы. Мы из милиции.
Кудрявый удивленно сел на кровати и опустил ноги на пол.
— Сидоров Евгений, монтажник.
— Интересуетесь языком? — кивнул лейтенант на словарь. — Или учитесь?
— Для самообразования. Слыхал, что к нам приедут специалисты из ГДР монтировать оборудование. Вот и готовлюсь маленько.
— Понятно, — протянул Гостев, усаживаясь. — Мы, собственно, вот по какому делу. Роман Сабинин с вами в комнате долго жил?
— С полгода.
— Что он был за человек? Хотя бы в общих чертах.
— Человек как человек. — Парень пожал плечами. — Работал, учился, отдыхал мало. То читал, то что-то писал для стенгазеты. Вот только водку не пил. Мы, бывало, соберемся отметить какое-то событие, так он с нами за столом сидит, но в рот ее — ни-ни… Сначала удивлялись, а потом ничего, привыкли.
— Роман часто не ночевал в общежитии? — спросил Плотников.
— Бывало, конечно. — Парень слегка смутился. — Но не больше, чем все другие. Сами понимаете, холостяки мы.
— Где сейчас его личные вещи? — Инспектор бросил взгляд на тумбочку.
— Подруга его забрала. Лидой звать. Да какие там особенно вещи? Чемоданчик с бельем и бритвой, учебники, плащ, выходной костюм.
— Вы все ей сами отдали?
— Чего же не отдать? Мы же ее знали. Они пожениться собирались. Потом еще сестра его приходила, интересовалась, где вещи. Мы ей объяснили, она кивнула и ушла. Вот и все. Жалко, конечно, погиб человек, да что делать. С каждым может случиться. И на стройке можно с лесов упасть…
— Лида здесь часто бывала?
— Нет, раза два всего. Они сравнительно недавно знакомы.
— Что вы можете о ней сказать?
— Ничего женщина, симпатичная. Брюнетка. Глаза вроде серые. Улыбка очень приятная, но немного печальная, что ли. Ну, я, понятно, специально не приглядывался. Могу и напридумывать.
— О сестре Роман когда-нибудь говорил? Как он к ней относился? — поинтересовался Плотников.
— Нормально. Сестра, она и есть сестра. Деньжат ей, бывало, подбрасывал. На безделушки, наряды всякие. У нас хорошо зарабатывают.
— Вы не обратили внимания, Роман в последнее время не был чем-нибудь озабочен?
— Кто же без забот живет?
— Близкие друзья у Романа есть?
— Как вам сказать, — замялся парень. — Приятелей много. Ну а друг — ведь это много больше. У меня вот, к примеру, такого друга нет пока.
Все замолчали, каждый думал о своем. В окно доносился многозвучный шум стройки.
— Евгений, — после паузы спросил Гостев, — а где Роман хранил водительское удостоверение?
— Когда на смену выходил, то оставлял в тумбочке. А так с собой носил, в кармане.
— Вы после случившегося его права не находили?
— Нет. Может, в костюме остались, который Лида унесла?
— Возможно, — вздохнул Гостев, поднимаясь. — А где Лида живет или работает, не знаете случайно?
— Понятия не имею.
Ответ на последний вопрос не слишком огорчил лейтенанта. Женщину они найдут сами. Но для этого надо потратить день-другой, а времени в обрез. Какое-то чувство подсказывало Гостеву, что с дознанием надо очень и очень спешить.
Весь следующий день ушел на выяснение личности знакомой Романа. В отделе кадров гороно инспектора из множества папок выписали фамилии всех преподавательниц истории по имени Лидия. Затем ограничились возрастным потолком до тридцати пяти лет. В списке остались шесть женщин, и каждая из них могла оказаться той самой, которую они искали. Учительницы работали в разных школах. Осталось объехать и найти единственную из шести.
— А можно по школам и не ездить, — сказал Гостев, — а пригласить сюда этого паренька из общежития. Он узнает Лиду даже по таким плохоньким фотографиям. Можно попросить и Зою Сабинину, но раз она больна, то обойдемся без нее.
— Сегодня уже не успеем. — Плотников посмотрел на часы, потом на начальника отдела кадров гороно. — Тем более паренек работает во вторую смену. В общежитии его уже нет.
В годах, но худощавая, в спортивной блузке, женщина тоже глянула на свои часы и любезно предложила:
— Какой разговор, товарищи! Если это срочно, я могу задержаться.
— Спасибо, — ответил лейтенант и позвонил в отдел.
— Дежурный? Привет! Гостев беспокоит. Будь другом, подошли машину к зданию горсовета.
— Машину я пришлю, — пробасил в ответ дежурный. — Но тебя тут давненько дожидаются.
— По какому делу? Как фамилия?
— Сейчас гляну. Сабинина.
— Понял, — уверенно произнес лейтенант, хотя вовсе не ожидал такого ответа. — Где она сейчас?
— Как где? Сидит у дверей твоего кабинета.
Гостев помедлил. Приход Сабининой в милицию без вызова был для него полной неожиданностью. Ведь если она явилась сама после вчерашнего достаточно иронического разговора по телефону, значит, что-то стряслось.
— Володя, позови ее к телефону, — сказал Гостев.
После паузы он уловил в трубке хрипловатое, с легким покашливанием дыхание.
— Зоя Алексеевна, здравствуйте. Я прошу вас приехать. Дежурный даст машину.
Зоя Сабинина без колебаний показала на фотографию в личном деле Лидии Владимировны Грековой.
Когда они сели в машину, Гостев вопросительно и прямо спросил:
— Какая забота привела вас сегодня к нам?
— В аэропорту я вам не сказала об одной вещи. Вернее, в тот момент я о ней просто забыла. Да и сейчас это может оказаться чистейшим вздором. Дело в том, что, когда Роман провожал меня, мне показалось, что на нас пристально кто-то смотрит, наблюдает, что ли. Я быстро оглянулась и встретилась глазами с неизвестным мне парнем лет тридцати. Понимаете, я решила, что обязана этим собственному обаянию.
— Это естественно, — дружелюбно сказал лейтенант.
Сабинина помолчала, облизнула сухие губы.
— Конечно, Роману я ничего не сказала. Рома забыл, что мне давно не шестнадцать лет, и заботился о моей нравственности…
Плотников, глядя через стекло на серую ленту дороги, громко кашлянул, и Зоя вздрогнула.
— Я говорю вздор? Простите…
— Что вы, бога ради, рассказывайте, — повернул к ней голову смущенный Плотников. — У меня просто в горле запершило.
— В общем, я решила посмотреть, как этот парень поведет себя дальше, проявит ли смелость, сделает ли попытку познакомиться, — продолжала Сабинина. — В конце концов, назойливости я не опасалась, даже когда Роман уйдет: я ведь улетала. Потом объявили посадку, мы с Романом простились, и он направился к выходу. А я вместе с толпой прождала еще минут двадцать, пока нас пригласили в самолет. Но этот парень больше не появлялся. Мне даже чуточку досадно стало. Как только я осталась в одиночестве и мне стало скучно — он испарился. Правда, я сразу же об этом забыла. А сегодня вдруг вспомнила, и мне стало не по себе…
— А почему вспомнили именно сегодня?
На улице давно наступил вечер, в салоне «Волги» свет не был включен, и Сабининой с ее воспоминаниями стало немного неуютно. Она зябко поежилась и вздохнула.